Раздался стук в дверь, выведший Эктори из задумчивости. Она, повернув голову, увидела в проёме Хафэра, тот неспешно переступил порог, произнеся:

– Разрешите войти?

– Ты уже вошёл, так чего теперь спрашиваешь? – всё также раздражённо заметила директор.

– Вежливость, – хмыкнул Хафэр, игнорируя гневный тон директора.

Хафэр, подобно Эктори начал рассказывать о том, как спешил и что очень не хотел опоздать, так же как и она стремясь отсрочить неприятный разговор. Его попытки извернуться, вызвали у Эктори задорный смешок, ведь получилось, что она почти слово в слово повторил её замявшийся под конец краткий диалог. И у него точно так же ничего не вышло – директор точно так же велела ему занять своё место.

Хафэр достал из кармана золотую пластинку, положил на чайный столик.

– Это что? – спросила директор с явным недовольством.

– Компенсация за окно.

– Забери это, это не твои деньги и не тебе ими распоряжаться.

– Нет, – ответил Хафэр тоном, показывавшим, что отказа он не потерпит.

Госпожа директор тоже не желала уступать, немного привстав, она заявила:

– Я не приму подачек от учеников.

Хафэр вновь настоял не том, что это всего лишь компенсация ущерба, директор же повторила, что Академии подобного не нужно, и дело все не в том, что это можно было бы истолковать как крохи, отсыпанные Империей. Они бы и дальше продолжили спорить, если бы не вмешалась Эмони:

– Матушка, – еле слышно проговорила она, – почему бы не взять? – немного помолчав, добавила глядя на Эктори. – Если уж мой дорогой Император этого хочет.

Хафэр скривился, Эктори, погружённая в свои мысли, попросту, не заметила слов, которые, как считала Эмони, должны были задеть её.

Директор ответила:

– Не понимаешь, так молчи! – вновь обошла свой стол, села в кресло. – Расскажите мне, дети мои, что между вами произошло?

– Мимо проходил, – ответил Хафэр, собравшись уже уходить.

Но госпожа директор жестом остановила его, велев:

– Тогда сядь и послушай, что скажут девочки, например ты, Эктори.

– Я ни при чём, это всё она начала, – начала ария оправдываться подобно нашкодившему ребёнку, указав на Эмони, – а потом я поступала согласно кодексу.

– Какому ещё кодексу? – госпожа директор раздражённо выдохнула, уже готовясь, что девчонка как всегда отвечал её внимание на какие-нибудь глупости, ускользнёт пользуясь моментом.

Эктори гордо выпятила грудь, объяснила:

– Моему, собственному! Я его, правда, ещё не до конца придумала, но сегодня я мстила за вчерашнее. Я ведь ей ещё ничего не сделала, а она!..

– Я? – воскликнула Эмони. – Сначала ты мне просто не понравилась, я хотела всего лишь поговорить, но это из-за тебя всё зашло дальше! Если уж ты заговорила о мести, то считай вчерашнее местью ещё за тот раз!

– Какой ещё тот?! Я тебя вчера впервые увидела.

Эмони была взбешена подобной наглостью:

– Лжёшь! – заорала она, уже готовясь броситься на Эктори. – А ещё говорят, что вы врать не умеете.

– Нет, не лжёт, – спокойно заметила директор, – она просто не помнит.

Эмони ошарашенно плюхнулась на место, залилась истерическим хохотом, кое как смогла выговорить:

– Я-то думала, что она все мозги потеряла, а она просто потеряла память.

Хафэр мельком взглянув на Эктори, сказал, обращаясь к директору:

– Разбирайтесь, я пойду.

Как бы не пыталась госпожа директор, остановить его не вышло. Как только дверь за Хафэром затворилась, Эктори поняла, что у неё появился достаточно веский повод, чтобы избежать выволочки, ну или хотя бы отсрочить её, скользнула следом, бросив на прощение: «Пойду, догоню его».

В след ей помчался гневный крик: «Стоять!», но Эктори только поморщилась, прикрывая чувствительные уши руками.

К удивлению Эктори в коридоре никого не оказалось, словно бы Хафэр, разрезав плоть мира, скользнул в иную реальность. Понадеявшись, что это всё же не так, Эктори предположила, что он всё же окажется в библиотеке, и не ошиблась, отыскав его в укромном закутке с книгой в руках, она плюхнулась на кресло напротив, радостно воскликнула:

– Успела! Догнала!

