- Идём, – настойчиво шепчет муж, разгадав мои мысли. – В спальне точно будет удобнее.
Мы оказываемся в комнате Влада. Он не включает свет. Темнота помогает скрыть неизвестно откуда взявшуюся дрожь. Волнуюсь почти как в первый раз.
Горю нетерпением, но муж не торопится избавлять меня от одежды.
- Мила, люблю тебя… Вместе и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит нас? – задаёт он неожиданный вопрос.
Владу, как и мне, нужно подтверждение, что мы теперь окончательно вместе? Киваю, не в силах озвучить своё решение.
Глаза встречаются. Его – блестят восторгом.
- Клянусь…
Не даю ему договорить. Касаюсь губ, провожу по нижней языком и прошусь впустить меня в рот. Он тут же отвечает. Больше не до разговоров, нетерпение достигает апогея. Влад только время от времени шепчет на ухо привычные пошлости, которые нас заводят.
Мы будто танцуем танго. Ласкаем друг друга, отзываемся на ласки.
Не представляю, как смогла прожить без любимого целых четыре года. Теперь мы словно навёрстываем упущенное. Страстно и нежно. Сплетаемся, сливаемся, взлетаем…
- Люблю тебя, – муж шепчет в который раз, легко касаясь губами ушей и шеи.
Я просто нежусь, как кошка на солнышке в весенний день. Мне слишком хорошо, чтобы напрягаться и издавать какие-то звуки.
- Знаешь, был момент, когда я ужасно перепугался и запаниковал… – продолжает шёпотом философствовать. – Когда отпустил все свои глупые обиды и понял, что не могу без тебя, а ты раз за разом отталкивала меня. Думал, что вернуть тебя уже невозможно… Жуткое чувство полной утраты контроля над ситуацией. Когда готов наизнанку вывернуться, но от тебя ничегошеньки не зависит. Хоть гопак пляши, хоть в бубен стучи, хоть на звёзды лезь… Особенно когда ты ходила к адвокату по поводу развода. Думал: всё, поезд ушёл и исправить уже ничего нельзя. А виноват в этом только я… Сам всё разрушил.
Он крепче прижимает меня к себе, как будто боится, что сбегу.
- Влад, я ходила к адвокату по другому поводу. Я ведь думала тогда, что с разводом ты всё устроишь, как мы договаривались, – объясняю лениво. – Искала способы защититься от тебя.
- От меня? – удивляется, будто говорю несусветную чушь. – Шутишь? Я никогда тебя не обижу. Больше никогда… Второй раз через адскую мясорубку с разводом я не готов пройти. Я тогда чуть не сдох… Поначалу даже были мысли плюнуть на всё, закрыть глаза и попробовать примириться с изменой, отменить развод. Я не вывозил без тебя. Пока мы были вместе, в полной мере не осознавал, насколько я от тебя зависим. Когда мы расстались, то понял, что без тебя меня ждёт ад.
Мне хочется ему верить. Хочется думать, что ему было так же больно, как мне. Но сейчас можно говорить что угодно. А тогда… Ведь достаточно было остаться человеком, сделать тест – и всё сложилось бы иначе… И у него, и у меня, и у нашего сына…
- Но твоя беременность меня убила, – оправдывается, словно слышит мои мысли. – Я так хотел ребёнка! И вместе с тем почему-то втемяшил себе в голову, что он не мой. Почему? Сам не знаю. Бес попутал… И всё, слетел с катушек, начал творить дичь. Я уже тогда понимал, что нельзя так, но остановиться не мог. А когда Майоров сказал, что у вас ничего не было, еле это пережил… С ума сходил от чувства вины. Ведь если бы я согласился тогда на тест… Всего лишь ерундовый тест! Мила, я так боюсь тебя снова потерять…
Молчу. Мне не хочется произносить ни обвинительных речей, ни громких слов, ни пафосных обещаний. Пока я даю их только себе. И очень осторожно.
Я нуждаюсь в нём. Я его простила. Я его люблю. И я с ним счастлива. И пусть другие скажут, что я слабая, что я тряпка… Я – всего лишь живая, неидеальная женщина. И это – мой выбор. Я не готова жить гордой, но несчастной. Кому от этого будет лучше?
* * *
С первого дня после возвращения домой мы окунаемся в водоворот забот и событий. Я вынуждена вычитывать в университете пропущенные лекции, форсировать бюрократическую часть подготовки к защите диссертации. Стараюсь как можно больше времени проводить с сыном. Жорик истосковался по мне, я ощущаю необходимость компенсировать малышу то, что не додала, пока была с мужем в больнице.
