— О, так намного лучше, — Кингстон бросает на меня язвительный взгляд. — Зачем он тебе вообще нужен?

— Как ты думаешь, почему, Кингстон? Я хочу чувствовать себя в безопасности.

— И ты думаешь, что пистолет это сделает?

— Это лучше, чем ничего, — пожимаю я плечами.

— Нет, если ты не знаешь, как из него стрелять, — возражает он. — Так… ты умеешь стрелять?

— Не совсем.

Он показывает на меня обвиняющим пальцем.

— И именно поэтому он остается запертым в моем сейфе.

— Что? — кричу я. — Ты не можешь этого сделать!

Глаза Кингстона вспыхивают гневом.

— Смотри на меня.

— Это не тебе решать, Кингстон!

Он резко выдыхает.

— Послушай. Я полностью за право носить оружие. Если ты действительно хочешь иметь пистолет, потому что так ты чувствуешь себя в большей безопасности, то я не против. Но мы сделаем это правильно. Ты научишься безопасно обращаться с оружием, и оно будет у тебя зарегистрированным.

— Я не позволю тебе подвергать себя риску, нося с собой заряженное оружие, с которым ты не имеешь ни малейшего представления, что делать. Особенно незарегистрированное. Господи, если полицейский поймает тебя с этой штукой, тебе конец. Ты хоть представляешь, насколько строги законы об оружии в Калифорнии? Ты правда думаешь, что судимость — это хорошо, когда ты пытаешься получить опекунство? Да ладно, Жас. Ты умнее этого. Я не могу поверить, что этот ублюдок позволил тебе пройти через это.

— К твоему сведению, ему тоже не понравилась эта идея, но, в отличие от тебя, он позволил мне самой принять решение, потому что знает, что я уже большая девочка.

— Жас. Ты знаешь, что я прав. И ты знаешь, что я родом из хорошего места. Я не говорю, что у тебя его не может быть. Я просто прошу тебя быть умнее. Я не хочу тебя потерять. Я не могу, блядь, потерять тебя.

Я стону, положив голову на барную стойку.

— Хорошо. Мы сделаем это по-твоему.

— Спасибо, — он целует меня в затылок. Когда его телефон зажужжал в кармане, он достал его и сказал: — Это Джон.

Я сажусь.

— Да? — Кингстон хмурится на то, что говорит частный детектив.

— Когда? — Ттеперь он проводит рукой по лицу.

— На Гейла пока ничего нет? — его ореховые глаза переходят на мои, пока он слушает Джона, становясь все более взволнованным. У меня такое чувство, что все, что Джон придумал на данный момент, не очень хорошо.

— Звучит неплохо. Держи меня в курсе.

— Что он сказал? — я засыпаю его вопросами, как только он кладет трубку. — Он нашел Лукаса?

Кингстон качает головой.

— Пока нет. Но Кристиан Тейлор был найден мертвым в своей комнате в общежитии сегодня утром. Они называют это самоубийством с помощью огнестрельного оружия.

Я задыхаюсь.

— Что?!

— Да. Полиция говорит, что все довольно просто. Кристиан оставил записку.

— Джон знает, что было в записке?

Он шумно сглотнул.

— Два слова: — Мне жаль.

— Мне жаль? — повторяю я. — За что?

— За участие в твоем нападении? Списывание на экзамене по математике? За то, что дал Пейтон пососать свой член? Кто знает?

— Вот дерьмо, — когда я поднимаю взгляд, у Кингстона на лице странное выражение. — Что это за взгляд? О чем ты думаешь?

Его губы поджаты.

— Я думаю, что самоубийство Кристиана могло быть подстроено.

— Кем?

— Кто-нибудь из крупных игроков? Но мой главный подозреваемый — мой отец.

Я хмурюсь.

— Почему ты так думаешь?

Кингстон достает из холодильника бутылку воды и делает глоток, прежде чем передать ее мне.

— Видео моего отца с Пейтон. Он сказал, что если комнатная собачка Пейтон — а все признаки указывают на то, что этой собакой был Лукас — снова нападет на тебя, он заплатит. Даже если Кристиан не нападал на тебя прошлой ночью, он был активным участником плана Лукаса. Зная моего отца, он посчитает этот поступок личным оскорблением и отомстит всем участникам.

