В следующем абзаце было сказано, что как только эти люди замечают в женщине малейшее охлаждение, они тут же при помощи романтических уловок возвращают женщину в ее прежнее влюбленное состояние. С Верочкой именно так и происходило: как только она успокаивалась, понимая, что история безнадежна и ничего из нее не выйдет, как тут же следовал новый поцелуй. Вера снова влюблялась и снова начинала читать стихи и мучиться, и так продолжалось довольно долго. Что называется, ни туда и ни сюда.

В общем, Верочка поняла, что сюжет ее романа развивался просто как по писаному.

О Купцах еще говорилось, что люди они непостоянные, что говорят они о страсти, а ведут себя холодно, что роман с ними – сплошное приключение, что некоторых женщин это утомляет, а некоторых возбуждает. Верочку скорее возбуждало, но было больно.

В книжке, которую читала Вера, говорилось еще и о том, что женские инициации, то есть превращение девочки в женщину, происходят через боль и что инициаторами обычно становятся мужчины.

Для того чтобы пройти инициацию, женщина должна была пережить свою боль и отпустить ее, забыв о ней на некоторое время, заняться другими делами.

И тогда болезненная ситуация должна была разрешиться как-нибудь сама собой.

И как бы она ни разрешилась, это нужно было принять как должное, даже если этот способ решения тебе не нравился и ты хотела бы другого.

После того как Верочке вечером стало плохо от любви, ей хотелось двух вещей: приручить или проучить Дениса.

Но она знала, что Денис существо обидчивое. Ей доводилось несколько раз наблюдать, как он обижался на жену и начинал бушевать. Вера понимала, что, если она будет выговаривать ему за то, что он с ней проделывал, Денис может уйти и вовсе перестанет оказывать ей знаки внимания. А эти его намеки на близость были сейчас для нее самым дорогим богатством, которым она владела. И если бы она потеряла эти свои дары, она бы сама ходила за ним следом и выпрашивала бы его прикосновения к себе, как нищий просит милостыню, чтобы не умереть с голоду.

Она была постоянно голодна. Она голодала от недостатка любви и нежности. Поэтому ей сразу расхотелось его проучить.

Оставалось приручить. Но если это не удалось ей на протяжении последних 15 лет, то вряд ли это получилось бы теперь, когда она уже не молода и не так красива, как раньше.

Оставался третий способ: оставить все по-прежнему.

Тем более что во второй книжке из найденных Верой говорилось, что любовь живет в женщине постоянно, и человек, на которого она направляется, не является источником любви. Он просто включает любовь, он дает ей вновь появиться и обновиться.

И за это его стоит поблагодарить, а не надевать на него кандалы своего больного эго, не приковывать его к себе в благодарность за то, что дал возможность вновь пережить любовь.

Проплакав ночь и встав на следующее утро, Верочка решила, что жизнь в лице Дениса преподнесла ей очередные уроки. И первый из них в том, что ЛЮБОВЬ в ней жива и проснется при первой же возможности.

А второй урок в том, что не надо пытаться привязывать к себе мужчину за то, что он подарил тебе мгновения любви, хотя бы и три минуты, зато каких! Вера думала о том, что все мы постоянно преподаем друг другу уроки. Но ведь по правилам этой теории Верочка тоже должна была преподать Денису какой-то урок. Она долго думала, какой именно.

Ей бы хотелось, чтобы с нею он понял наконец: нельзя обращаться с женщинами как с игрушками. Они живые, им больно.

«Мы в ответе за тех, кого приручили» – эту расхожую истину знали все школьники; все, кроме Дениса. Неужели он еще не прошел этого урока? Или его урок в другом?

А может быть, ему вовсе не нужны Верочкины уроки и он побежит по жизни дальше делать свой бизнес и кружиться в вихре бесконечных встреч, дел и событий.

По правде говоря, Денис уже давно заменил чувства деятельностью.

Другой жизни он не знал, а потому и боялся, все незнакомое пугает.