Решение всех вопросов, связанных с пожаром, с самого начала взял на себя Розовский-старший. Раньше мне казалось, что отношения у Влада с отцом прохладные. Как будто тот ревновал сына к Грозову. А с тестем у него никогда не было особой любви. Два хищника были неспособны ужиться вместе и терпели друг друга исключительно ради Людмилы Аркадьевны, которую они обожали.
У каждого из них был свой бизнес. Они не сотрудничали, не конкурировали, их бизнес-интересы не пересекались. Когда я узнала, что свою империю старик-Грозов завещал Владу, а не зятю, то не удивилась. Ведь он готовил внука к руководству концерна ещё со времён нашего первого брака.
Розовский-старший никогда не вникал в дела тестя, не помогал сыну после смерти Грозова. И даже когда стало очевидно, что химзавод несёт серьёзные убытки и без дополнительного финансирования и существенных технологических изменений не выстоит, отец не протянул Владу руку помощи.
Поэтому меня удивило, с какой энергией Роман Викторович включился в решение многочисленных проблем, возникших из-за пожара, улаживание вопросов с “органами” и поддержание функционирования других заводов, принадлежащих концерну. Он фактически полностью заменил сына на время его лечения, отодвинув на второй план свой собственный бизнес.
Экспертная группа закончила расследование и предоставила заключение в прокуратуру, после чего удалось добиться разрешения на возобновление производственного процесса в уцелевших цехах. Но демонтировать повреждённые конструкции в сгоревшем здании пока нельзя. Впереди суд. Вероятно, лишь после вынесения приговора Владу развяжут руки.
Розовские уверены, что решение будет в нашу пользу. Специалисты вовсю работают над проектом нового цеха, ведутся переговоры о закупках нового оборудования.
Первое слушание дела происходит накануне моей защиты. Ношусь по вопросам, связанным с подготовкой, как взмыленная: иногородним членам комиссии необходимо организовать гостиницу, трансфер и развлекательную программу, уважить оппонентов, согласовать последние штрихи с рестораном, в котором заказан банкет. Даже при наличии денег многое приходится решать только личным присутствием. Как это всё успеть?
Несмотря на цейтнот, я еду на заседание суда. Меня не посвящают в подробности, я знаю только в общих чертах, что эксперты нашли доказательства преднамеренного поджога. Владу обвинение не предъявлено. Но он подал иск против подозреваемого. Если того признают виновным, то ему придётся компенсировать урон, нанесенный пожаром, и репутационные потери, а также за свой счёт выплатить компенсацию потерпевшим и семьям погибших.
Приезжаю в суд немного раньше начала заседания. Влад, его отец и команда адвокатов уже на месте. Занимаю место в дальнем ряду, не хочу попасть в центр внимания. Наверняка будут журналисты и блогеры, по телевизору покажут репортаж. Пожар на нашем химзаводе – одна из наиболее крупных аварий в городе за последние годы. Пострадавшие требуют справедливости. Виновные должны понести наказание.
Среди присутствующих замечаю Вайнштейна и его неизменное сопровождение. Вот так сюрприз! Неужели он прилетел специально ради суда? Впрочем, Роберт вложил гигантскую сумму в наш завод и наверняка волнуется, чтобы деньги не прогорели.
Подойти к нему и поздороваться до начала заседания не успеваю. Объявляют приход судьи, и начинается стандартная процедура. Я впервые нахожусь непосредственно в зале суда, а не наблюдаю за происходящим по телевизору. Тут всё кажется проще, более буднично, чем выглядит с экрана. И хотя Влад заверил меня, что решение предопределено и вопрос лишь в размере компенсации и тюремном сроке, который получит организатор пожара, в воздухе витает напряжение.
Поначалу фамилия Шалимов мне ни о чём не говорит, а потом возникают подозрения, и я решаюсь поискать информацию о нём в интернете. Оказывается, он был одним из конкурентов Влада, его завод тоже претендовал на инвестиции Вайнштейна. И судя по тому, что читаю, шансы у него были прекрасные. Известный бизнесмен, меценат, многодетный отец, замечательный семьянин. Если вспомнить, что рассказывал Розовский о требованиях Роберта к партнёрам, то этот Шалимов обязательно должен был выиграть.
