Можно даже подумать, что Влад женился на мне, чтобы позлить родственников. Кто знает, какими стали их отношения за четыре года?

- Влад, не понимаю, когда вы успели сойтись, если ты ещё месяц назад на юбилее у Карпенко был с Валерией? – ехидно удивляется Татьяна – самая старшая сестра. Она всегда меня недолюбливала и считала недостойной их семьи.

Я молчу. Муж тоже большую часть замечаний пропускает мимо ушей или отвечает малозначительными фразами. Ему виднее, как нужно общаться с роднёй. Я за годы развода от них отвыкла. Их настороженность понятна: они, вероятно, ожидали, что он приведёт домой Валерию, а тут я – как снег на голову. Ещё и с ребёнком. Когда мы только пришли, в сторону Жорика никто даже не посмотрел.

- Как твоя диссертация, Эмилия? – обращается ко мне свекровь, меняя тему разговора.

Отвечаю осторожно, чтобы не грузить присутствующих излишней информацией. Я – молодец, кто бы что ни говорил. Несмотря на уйму бытовых проблем в моей непростой жизни матери-одиночки, я успешно оканчиваю аспирантуру. Диссертация практически готова. Осталось совсем немного – и я смогу гордо именовать себя кандидатом исторических наук.

Людмила Аркадьевна одобрительно кивает, придавая мне уверенности. Но расслабиться и не чувствовать себя в этом доме инородным телом не получается. Былая лёгкость в общении между нами ушла безвозвратно.

- А как отец Георгия отнёсся к твоему браку? – следующий вопрос Людмилы Аркадьевны повергает меня в ступор.

- Мама, да какое это имеет значение? – Влад закипает и перехватывает инициативу. – Он был и останется отцом, я на его роль не претендую. Захочет общаться с ребёнком – никаких проблем, это его право. Не захочет – переживём. Возбухать начнёт – успокоим через суд.

Свекровь неодобрительно качает головой. Что ей не нравится – наличие у меня ребёнка или неожиданная резкость Влада?

Я заметила, что вопросы о моём сыне муж воспринимает как-то особенно болезненно и эмоционально. Жорик напоминает ему о моём предательстве? Наверное, все остальные присутствующие тоже очень недовольны его существованием.

Я только киваю, чтобы подтвердить слова мужа. Предпочитаю сократить своё участие в разговоре до минимума. Раньше я никогда не была многословной на этих семейных сборищах. И сейчас веду себя так же. Я тут всего лишь на работе, моя задача – правдоподобно играть назначенную роль. Мне не нужна их любовь…

Когда приносят горячее, из глубины дома раздаётся громкий детский плач. Вскакиваю. Я, как и любая мать, не могу спокойно реагировать на подобные звуки. Сердце сразу останавливается, ноги на автомате несут к источнику звука. Арина, вторая сестра Влада, вскакивает и бежит вслед за мной, за ней следует Татьяна и завершает процессию свекровь. Мужчины остаются в зале.

Пока бегу, в голове крутится одна мысль: плачет не мой ребёнок, значит, Жорик опять что-то натворил и кого-то обидел. Младшие племянницы Влада старше моего сына и крупнее. Но они – обычные спокойные девочки, любимицы нянь. Как говорится: “где поставил, там и взял”. Мой же не может усидеть на месте ни секунды. У него внутри будто вечный двигатель с мощным пропеллером, который заставляет малыша постоянно находиться в движении.

Даже во сне он куда-то бежит, никакие резинки не удерживают простыни – и к утру они собираются в сползший комок. Боюсь, что с кровати без бортиков Жорик падал бы по несколько раз за ночь.

Влетаю в детскую, на ходу оцениваю ситуацию. На полу разбросаны игрушки. Няня держит на руках плачущую дочку Арины, гладит её и попеременно то ласково обращается к ревущей подопечной, то ругает Жорика. Мой сын стоит неподалёку. Нахохлился, брови сошлись на переносице. Смотрит исподлобья и молчит. Вторая девочка сидит на полу с длинноволосой куклой и растерянно смотрит по сторонам.

Арина сразу бросается к дочери и кричит на няню:

- Зачем вы вообще этого с собой взяли? Разве по нему не видно, что он не умеет себя вести?

