Эктори насторожилась, услышав немало значимой для неё информации, попыталась хоть как-нибудь восстановить в памяти образ матери, но наткнулась на абсолютную пустоту припомнив только то, что мать её была женщиной счастливой и на детей никогда не жаловалась…

Почувствовав себя более свободно, Эктори облегчённо выдохнула, улыбнувшись, плюхнулась в кресло.

– Не расслабляйся! – тут же накинулась на неё Госпожа директор. – Я о тебе, бессовестной хулиганке, всё прекрасно знаю. Ох, похоже скоро я пожалею о своей доброте, ты же устроишь здесь царство хаоса… Пожалуй хуже тебя была бы только упырица, эти твари ещё более неконтролируемые.

Эктори недавно насупилась, умом она ещё не до конца поняла смысл сказанного, но всё её естество возмутилось от сравнения с тварями, ею явно презираемыми. Директор, заметив её реакцию, с удовольствием продолжила:

– Постарайся сдерживать порывы своих экспериментов хотя бы в память о матери, не нужно бросаться на каждого, кто косо смотрит на тебя с кинжалом.

На лице девушки отразилось выражение оскорблённой невинности – не настолько она глупа, чтобы бросаться в открытую… Но директор истолковала её эмоции иначе, проговорила, тоном всё ведающей:

– Не пытайся скрыть от меня, что таскаешь с собой колюще-режущее! Вы же без этого просто жизни не мыслите, словно варвары, притворяющиеся цивилизованными! Признавайся, куда ты умудрилась его запрятать? У формы не такие уж большие карманы.

Эктори решила подыграть госпоже директору, пробурчала исподлобья:

– Ага, я Вам скажу, а Вы заберёте.

– Да кому нужны эти твои игрушки. И не смотри так, я тебя всё равно не боюсь.

Директор, постукивая каблуками, подошла к девушке, заглянула в её большие зелёные глаза, спросила менее строго:

– А эта твоя, скользкая и зелёная, где?

– Такого у меня нету, – ответила Эктори искренне полагая, что её змея вовсе не была скользкой, а потому не солгав.

– Я знаю – это мерзкое чешуйчатое создание всегда с тобой! Это именно с её подачи было сделано большинство твоих шалостей, не все из которых невинны.

Вместо ответа Эктори неопределённо пожала плечами, теперь бы всё отрицать уже не вышло бы. Женщина недовольно цокнула:

– Ладно, я закрываю на это глаза. Если так хочется, разбирайся с этим сама, но не смей заставлять меня волноваться за сохранность твоей тушки.

Директор села в кресло напротив, взяла со столика стопку каких-то бумаг, пролистала, пробегая глазами по каждому листу, решив, что продлившегося молчания достаточно, чтобы девчонка успела всё понять и о своём подумать, сказала:

– Вообще, я тебя для другого позвала.

Ученица подалась вперёд, приподняла брови, изображая удивление, заинтересованность и готовность слушать.

– Эктори, так ведь теперь тебя звать?.. прекращай свои глупости и выслушай меня внимательно!

Эктори кивнула, откинулась на спинку кресла, устроилась поудобнее.

– Здесь, – госпожа директор указала на небольшую золотистую пластинку, лежавшую на столе, – основная информация об Эктори, то есть о нынешней тебе, подтверждение, что ты ученица начального хода Первой Академии, и заодно средства на карманные расходы. Можешь ни в чём себе не отказывать. Если вдруг что-то понадобится, просто попроси меня. Я, как давняя подруга твоей матери не откажу.

Эктори внимательно оглядела пластину, рассмотрела выгравированный герб Академии, сунула карточку в карман, пробурчала:

– Спасибо Вам, но деньги пожалуйста свои заберите. Да и не переживайте, за помощью я к Вам обращаться не стану, обещаю.

Вся эта помощь представлялась Госпожой директором как великое одолжение, что заставляло её чувствовать отвращение ко всему, делаемому для неё. Только теперь Эктори поняла, что и об этом можно было сказать, что-нибудь вроде: «Справлюсь как-нибудь сама, если уж Вам это доставляет столько неудобств», но было слишком поздно, да к тому же вряд-ли у неё получилось бы звучать подобающим образом, а иначе она просто вызвала бы смех. Да и дальнейшая судьба её напрямую зависела от воли директора, а значит не следовало злить эту женщину.

