— Приятно слышать, — говорит она. — Теперь я хочу быть откровенной со своими клиентами и предупредить вас, что битвы за опеку могут быть грязными, занимать много времени, и расходы, несомненно, будут расти. Нет никаких обещаний, что вам будет предоставлена законная опека или свидания. Вы с самого начала будете вести нелегкую борьбу, учитывая, что вы еще учитесь в средней школе и не зарабатываете достаточно денег на своей подработке, чтобы обеспечить себя материально. С учетом этого, вы все еще хотите продолжить?

— Абсолютно, — киваю я. — Мне нужно попробовать.

Сандра улыбается.

— Хорошо, тогда. Если…

— У меня есть вопрос, — прерывает Кингстон.

— Продолжайте, мистер Дэвенпорт.

— Поможет ли ее делу, если мы поженимся? Калифорния — это штат общественной собственности, верно? Значит, если бы мы поженились, она автоматически получила бы право на половину моего состояния.

У меня отвисает челюсть.

— Кингстон! Я не могу…

Кингстон выжидающе поднимает брови, глядя на моего адвоката.

— Ну?

Она прочищает горло.

— Ну, да, это, конечно, помогло бы. Судам нравится видеть стабильность — как финансовую, так и внутри семейной динамики — при принятии решения о назначении опеки. Хотя, общая собственность распространяется только на то имущество, которое вы приобрели во время брака. Все, что было приобретено до этого, не подлежит разделу.

— Но если мы откроем совместный банковский счет, это будет считаться имуществом Жас, верно?

Сандра кивает.

— Верно.

— А если я впишу ее имя в свидетельство о собственности на дом, это тоже будет считаться, верно?

— Прости, что? — вмешиваюсь я. — Зачем тебе указывать мое имя в документах на дом?

Мой парень улыбается.

— А почему бы и нет? Это такой же твой дом, как и мой. Неважно, кто за него заплатил.

— Кингстон!

— Детка, давай не будем тратить время этой милой дамы на разговоры об этом прямо сейчас, хорошо? — подмигивает он. — Мы можем поспорить из-за этого — и помириться — позже.

Я закрываю лицо руками.

— О, Боже мой. Ты иногда такой неловкий.

Мой адвокат смеется.

— Вы двое напоминаете мне меня и моего мужа в вашем возрасте.

— Как давно вы женаты? — спрашиваю я.

— Тридцать лет в следующем месяце, — она прикрывает рот рукой и шепчет: — И секс все такой же горячий, как и в начале.

Кингстон смеется, а я чувствую, как краснеет мое лицо.

Я бросаю на него зловещий взгляд. — Я разберусь с тобой позже.

— В любом случае… — я тычу большим пальцем в сторону Кингстона. — До того, как нас так грубо прервал этот осел… что вы говорили?

— В двух словах, это будет нелегко, — она наклоняет голову в сторону Кингстона. — Но предложения мистера Дэвенпорта, безусловно, помогут.

Я вздыхаю.

— Хорошо. Что ж, думаю, мы обсудим это дома и свяжемся с вами.

Она кивает.

— Звучит неплохо. А пока я подам прошение о смене твоей фамилии.

— Спасибо.

Мы с Кингстоном встаем и пожимаем руку адвокату, прежде чем покинуть ее кабинет.

Я бью его по руке, как только мы садимся в машину.

— Не могу поверить, что ты поднял эту тему!

Он поднимает руки вверх в знак капитуляции.

— Стоп, Рокки. Я просто пытался помочь.

— Кингстон! Ты не можешь просто предложить нам пожениться, чтобы увеличить шансы на победу в деле об опеке.

— Я не предлагал жениться только для того, чтобы получить опекунство. Я сделал это потому, что мы собираемся сделать это в любом случае, так что если это поможет делу, почему бы не пожениться раньше, а не позже?”

Я потираю переносицу.

— Прости, я пропустила ту часть, где ты просил меня выйти замуж за твою задницу?

Он ухмыляется.

— О, детка, как будто у тебя есть право выбора.

Мой пренебрежительный взгляд вернулся.

— Властная задница.

Кингстон хватает меня за затылок и притягивает к себе для поцелуя.

— Не притворяйся, что тебе это не нравится.

Я отстраняюсь и отталкиваю его, потому что он прав; я не могу сказать, что мне это не нравится.

