— Андрей, а ты чего не ловишь? Смотри, твои друзья совсем не справляются!

Я хотел ответить, что не имею привычки идти толпой на одного, но не успел — из подсобки вышел Дубинин. Был он хмур и, кажется, пьян, потому что покачивался на ногах.

— Вы чего еще тут балуетесь? Все, хватит! На сегодня занятия окончены. Все по домам! Живо!

Игривое настроение мгновенно у всех прошло. Все скучковались у стены — и свои, и другие, из других групп.

— Чего встали? — зарычал Дубинин. — Пошли вон!

Грубость тренера многие не поняли, обиделись, демонстративно вышли. Я же знал, что сейчас его раздирают невеселые мысли. Он не хотел подвергать своих учеников опасности. Только вот убедить их не ходить на Пик не получится, они все уже давно решили.

Мы двинули на выход, не забыв попрощаться с Дубининым. Тот не ответил нам, но кивнул.

— Ну что, по домам? — спросил Генка, явно не желая заканчивать так день.

— Можно и домой, — загадочно произнес Костя. — Но сегодня же среда, в клубе танцы будут. Пойдем?

— Пойдем-пойдем! — обрадовалась Марина. — Все пойдем, и возражения не принимаются!

С этими словами она глянула на меня, подмигнула.

Радоваться бы мне такому вниманию со стороны красивой девушки, но мысли у меня были о другой. Я не мог выбросить из головы образ Леси.

— А что, вполне отличная идея! — произнес Володька. И повернулся ко мне: — Сходим?

— Сходим, — кивнул я, тоже желая немного отойти от всего и отдохнуть.

— Ребята, а что, если нам через магазин пойти? — заговорщически спросил Генка.

— А ведь идея хорошая, — кивнул Володька. — Навалилось что-то все в последнее время, мыслей столько в голове. Расслабиться не помешало бы.

— Пить собрались? — нахмурилась Марина.

— Ну кто сказал пить? — тут же подключился Генка. — Пьют алкаши и всяческие враждебные элементы социализма. Мы будем культурно дегустировать.

— Генка, то, что в гастрономе на Кировской продают, именно пьют, а не дегустируют. Настоящее пойло!

— Вполне приличные напитки там!

— Ага, «Солнцедар» приличный напиток!

— А чем тебе «Солнцедар» не по нраву?

— Не хочу я «Солнцедар» хлебать! Отрава, клопов травить только годиться.

— Тогда «Слезу Мичурина» возьмем, — ответил Генка. — Подло-ягодное, плодово-выгодное.

— Плодово-ягодное, — поправила его Марина.

— Поверь, едва ты попробуешь этот напиток, то как-то иначе называть не будешь. Мичурин слезы пролил бы, узнав, что делают из его выведенных сортов фруктов. Но вполне экономная штука, цена не велика, эффекта с одной бутылки на всех хватит. Блеска в глаза добавит! Для танцев самое то.

— А продадут?

— Володьке — продадут, — кивнул Генка. — Вон он какой, на вид все тридцать дашь.

— Чего это мне тридцать дашь? — нахмурился Володька.

— У тебя лицо загоревшее, кожа дубленая, вот и выглядишь старше своих лет.

— Это из-за походов в горы! Там солнце выжигает, — начал оправдываться парень.

— Так я же не против. Это нам только на руку. Пошли.

Генка повел нас какими-то подворотнями, говоря, что так мы хорошо срежем. Как оказалось, такой путь только прибавил нам блужданий и к гастроному мы вышли только через сорок минут. Генка все это время, что мы шли, стоически отбивался от нападок своих спутников, уверяя, что обычной дорогой все равно было бы дольше.

Наконец, подошли к гастроному. Пошарили по карманам, скинул в общую кепку у кого что было. Получилось пять рублей и десять копеек. Вполне хватало, чтобы купить либо бутылочку хорошего вина, либо пару «Солнцедара». После долгих препирательств решили взять две.

Маринка долго ворчала, и даже когда Володька вышел из гастронома, воровато оглядываясь, девушка продолжала бубнить, что лучше бы взяли что-то лучше.

Откупорили, бутылку протянули Марине.

— Даме первой, — учтиво произнес Генка.

Маринка сморщилась, но бутылку взяла. Отхлебнула немного.

— Ну и гадость! — скривилась она. — Я больше не буду.