— Итак… если это правда… ты думаешь, Лукас следующий?

Кингстон кивает.

— Именно.

— Но… разве твой отец не в Мексике на Рождество?

— Так и есть. И он летел коммерческим рейсом, так что я знаю, что он действительно там, потому что Джон подтвердил это. Но он легко мог послать одного из своих головорезов от его имени, — Кингстон кивает головой в сторону окна. — Он был в центре Карибского моря, когда умерла моя мама, помнишь?

— Я помню, — я вздыхаю, глядя в окно на бассейн, где его маму нашли мертвой.

— И что теперь?

— Джон продолжит поиски Лукаса, а мы будем действовать дальше, как только узнаем больше. Он сказал, что передал все своему контакту в ФБР на случай, если мой отец виновен.

— В общем, мы ждем. Опять, — я снимаю галстук с запястья и убираю волосы в хвост. — Мы продолжаем вести себя нормально, как предложил Джон?

— Именно это мы и собираемся делать. Сегодня канун Рождества. Мы не позволим им испортить это или нашу поездку. Я предлагаю вернуться к тебе домой и забрать твою сумку, как мы и планировали, а потом вернуться сюда, чтобы устроить наш мини-праздник.

— Бентли все еще планирует приехать, несмотря на то, что Рид и Эйнсли в Орегоне?

— Он сказал, что будет здесь. Мы делаем это со средней школы. Эйнсли и Карисса начали эту традицию и каждый год придавали этому большое значение. Ужин, обмен подарками, рождественские фильмы, печенье… все дела. Мы с ребятами сначала просто потакали им, но со временем нам это стало нравиться. После смерти Риссы… Эйнсли настояла на том, чтобы продолжать в том же духе. Ей нужна была эта нормальность, и я думаю, Бент тоже в этом нуждается.

— Хорошо, что у вас, ребята, есть свой особый способ празднования.

Он обхватывает мои бедра ладонями и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

— У нас есть свой особый способ праздновать. Ты теперь часть этого.

Я переплетаю пальцы за его шеей и притягиваю его к себе для еще одного поцелуя.

— Хочешь пойти со мной в душ, прежде чем мы отправимся в путь?”

Кингстон сверкает зубастой улыбкой.

— Я определенно хочу пойти с тобой в душ.

***

— Ты уверена, что это все? — Кингстон держит мою дорожную сумку. — Нас не будет два с половиной дня.

— Эм… да. Это все. А что?

Он с улыбкой качает головой.

— Я просто привык, что женщины упаковывают гораздо больше вещей. У Эйнсли всегда как минимум один чемодан только для обуви. И она самая неприхотливая девушка из всех, кого я знаю, после тебя.

— Да, но Эйнсли действительно увлекается модой. Что хорошо для меня, я полагаю, поскольку я понятия не имею, что делать, когда мне нужно приодеться.

Кингстон хватает меня за затылок и притягивает к себе для поцелуя.

— Я думаю, ты себя недооцениваешь. Но если ты спросишь меня, тебе не нужно наряжаться.

— Это говорит мальчик, который всегда готов напасть на меня через несколько секунд после того, как увидит меня в наряде.

— Что я могу сказать? Мне нравится легкий доступ, — он неопределенно пожимает плечами.

— Я уверена в этом, — смеюсь я. — Ну, думаю, нам пора…

Пронзительный крик пронзает воздух, прерывая ход моих мыслей.

— Какого черта? — Кингстон распахивает дверь моей спальни и выглядывает в коридор, откуда доносился шум.

Когда я смотрю через его плечо, я вижу Пейтон, сидящую у стены напротив открытой двери своей спальни. Она истерически плачет, подтянув колени к груди, раскачивается взад-вперед, бормоча что-то себе под нос.

— Что случилось?

Кингстон делает несколько шагов в ее сторону.

— Пейтон. Что происходит?

Ее водянистые глаза прищуриваются, когда она срывается.

— Это ты сделал? Это та расплата, о которой ты говорил?

Мисс Уильямс появляется на верхней площадке лестницы, на мгновение останавливаясь, чтобы перевести дух.

— Мисс Пейтон. Вы в порядке?

Пейтон разводит руками.

— Нет, я не в порядке! Почему я должна быть в порядке? Что это за больная шутка? Кингстон! Ты в ответе за это?!