— Неважно, — бормочу я. — Тебе повезло, что я так сильно тебя люблю.

Он смеется.

— Не буду с тобой спорить, детка.

***

— Ребята, вы слышали? — спрашивает Эйнсли.

Она набросилась на нас, как только мы с Кингстоном вышли из машины.

— Слышали что? — спросил Бентли, вылезая из своего Porsche с места рядом с нашим.

— Директора Придурка уволили в выходные, — объясняет Рид.

— Что? — спрашивает Кингстон. — Почему?

Эйнсли улыбается.

— Его поймали, когда он трахал Элинор Джексон в актовом зале.

— Вау, — Бентли присвистывает. — Подожди. Кто такая Элинор Джексон?

— Жена бустера, — Глаза Эйнсли расширяются. — Одна из жен самого большого бустера! Ходят слухи, что он требовал увольнения директора Дэвиса, иначе он больше не будет выписывать чеки школе, и он использовал свое значительное влияние на других бустеров, чтобы сделать то же самое.

— Черт. Не могу сказать, что мне будет хоть немного не хватать этого придурка, — пожимаю я плечами.

— Я тоже, — соглашается Кингстон.

— В любом случае… — Эйнсли продолжает. — Сегодня вместо первого урока они собираются провести собрание в спортзале. Они собираются представить нового директора.

— Ну, поиск замены не занял много времени, — замечает Бентли. — Есть новости о том, кто это?

— Я думаю, кто-то из другой частной школы в этом районе, — Эйнсли кивает головой в сторону здания, в котором находится спортзал. Или Спортивный центр, как его любят называть снобы из Виндзора. — Нам стоит зайти туда, чтобы мы могли найти места вместе.

Когда мы заходим в спортзал, он оказывается заполненным, поэтому мы встаем у боковой стены, а не пытаемся найти достаточно места на трибунах. Миссис Фуллер, одна из представительниц администрации, подходит к трибуне и ждет, пока все усядутся, прежде чем начать говорить.

— Доброе утро, ученики. Как некоторые из вас, возможно, слышали, директора Дэвиса больше нет с нами. Он… решил заняться другими возможностями.

— Да, другие возможности в вагине миссис Джексон, — шепчет Эйнсли.

Судя по смеху среди учеников, я бы сказала, что подобные комментарии передаются по кругу.

— Успокойтесь, мальчики и девочки! — требует миссис Фуллер. Как только в комнате становится тихо, она продолжает. — Как я пыталась сказать, с сегодняшнего дня у нас новый директор, и я бы хотела, чтобы вы все тепло поприветствовали его в Виндзоре!

Она указывает на мужчину средних лет, сидящего в стороне.

— Пожалуйста, поздоровайтесь с директором Каррингтоном.

Мужчина присоединяется к миссис Фуллер на трибуне и ждет, когда закончатся скупые аплодисменты.

— Спасибо, дамы и господа. Я очень рад быть здесь. Я был директором Кембриджской подготовительной школы в течение последних пятнадцати лет, и хотя мне очень понравилось мое пребывание там, я не могу быть более взволнован этой возможностью. В свое время я был — Виндзорским волком, и мне всегда хотелось вернуться в место, с которым связаны некоторые из моих самых приятных воспоминаний.

— Мне очень приятно, что моя дочь тоже будет Виндзорской волчицей. Я знаю, что это нетипично для ученика начинать учебный год так поздно, но я благодарен совету за то, что он решил сделать исключение, чтобы она смогла закончить мою альма-матер, — он осматривает аудиторию, пока его глаза не останавливаются на ком-то. — Давай, дорогая. Встань.

Бентли фыркает.

— Ничто не сравнится с тем, как если бы твой папа позвал тебя перед всей школой.

Эйнсли шлепает его тыльной стороной ладони.

— Будь вежливым, Бентли.

— Дорогая, не стесняйся, — настаивает директор. — Встань так, чтобы все тебя видели.

Все взгляды следят за директором, когда его дочь поднимается с трибуны. Черт, она действительно похожа на более фигуристую младшую сестру Зендайи. Она откидывает свои длинные, завитые в локоны волосы в сторону и становится во весь рост, пока весь зал смотрит на нее, как на животное в зоопарке. Я не могу их винить — я тоже пялюсь. Она чертовски хорошенькая.