– Как там Мира? – поинтересовалась директор, заметив, что Эктори уже начала поглядывать на дверь. – Сдружили уже с девочкой.

Эктори покачала головой, не зная, что ответить: соседка ей досталась дружелюбная, даже слишком, что вызывало у неё некоторые подозрения.

– Это был не вопрос, – уточнила директор, – я и так знаю, что сдружились. Ты ведь не глупенькая, думаю поняла, что она будет весьма полезна. Да и жизненные принципы у вас схожи – она такая же неугомонная как и ты, только пока вроде походя ни одного города не разрушила и никого не прикончила.

Эктори неприятно поморщилась, её обвиняли в том, чего она никак не могла вспомнить, от этого становилось несколько противно и даже обидно, но ответить что-то нужно было, потому она заговорила:

– Я благодарна тому, что Вы свели наши пути, но право не стоило утруждаться. Она шумная, и постоянно расспрашивает, всё ли со мной хорошо. Признайтесь, Вы ведь просто поговорили с ней, что-нибудь пообещали…

– Ну не наговаривай на девочку, не все же такие рационалисты как арии, кто-то может беспокоиться о других из-за развитой эмпатии. Привыкай к этому, да и повторюсь: ваша дружба будет весьма выгодна вам обеим, хоть и продлится недолго.

– Почему это недолго?! – возразила Эктори только потому, что не хотела признавать правоту собеседницы, хотела чтобы та хоть в чём-то оказалась неправа, только лишь из-за некоторой неприязни к ней. – Обещаю…

– Не обещай, а то потом и захочешь избавиться от неё, да не сможешь, обещание держать будешь.

Эктори молча опустила взгляд, чувствовала, что ей говорят правду, но не хотела соглашаться только из принципа.

– Она научит тебя находить новых знакомых, обзаводиться друзьями, сотоварищами, а ты научишь девочку истинным чудесам, необъяснимым фокусам, да чего я тебе о них рассказываю, ты и сама знаешь о них лучше меня, на том и разойдётесь.

Директор сунула в руки Эктори чашку с какой-то горячей прозрачной жидкостью, увидев замешательство, сказала:

– Это чай называется, обычно его пьют, ты тоже можешь попробовать.

Эктори послушно отхлебнула, почувствовала горечь, во рту всё словно покрылось тонкой шершавой плёнкой. Ощущения эти ей крайне не понравились и она поставила чашку на столик, подальше от себя.

– Чаем, считай, я тебя напоила, не моя проблема, что он пришёлся тебе не по вкусу, теперь рассказывай.

– Что?! – Эктори не сдержала удивления. Ей казалось что в откровенно затянувшейся беседе разболтала уже всё, что можно.

– Всё! Но для начала – чем вчера занималась?

– Гуляла… потом ела и спала.

Директор молча покачала головой. Эктори не собиралась продолжать, и, воспользовавшись воцарившимся молчанием, медленно поднялась с кресла, направилась к выходу.

– Если будут проблемы, обязательно сообщи мне.

– Да, обязательно… – отстранёно сказала Эктори, произнеся продолжение фразы так, чтобы директор не услышала: – Вы станете последней, кто об этом узнает..

Она аккуратно прикрыла за собой дверь, медленно поплелась по коридору – на занятия идти совсем не хотелось. Не давали покоя слова о том, что с Мирой дружба долго не продлится. Детское бунтарство взывало к тому, чтобы приложить все усилия и сделать предсказание директора ложным. Да и Мира просто создана, чтобы быть другом если не навсегда, то очень надолго. А вот почему нельзя обещать?.. Обещания ведь просто слова. Обычные слова! Но почему-то кажется, что нет: вчера незнакомый торговец сказал, что она обещала зайти за кинжалом в назначенное время, и она пришла. Но ведь в лавке она оказалась случайно, про время ничего не знала, и вообще в город она бы не поехала, если бы именно Мира не потащила.

Слишком много жизненно важной информации оказалось ей теперь неизвестно…

Праздно шагая по коридору, забывшись, Эктори сунула руку в карман пиджака, палец заболел, словно его иглой насквозь проткнули. Она сжала ладонь, вытащив из кармана, поднесла к лицу.