– Качаться? Но в какую сторону?

– В любую.

– О Марко.

И до тех пор пока день стал клониться к закату, они исступленно раскачивались в самые разные стороны.

И все же Кристина так и не попросила у него прощения. Но это больше не казалось Марко трагедией. Кристина была ЕГО, а это для него куда важнее любого извинения. Ведь он мог теперь хоть каждый день привязывать ее к своей постели и любить до тех пор, пока не успокоит свою уязвленную гордость. Нет, он будет использовать для этой цели гамак, который подойдет здесь куда больше.

Вот какие мысли родились в голове Марко во время ужина. Настало время положить конец недоразумению. Да, она причинила ему боль, но была слишком упрямой, чтобы в этом признаться. Он уже не один раз намекал ей на это, но старания его так ни к чему не привели. Хватит. И потом, проведя несколько часов за раздумьями и молитвами, Марко понял, что ставит свое уязвленное самолюбие куда выше их будущего. А самолюбие было одним из самых страшных грехов, разрушающих на своем пути и любовь, и привязанность.

Поэтому Марко не придавал теперь большого значения тому, что так и не услышал от Кристины этого волшебного слова «прости». Когда они исступленно любили друг друга сегодня днем в той брошенной хижине, он понял, что вполне хватит и простого «я тебя люблю». Марко улыбался своим воспоминаниям, и просто чудо, что никто не заметил, как они вернулись домой, вымокшие до нитки.

Теперь же Марко хотел только поскорее положить конец этому притворству. Он хотел, чтобы Кристина была его женой, спала с ним в одной постели, рожала ему детей, и вообще, была частицей его жизни. Ему до смерти надоело выслушивать планы дона Джованни, который собирался увезти девушку в Венецию. Она принадлежала только ему, Марко! И давно пора уже известить об этом всех остальных.

– Дон Джованни, – резко начал Марко. Замолчав на полуслове, дон Джованни вопросительно взглянул на Марко.

– Да, мой друг?

Взглянув на Кристину Марко перевел глаза на дона Джованни.

– Теперь, когда Кристина благополучно вернулась к нам, а предавший ее Чарлз Рутджерс сбежал, я должен сделать относительно нее некоторое объявление.

– Да?

Только Марко открыл было рот, чтобы продолжить, как с места вскочил вдруг Витторио и угодливо заявил своему отцу.

– Я тоже хотел бы сделать объявление, касающееся Кристины.

Дон Джованни перевел растерянный взгляд со своего друга на сына.

– Да, сын мой?

Витторио окинул Кристину взглядом, полным ледяного презрения.

– Я отказываюсь жениться на Кристине. Она была похищена пиратами и это, конечно же, не прошло для нее бесследно. – Замолчав, он перевел взгляд на Марко, который едва сдерживался, чтобы не вскочить из-за стола и убить его. Потом продолжил: – К тому же у девушки довольно старнные отношени с ее ДЯДЕЙ.

Не в силах сказать что-либо, дон Джованни смотрел на сына широко раскрытыми глазами. Голова донны Флоры после слов Витторио резко дернулась и, простонав, бедная женщина тихо сползла на пол. А дон Джованни был настолько потрясен, что не сразу даже бросился ей на помощь.

В этот момент с места вскочила Кристина и подбежала к Витторио.

– Марко никакой мне не дядя. Это человек, которого я люблю.

Улыбнувшись, Марко посмотрел на девушку.

– Н-но, сын мой, – воскликнул дон Джованни, усаживая наполовину пришедшую в себя донну Флору на стул и помахивая перед ее лицом ладонью, – ты должен жениться на Кристине! Ведь мы обо всем уже договорились!

Витторио показал на Антонию, державшуюся в тени, и сделал ей знак подойти. Тогда служанка с готовностью шагнула вперед, он, обняв ее за плечи, объявил:

– Я собираюсь жениться на Антонии. Она покорна и благочестива, какой и должна быть жена. Ей дали скромное образование, но это не главное. К тому же, – Витторио покраснел и с гордостью прибавил: – она ждет от меня ребенка.

В ходе этого откровения глаза донны Флоры стали понемногу закатываться, и она снова лишилась чувств. Потрясенный супруг на этот раз даже этого не заметил.