Что заставило её сделать такой вывод – не знаю. Жорик с первого момента, как мы переступили порог дома Розовских, был на удивление тихим и вёл себя вполне прилично. Это для него нехарактерно. С поведением в обществе у нас обычно проблемы. В детском саду ни дня без происшествий не проходит.

Как только малыш видит нас, сразу бросается ко мне и обхватывает бедро – прячется от всех и ищет защиту. Наклоняюсь и беру его на ручки. Он утыкается в меня лицом и всхлипывает.

Глядя на рыдающую малышку, могу лишь догадываться, что тут случилось. Няня оправдывается перед Ариной и Людмилой Аркадьевной:

- Мы спокойно играли. А мальчик вдруг начал отбирать у Дианки игрушку. Она не захотела отдать, это же её игрушка! Тогда он толкнул её, и она упала.

В подтверждение слов няни девочка начинает реветь с новой силой. Я мысленно пытаюсь визуализировать происшествие. Обычная ситуация в детском коллективе. Малыши нередко пытаются отобрать друг у друга игрушки и иногда толкаются при этом. Неприятно, но не критично.

Реакция пятилетней Дианы кажется куда более неадекватной, чем поведение моего трёхлетнего непоседы. Конечно, если девочка упала неудачно, то могла себе что-то повредить. Но пока никто не говорит, что у неё что-то болит. Она просто ревёт и не пытается обратить внимание на центр боли.

- Какого чёрта ты вообще его сюда притащила? – вмешивается Татьяна, обращаясь ко мне. – Неужели не понимаешь неуместность присутствия твоего ребёнка в нашем доме? Почему мы должны его тут терпеть?

У меня на руках – Жорик. Это обстоятельство существенно ограничивает меня в возможных реакциях. Да и о договоре с Владом приходится себе напомнить. Я не должна вступать в открытый конфликт с его семьёй. Но и молча глотать их гадости не намерена. Ладно, если бы их яд был направлен на меня. Но игнорировать нападки на сына я не собираюсь!

- Это не твой дом, – парирую спокойно, – и не тебе решать, кого мне приводить с собой.

Выдаю максимум, который могу себе позволить. Бросаю взгляд на свекровь, ожидая справедливой реакции и хоть какой-то поддержки, но она молчит, поджав губы, и демонстративно не вмешивается. Где Влад? Почему я должна одна отбиваться от его бешеной сестры?

Разворачиваюсь и направляюсь к выходу из комнаты. В дверях натыкаюсь на мужа.

- Я еду домой! – шиплю ему как можно тише. – И больше моей ноги в этом доме не будет, даже не вздумай просить! Я им не девочка для битья!

Пытаюсь пройти, но Розовский не даёт.

- Я не понял. Что здесь происходит? – спрашивает громко, обращаясь к матери и сёстрам.

Последние наперебой начинают пересказывать слова няни, приукрашивая их своими фантазиями.

Влад кривится – терпеть не может бабские разборки.

- И? В чём проблема? – перебивает эмоциональный поток визгов в сопровождении детского рёва.

- Он толкнул Дианку! – Арина выкрикивает свой главный аргумент.

- И? Твоя дочь на два года старше Георгия и на голову выше.

- Она ударилась! – поддерживает сестру Татьяна.

- Диана плачет! – вторит ей Арина.

- Твоя дочь ревёт всегда по поводу и без повода. Я сколько раз тебе говорил, что надо сводить её к неврологу или детскому психологу? Это абсолютно ненормально!

Муж защищает моего ребёнка? Или сводит какие-то счёты с сёстрами? Не понимаю.

Арина открывает рот, чтобы что-то ответить, но, видимо, не находит, что сказать. Свекровь так и стоит застывшей глыбой, не произнося ни слова.

- Как она упала? Что ударила? Что у неё болит? – Влад задаёт Арине вопросы, которые с самого начала волновали меня. – Галина Фёдоровна, на что она упала, чем ударилась? – обращается к няне.

- На попу, – блеет та растерянно.

- И? – Влад снова смотрит на Арину. – Случился конец света?

- Зачем ты вообще привёл этого ребёнка к нам? У тебя настолько плохи дела, что денег на няню не хватает? Или ни одна няня с этим дикарём не хочет оставаться? – плюётся ядом старшая сестра.

Я думала, она такая смелая только в отсутствие брата. Но видя, что свекровь не вмешивается, нагло прёт в атаку.