И передала бутылку мне.

Я приложился к бутылке. Какого-то особого изысканного вкуса я не ожидал почувствовать, понимал, что это дешевое пойло. Предчувствия не обманули. Красноватая жидкость, гордо названная «плодово-ягодное вино» сильно пахла спиртом, а вкус и вовсе оказался убийственным — горьковато-сладким, приторным, похожим на какое-то лекарство.

Но от этого еще больше мое сердце стало плавиться от внезапно нахлынувшей ностальгии. Я ведь когда-то пил уже такое, в своей молодости. И тогда она казалось отличным. Мы хлебали его за студенческой общагой, а потом шли гулять по проспекту, весело обсуждая какие-то пустяки, смеялись, резвились, дурачились. Как же было хорошо!

Я отхлебнул еще.

— Андрюха во вкус вошел! — улыбнулся Генка.

— Двинули на танцы! — сказал Володька. — А то не успеем. Там уже ансамбль выступает, слышите музыку?

Музыка и в самом деле звучала глухими басами, отбивая ровный ритм.

Место, куда мы направлялись, представляло собой открытую бетонированную площадку, окруженную деревьями. Напротив входа разместилась сцена — похожий на ракушку задник, под которым стояла группа. Ударник, ритм, соло и бас. И конечно ионика. Играли твист, «Королеву красоты» Муслима Магомаева.

На самой танцплощадке было не протолкнуться, но не смотря на тесноту, все было в рамках приличии, никто не дрался, не конфликтовал и все как-то умудрялись танцевать и веселиться. Возможно, из-за того, что вдоль клетки прогулочным шагом ходили дружинники.

На входе стоял веселый старичок, продавая билеты. Широко улыбаясь, он обменивался парой фраз с каждым посетителем. Но делал это не просто так, от праздного любопытства — осторожно узнавал сколько кому лет и иногда показывая на табличку, висевшую за его спиной: «До 16 посещение танцев запрещено!». С нами тоже заговорил.

— Ребята, потанцевать?

— Потанцевать, отец, — кивнул Володька. — Продай нам билетов. Да не смотри так, мы уже без пары месяцев выпускники.

— Альпинисты! — улыбнулся старичок. — Я узнал вас, у Дубинина занимаетесь, верно? Я там двор подметаю, видел вас. Добро, вам скидочку сделаю.

— Да мы как все, — начал Володька.

— Нет, вы честь страны поддерживаете. Вам по льготе.

— Ну как скажешь, — пожал плечами Володька.

Старичок оторвал нам по билету, и мы прошли внутрь.

— Смотри, кто там! — улыбнулся Володька, хлопнув меня по плечу. — Вон там, левей.

Я пригляделся.

— Леся, — подсказал спутник.

Девушку я увидел не сразу — несколько пар загораживали ее. Но когда начался припев, люди расступились.

— Ну, чего стоишь? Иди! — подтолкнул меня Володька. — Поспорили же, что поцелуешь. День то ведь еще не кончился!

Выпитое вино придало мне храбрости, и я двинул сквозь толпу к девушке. Я не задумывался, как это будет смотреться — глупо или странно. Я просто шел, не отрывая взгляда от Леси.

— Привет! — произнес я, подходя к девушке.

Леся обернулась, глянула на меня. Ответила:

— Привет! Тоже решил расслабиться после странной тренировки?

Я кивнул.

— Странная — это легко сказано.

— Да тут вся компания! — воскликнул кто-то.

Я обернулся. Это был кто-то из другой группы, которая была на тренировках сегодня. Лицо парня показалось знакомым, но имени его я не знал.

— Верно, вся компания, — произнес Володька, подходя к нам.

Я почувствовал, что он был возбужден и агрессивен, и готов был немедленно затеять драку — сказывалось выпитое. Но драка не понадобилась — первый парень улыбнулся и откинул подол пиджака, демонстрируя бутылку портвейна, спрятанную во внутреннем кармане.

— Тогда за встречу нужно выпить!

Предложение с радостью поддержали. Остановка стала отличной, мы принялись танцевать, весело и задорно. Я стоял рядом с Лесей, и девушка реагировала на это спокойно. Даже когда я пару раз ненароком задел ее, она не отстранилась. Но вскоре к нам подошла Марина. Она встала между нами и принялась отплясывать, наползая на меня. Тут же крутился и Артем с Генкой.