Он переводил полный ужаса взгляд с Витторио на Антонию.

– Что ты сказал об этой служанке?

– Она ждет от меня ребенка, отец.

– Бог мой! – Заметив, наконец, лежащую на полу, супругу, дон Джованни в очередной раз поспешил на помощь.

Но в этот момент поднялась с места Жовита.

– Я тоже должна кое в чем признаться, папа! Посмотрев на Джузеппе, она расплакалась.

– Я страшно согрешила! И теперь я беременна от священника!

Джузеппе посмотрел на Жовиту и глупо ей улыбнулся.

Когда Жовита произнесла все признание, дон Джованни как раз усаживал донну Флору на стул. Он тотчас бросил ее и метнулся к Джузеппе, норовя вцепиться ему в горло. Донна Флора в очередной раз лишилась чувств и упала на пол.

Марко поспешил на помощь к Джузеппе, которого едва не задушил покрасневший и страшно разгневанный дон Джованни. Схватив венецианца за руки, Марко закричал:

– Все в порядке, друг мой. Ради Бога, успокойтесь! Джузеппе никакой не священник!

– Что? – вскричал дон Джованни, переводя взгляд на Джузеппе, который слабо улыбался Марко.

– Джузеппе не священник, – повторил Марко. – Скорее всего, за всей этой суматохой мы забыли вам сказать об этом.

Дон Джованни отпустил Джузеппе, который стал уже кашлять и задыхаться. Когда же на помощь ему поспешила Жовита, ее отец растерянно уставился на эту парочку.

– Но если он не священник, как тогда все они поженятся?

– Вы совсем запутались, друг мой, – засмеялся Марко. – Подумайте хорошенько. Все ведь так просто.

– Просто?

Дон Джованни все еще размышлял с хмурым видом, когда в разговор вмешался Холлингсворт.

– Я с удовольствием обвенчаю молодых.

Дон Джованни с презрением отклонил это предложение.

– Вы не принадлежите к англиканской церкви, – проворчал он и раздраженно прибавил, обращаясь уже к Марко. – Что происходит со всеми? Все эти грехи! Дети…

– Это все тропики, – объяснил ему Марко. – Здешний климат всех сводит с ума.

– Но наш договор, – не унимался венецианец.

– Забудьте о нем, – сказал Марко и подмигнул Кристине. – Я решил оставить эту девочку себе.

– Оставить себе? – переспросил дон Джованни.

– Боже милостивый! Ты что, тоже сошел с ума, мой мальчик? Я правильно тебя понял?

– Да.

Донна Флора только-только собиралась снова усесться на стул, как новое это известие заставило ее в очередной раз упасть без чувств.

Марко был несказанно удивлен, когда к нему подбежала Кристина.

– Я женщина, а не вещь, Марко Главиано! И у меня есть свои чувства и желания. И ни один мужчина не оставит меня себе без моего согласия, а особенно такой заносчивый и самонадеянный осел, как ты!

Бросив в лицо Марко эти слова, девушка пулей выскочила из столовой, оставив его в полной растерянности.

А дон Джованни, бросив смущенный взгляд на свою бесчувственную жену, налил себе изрядную порцию бренди.

На следующее утро Кристина проснулась задолго до рассвета от того, что ей было плохо. После того как ее вытошнило в раковину, она с трудом добралась до постели и, дрожа от холода, свернулась калачиком под одеялом.

Наверное, она простудилась вчера, когда бежала вместе с Марко под дождем. Странно, но во время путешествия Кристина уже несколько раз испытывала подобную тошноту, но принимала эти симптомы за морскую болезнь.

Вспомнив вдруг о похожих жалобах женщин, девушка резко села на постель. Нет, дело было не в морской болезни и не в чем-то другом. Это могло означать одно – она беременна.

Кристину охватила безудержная радость, и она с нежностью прикоснулась к своему животу. Первым ее желанием было броситься к Марко и поделиться с ним этой новостью. Но потом она вспомнила его самоуверенные слова вчера за ужином, что он якобы решил «оставить» ее себе. Может быть, и глупо с ее стороны было думать о том, что Марко Главиано способен себя целиком посвятить какой-то одной женщине.