На самом деле Вере вовсе не хотелось, чтобы Денис извлекал из этой истории какие-то уроки. Ей просто хотелось его видеть. Часто.

Но жизнь шла своим чередом, и Вера осталась одна.

Она сидела на веранде и рисовала зимний пейзаж, который видела из окна. За окном тихо падали большие хлопья снега и ложились на землю фиолетовые фиалковые зимние сумерки.

Вере было хорошо. Она была увлечена рисованием, а быть увлеченной для нее самое главное. И не важно чем – мужчиной или новым делом, главное – увлекаться.

Когда ты увлечен, жизнь для тебя – захватывающее приключение.

А потом вошел внук и показал ей выращенные им из раствора голубые кристаллы. Голубые, как весенняя вода и как камешки на сережках, подаренных дочерью.

И она оставила свой рисунок и пошла ставить тесто, чтобы испечь внуку пирожки. Вечером приехал с работы муж, такой спокойный и надежный, как всегда. Привез продукты. Вера смотрела на его сильную, широкую спину, за которой можно спокойно и безмятежно жить.

Вера поняла: мы ожидаем и требуем от мужчин всего и сразу – быть и надежными, и романтичными, нежными и добывать для нас материальные блага этого мира. А они, мужчины, не могут быть всем сразу одновременно. Они разные – какие-то надежные, какие-то романтичные, какие-то нежные, какие-то с добычей.

И их всех можно любить.

P. S. Если учесть, что зять Верочки пообещал хозяйке дома привезти весной улей и развести у нее пчел, то Денис просто вышел сухим из воды, ведь он, по крайней мере, ничего не обещал.

А поцелуи, они вещь бесплотная и эфемерная, и трактовать их каждый может по-своему.

Так закончилась наша новогодняя история ко всеобщему удовольствию.

Через несколько дней вечером Верочка позвонила Денису. Денис, как всегда, сидел на совещании.

«Я хотела сказать вам, – произнесла Верочка, – что я была страстно влюблена в тебя последние три дня. Но сейчас мне значительно полегчало».

Денис засмеялся.

«Мы исправим этот досадный недочет», – сказал он.

«Я рада, что тебе понравилось», – ответила Верочка.

Весь вечер она ходила и улыбалась.

Моя прабабушка Мария Ивановна Щербина (по мужу Калениченко) была женщина решительная и с характером.

Прабабушка была из бедной семьи.

В девичестве она зарабатывала на жизнь поденными работами, а замуж вышла за богатого. Были, видно, у прабабушки такие качества, перед которыми не смог устоять ее будущий муж. Даже недовольство отца не стало ему помехой. Семья была категорически против этого брака и признала невестку только после рождения детей.

Когда началась война, у бабушки гостила внучка – моя мама. Мария Ивановна взяла внучку в охапку и повезла ее домой к родителям в Магнитогорск.

Ехали они долго, пересаживаясь из эшелона в эшелон, под бомбежками.

О том, как это было страшно для шестилетней девочки, надо рассказывать отдельно. Мама до сих пор не может смотреть фильмы о войне. Она вспоминает бомбежки, самолет на бреющем полете и улыбающееся лицо летчика в кабине.

Прабабушка довезла маму и поехала обратно на Украину. Там у нее остался дом, хозяйство и могила недавно умершего мужа. На Украине уже были немцы.

«У меня там хата», – говорила прабабушка. Хату невозможно было бросить на растерзание врагу. Хата, родной дом были в сознании прабабушки большой ценностью, хотя это и была мазанка с земляными полами.

Прабабушка вернулась домой. Потом она была связана с отрядами Ковпака. Получила медаль за участие в партизанском движении.

Мария Ивановна переодевала наших солдат, попавших в окружение, в оставшуюся от мужа одежду и переводила их через линию фронта. Если останавливали немецкие патрули, она показывала фотографию, где была снята вместе с немецким офицером, что жил у нее на постое. Прабабушка готовила ему еду. А готовить она была большая мастерица.