Хафэр поднял на неё немного раздражённый взгляд, в котором читался явный вопрос: «И чего только радуешься, будто великое что-то свершила?»

Эктори, отхлебнув из оставленной ею кружки уже успевший остыть чай, ответила:

– Я просто сказала, что догоню тебя и меня отпустили.

– Теперь потащишь меня обратно? – безразлично спросил Хафэр.

Эктори хохотнув ответила:

– Никто не говорил о том, чтобы возвращать тебя, просто догнать.

– Пользуешься особенностями формулировки, – отметил Хафэр и в голосе его в первые за всё время знакомства, Эктори услышала одобрение.

– Таков современный мир – одни и те же вещи могут выражаться разными фразами, а они-то могут по-разному пониматься. В Первом языке всё было чётче, – заговорила Эктори подхватывая привычный для Хафэра возвышенный тон и пускаясь подобно ему в философские рассуждения.

– Он был сложнее.

– Зато как удобно было, если ты был его носителем от рождения.

Хафэр ухмыльнулся, спросил на Первом языке:

– Думаешь?

Эктори тоже перешла на Первый, сама не замечая разницы:

– Уверена!

На лице Хафэра промелькнула радостная улыбка. Весь вечер они, изображая великих знатоков, проболтали о прошлом, которое знали только по книгам.

После, снисходительно наставительный тон Хафэра больше не появлялся. В Эктори он увидел понимающего собеседника, потому притащил ей парочку книг, оказавшихся довольно интересными.

Эктори же окончательно убедилась, что Хафэр вовсе не был заносчивым мальчишкой, просто пытался произвести на окружающих более значимое впечатление. Её покорило то, как он искренне радовался, стоило ей проявить хоть малейший интерес к чему-либо им рассказанному.

Лучи поднимавшейся из-за густого леса звезды скользнули в окно, осветив маленькую комнату. Мира уже давно проснулась, но вставать, одеваться, идти на уже успевшие наскучить уроки не хотелось. Лёжа в тёплой постельке, она мечтала о том, как проведёт предстоящие сезонные выходные, длиною в целый акъ, когда можно будет съездить домой, и на целых тринадцать дней просто забыть об учёбе.

Радуясь скорой возможности, наконец, смотаться к родным, Мира отбросила одеяло, соскочила со второго яруса кровати, смела со стола какие-то книжки и бумажки в сумку, сверху кинула планшет. Огляделась, ища, что бы ещё с собой прихватить, но решила, что ей и так пока хватит. Заметила, что постель Эктори не то, чтобы не заправлена, а ещё даже не застелена; постояла мгновение в раздумье, можно ли копаться в чужом добре, решила, что вряд ли Эктори заходила сюда, а значит оно ещё ничьё, заглянула в шкаф соседки. Как и ожидала – никаких вещей не было, только постельное да пара полотенец, выделяемых на каждую жилую комнату и меняемых слугами. Не сдержав любопытства, Мира заглянула в ящики стола, но даже там было пусто, словно с ней и не живёт никто, даже кинжала нет, а ведь Эктори хвасталась, нахваливала его всю обратную дорогу из города. По разумению миры столь ту жуткую штуку в форме змеи, носить было просто немыслимо, но как она уже успела понять, Эктори были привиты совсем иные привычки, порой противоречащие её представлению здравого смысла.

Мира вздрогнула, за жмурясь попыталась прогнать всё то, что рассказывали иные представители цивилизованных миров об ариях, напоминая себе, что она уже встречалась с народом Империи и они сильно отличались от всех слухов, да и поведение Эктори было весьма обоснованным, не у всех же есть громкое имя семь, которым можно заслониться от любых не приятелей. Наверное, будь бы её род не столь влиятельным, она бы тоже таскала бы с собой оружие и наверняка не раз приползала бы в комнату побитая…

Тем более Эктори судя по всему была из Империи. С учётом последних перемен в высшем обществе, подобное далеко не играло на руку. Теперь, Имперца, не сумевшего постоять за себя, проявившего слабость, показавшего, что за ним никто не стоит, могли и прикончить. Потому, Мира решила, что защитить Эктори – её обязанность, как дочери тех, кому в своё время оказал поддержку сам Император.