Девушка растерянно хлопает ресничками.

- Так четыре дня у нас лежит, а вы…

- Каюсь, был в отъезде. Вот только узнал и сразу к вам. С другого конца страны приехал, а страна у нас большая. Двое суток не спал.

Обезоруживающе улыбаюсь.

- Понимаю, - бормочет работница, - вы поднимитесь на четвертый этаж, там кабинет Марка Антоновича. Он сейчас у себя. Он вашу жену лично ведёт. И он вам всё расскажет.

- Спасибо вам, вы моя спасительница!

Румянец покрывает щечки девушки.

- А реанимация у вас…?

- На шестом, но вам туда нельзя. Бахилы вот возьмите.

Протягивает в окошко синие кулечки.

- Ну что, поехали к этому главврачу? – по-деловому уточняет мать, цокая каблуками по коридору.

- Нет, давай сразу с шестого начнем. Посмотрим, как там.

Стоило нам выйти на этаже из открытых дверей лифта, как навстречу, из одной палаты, выбегает медсестра.

- Девушка! – останавливаю я её, - жена моя тут лежит. Марина Рогальская, подскажите?

- Ой! - вздрагивает она и смотрит на дверь откуда, только что, выскочила.

Слежу за взглядом медсестры и запоминаю куда она посмотрела. Отлично, значит Маринка там.

- Да, но она только что в себя пришла. Вот, сейчас Марка Антоновича позову. Вам пока туда нельзя!

- Конечно, конечно! - со всей заботой говорю я, - Как она?

- Вы знаете, получше. И с ребёночком вроде дела хорошо! Четыре недели, еще такой срок опасный, но вроде всё обошлось!

Медсестра быстро запрыгивает в лифт и исчезает за закрытыми дверьми.

- Ребёнок? – переспрашиваю я.

- Четыре недели, Глеб! – мать прижимает руки ко рту.

И тут до меня начинает доходить.

- Она беременна от меня, что ли?

Пытаюсь вспомнить события месячной давности. Да, выходит мой. Ошарашено смотрю на мать.

- Это твой ребёнок, Глеб, – то ли уточняет, то ли спрашивает мать.

- Мой, - уверенно отвечаю я.

- Ну значит, пришло время с ней поговорить!

И расправив плечи, моя мать резко открывает дверь в палату Марины.

Я вытираю слезы и перевожу дыхание.

Пока нет сил думать. Надо просто успокоится.

Вдруг дверь резко распахивается и походкой от бедра в палату заходит последний человек на земле, которого я бы сейчас хотела видеть. Моя свекровь.

Нет, предпоследний…

Следом вальяжно заходит мой муж и прислоняется к дверному косяку, сложив руки на груди.

Непроизвольно натягиваю простынь до подбородка. Мне хочется съёжится и спрятаться. Я не готова воевать сейчас. Мне слишком больно сейчас и без них. И совершенно нет сил слушать еще и их оскорбления.

Но Изольда Марковна ведет себя необычно.

- Доченька моя родная! – кричит она и бросается ко мне.

- Уйдите! – я пытаюсь отодвинуться от ее навязчивых поцелуев.

- Ну что, ты девочка моя, - она садиться рядом со мной и с усилием выдергивает мою руку, и крепко сжимает в своей ладони, - не признала? Кому как не мне тебя сейчас поддержать. Медсестра сказала, с малышом все в порядке.

Моя рука невольно дергается при этих словах, но цепкие пальцы моей свекрови еще сильнее сжимают мою кисть. Она хищно заглядывает мне в глаза:

- Почему же ты скрыла это от нас, а? Девочка, моя! Ну это же такая радость, да Глебчик?

Меня пробивает в холодный пот. Я что-то должна сказать им, но у меня хватает сил только безмолвно открывать рот.

Глеб продолжает стоять в дверях, глядя на меня сверху вниз.

Откуда они знают? Как они тут очутились?

И главное – как мне себя вести?

- Бедняжка, - причитает свекровь, - Сколько же ты натерпелась, моя девочка.

Изольда Марковна даже пытает обнять меня. Я сижу не шелохнувшись.

Сколько всего они знают? Кто привез меня сюда?

Кому я могу верить?

Свекровь выжидательно смотрит на меня и видимо не довольна моим молчанием. Она картинно вздыхает и переходит в наступление:

- Глеб весь извелся. Ночами не спал! Он так переживал, так переживал! - она наклоняется к моему уху и говорит громким шепотом, - Мы разберемся с Леночкой. Я конечно от нее в шоке! Я так рада, что ты нас поставила в известность! Глебу было так стыдно нам признаться в своем поступке. Он оступился. Он так сожалеет. Он так переживает!

Перевожу взгляд на мужа. Кажется, он только что подавил зевок.

Хочу одного - чтобы меня оставили в покое! Мне надо подумать и разобраться в себе. Но моя свекровь не дает мне и минуты опомнится:

- Ты знаешь, - доверительно продолжает Изольда Марковна, - хоть она и твоя сестра, но… Нам кажется, что ребенок не от Глебушки. Мы думаем, она могла ему что-то подсыпать. Ну ты понимаешь… И вот он ее… Ну того… оступился! С кем не бывает, да? Может Лена вообще его приворожила! Ты прости, о твоей сестре конечно говорим, но вы прям с ней разные. Ты - умница и красавица, а она…

- Замолчите!

Свекровь поджимает губы и смотрит, на меня, как на расшалившегося ребенка.

- Мариночка, - бросается она на второй круг, - ты главное не переживай! Глеб за тебя ни за что не сердиться.

- Что?!

Они еще смеют «не сердиться» на меня? Внутри все клокочет от злости.

- Ну за Артемьева! – выпячивает глаза мама, - этот проходимец пытался вскружить тебе голову! Бедная девочка! А вдруг его сумасшедшая жена могла тебя убить? А если бы ты что-то случилось с малышом! Сколько же тебе пришлось пережить!

Я начинаю кусать губы. Да, действительно, упоминание про Лешину жену попало мне прямо в сердце и снова причинило боль.

Это был удар ниже пояса. Вся моя злость на свекровь отступает. Слезы подступают к глазам.

- Да, - муж наконец перестал подпирать стену и подходит ко мне ближе, - вот ведь как бывает. Иногда за маской приличного человека может скрываться такой подлец!

Мне хочется ответить ему, но я не могу подобрать слов. И главное, ведь пока выходит, что Алексей и правда подлец…

- А что ты так гневно смотришь на Глебшку? - вступает свекровь, - Ведь он прав! Да-да, этот Артемьев наверняка все это придумал, чтобы сорвать сделку Глеба. Я уже подумала про это! - тараторит она, - Ты что думаешь он в тебя влюбился? Нет, он просто подловил тебя! В сложную минуту этот мерзавец поймал тебя в свои хищные сети. Нет, я не оправдываю Глеба. – мать строго смотрит на мужа, – Глеб балбес, но он свой балбес! Он раскаялся Марин! Он ночами не спал. Мы так переживали где ты, как ты! Глеб, ну что ты молчишь?

- Мама выйди, нам надо поговорить наедине.

Свекровь быстро переводит взгляд с меня на мужа и встает с кровати:

- Хорошо, я подожду в коридоре.

Муж провожает ее взглядом, и когда дверь за его матерью закрывается подходит ко мне. Я невольно отодвигаюсь от него.

- Понимаю, что я не самый лучший муж, но обещаю, что исправлюсь. – вздыхает Глеб, - Ради тебя, ради нашего ребёнка. Понимаю, ты запуталась, и я повел себя не красиво с тобой. Сначала с этой глупой изменой. Потом запаниковал, что могу потерять тебя и наделал глупостей с банковскими карточками. Я не ценил тебя, и за это наказан.

Внимательно смотрю на мужа. Неужели он искренен со мной сейчас? Может я правда поспешила с выводами? Что я знаю об Артемьеве? Да мы знакомы с ним… Сколько? Неделю? Две?

А мужа я знаю уже несколько лет.

Как сказала свекровь, Глеб подлец, но это свой подлец!

Как же я устала. И запуталась. Мне надо подумать!

Я поднимаю на мужа глаза и задаю последний вопрос:

- А Лена? Если у нее все же твой ребенок, что мы будем делать?

- Если это мой ребенок, то я буду выделять на него деньги. Он не в чем не будет нуждаться. А для тебя я сделаю все, что могу - обещаю. Клянусь, ты забудешь этого Артемьева. Я понимаю, ты еще так юна и наивна… И ему удалось обвести тебя вокруг пальца… Но сейчас я рядом. Я смогу тебя защитить. Тебя и нашего ребенка. И каждый день всей нашей будущей жизни я буду доказывать тебе свою любовь. Я обещаю!

Глеб наклоняется ко мне и целует меня в лоб.