Доверять? Он не знает о ребенке… Что будет, когда я расскажу, что жду малыша? Нужен ли Алексею чужой ребенок? Вдруг он не примет меня или предложит выбор – отказаться от ребенка или быть с ним. Это сейчас он такой внимательный, но что он сделает, если узнает, что я беременна от мужа? Как поведет себя? Голова идет кругом!

Телефон в моей сумочке пиликает. Достаю и читаю смску со знакомого номера:

«Постарайся не опаздывать. Ах, да! У тебя же нет денег на такси. Если нужна помощь — скинь адрес.»

Козел! Мой муж реально ведет себя, как последняя свинья! Ну и что мне делать с Глебом? Какой способ мести выбрать? Интеллигентный или не очень? Знаю одно - я точно не собираюсь его прощать. После всех его выходок – ни за что. Меня воротит от одной мысли о нем. Мразь! Сколько же я натерпелась от него за эти дни. Ни за что! Я ни за что не вернусь к нему! Опять он мне испортил настроение! Нечего, сегодня я тоже тебе его попорчу!

- Марин! – слышу я голос Алексея, - все в порядке?

- Да, все хорошо.

- У тебя все на лице написано. Ты не умеешь лгать.

Вздыхаю и зачитываю смс вслух.

- Знаешь, - продолжаю я, - после всего этого я действительно хочу ему отомстить!

- И что ты планируешь сделать?

- Буду смотреть по ситуации: вылью ему коктейль на рубашку или швырну в лицо омара. А еще твоя мама положила мне в клатч сильное слабительное!

- Ты опасная женщина, Марин. – полушутя, полусерьезно говорит Алексей. И останавливается на светофоре. - Открой свою книгу контактов и дай мне телефон, пожалуйста.

Я протягиваю ему черный прямоугольник. Он начинает что-то вводить там.

- Вот так. - он возвращает мне телефон - Теперь у тебя есть мой номер. Позвони мне я приеду и заберу тебя. В любое время, из любого места. Если ты, - я чувствую, что ему тяжело подбирать слова, но он старается справится с волнением, – если ты все же решишь простить его…

Я пытаюсь что-то начать говорить, но ладонь Алексея накрывает мои руки, и я замолкаю.

- Если ты решишь простить его, - повторяет он, - я пойму и отступлю. Он твой муж. Хоть и мерзавец. Если захочешь дать ему шанс, – он поворачивается и смотрит мне в глаза долгие мгновения, – дай шанс и мне побороться за тебя. Я не хочу отдавать тебя без боя. Договорились?

- Договорились, - мое горло пересыхает от волнения.

- Марин, я не умею отгадывать женские мысли, и ты, наверное, это уже поняла. Поэтому прошу – просто скажи мне. Как есть.

Мы тормозим у ресторана. Мне пора выходить. И впервые за все это время, мне в голову приходит мысль, а может не надо туда идти? Проще же все сказать по телефону.

Проще – да. Но для меня этого мало.

- Хочешь, я пойду с тобой?

- Нет, - смело отвечаю я, - эта история началась без тебя и пусть без тебя она закончится.

И тут я сама повинуясь порыву беру его за руку.

- И пусть начнется что-то новое! – произносит Алексей. Он поднимает мои пальцы к своим губам.

- Ты нужна мне, и я буду с тобой всегда, если ты этого захочешь.

Я выхожу из машины и поднимаю руку ему вслед на прощание. В голове крутятся его последние слова. Это же признание… Он признался мне! Да, он не сказал, что любит меня, но это слова, этот взгляд. Вчерашний вечер на балконе… и… и в душе… и вообще все это!

Что ж, пусть начнется что-то новое, но сначала я поставлю точку в старом. Пора.

Я подхожу к ресторану и на секунду задерживаюсь перед дверью. Теперь я знаю, что все делаю правильно!

Швейцар глядит на меня выжидающе. Смотрю на часы в телефоне. Шесть тридцать.

Я вхожу в зал. В самом центре, на возвышении стоит столик, за которым уже сидят Давид Григорьевич и Изольда Марковна. Разумеется, Глеба еще нет. Он так и не смог правильно запомнить время.

С высоко поднятой головой иду к ним, мимолетно отмечаю на себе заинтересованные взгляды мужчин. Даже почти не обращаю внимания на боль в ноге, сейчас все это не важно.

Мой свекр замечает меня первым.

- Марина, птичка! Ты восхитительна! - он подает мне руку, чтобы я поднялась по ступенькам к их столику. Свекр усаживает меня на стул, и тихо говорит в самое ухо:

- Пол седьмого, и ты пришла одна. Что и следовало доказать. У меня к тебе много вопросов, птичка. Начнем с простого – где Глеб?

- Да-да! Что и требовалось доказать! - зло произносит Давид Григорьевич. - Я уверен, что прав.

Но смотрит он не на меня, а на Изольду Марковну. Улыбка сначала застывает, а потом сползает с ее ухоженного лица.

- Ну с чего ты это взял, Давид, успокойся! И говори потише. На нас смотрят.

- А я тебе говорю, что он принялся за старое! И если он думает, что я забыл или шутил, когда поставил ему условие, ну так вот, он ошибается.

Я перевожу взгляд со злого Давида Григорьевича на краснеющую Изольду Марковну и не понимаю, что происходит. Это явно отголоски какого-то важного спора, окончание которого я сейчас наблюдаю. Что ж, просто постараюсь придать лицу невозмутимый вид.

- Может Марина сейчас нам все объяснит, - цедит моя свекровь, - Мариночка, а где Глеб? И почему вы пришли не вместе?

Сейчас или не сейчас? Нет, пока у меня мало информации об их предыдущем разговоре. Надо найти правильный момент. Глупо это делать без Глеба, хочу посмотреть, как он будет выкручиваться.

- Он немного задержался по делам. Будет к семи, видимо.

Всей кожей ощущаю цепкий, пристальный взгляд свекра.

Ай да Давид Григорьевич… Он расставил ловушку, и я в нее попала. Получается мне он сказал одно время, а Глебу другое. Поэтому-то Глеб и назвал мне время на полчаса минут позже. Но зачем? Какой в этом смысл? Я не понимаю. И вообще, почему я так уверена, что это ловушка для меня? Возможно, идет какая-то игра, а я ней просто пешка. Ну что ж… наберусь терпения и подожду.

- Ты восхитительно выглядишь, дорогая, - улыбается Изольда Марковна, - у тебя новое платье, и ты такая в нем… - она пытается подобрать слово, - красивая.

Она окидывает взглядом мои открытые плечи и грудь. Да, я раньше носила более закрытые платья. А Глеб никогда не говорил, что я красивая. Милая, симпатичная, прелестная, но не красивая. И ах, да! Мое ласковое домашнее имя было «мышонок». Ну что ж. Оно явно мне не соответствует сегодня.

- Это правда птичка, ты прекрасна. - Давид по-отечески берет меня за руку. – Впрочем, как и всегда! Поверь старику.

Он бросает взгляд на супругу. За столом снова возникает тишина. Кажется, он хочет со мной поговорить, но без своей жены рядом. Изольда поджимает губы и старается незаметно взглянуть на часы. Пауза за столом затягивается.

- Ой, - вдруг восклицает моя свекровь, глядя на свой бокал, - я, кажется, совсем стерла помаду. Извини дорогой, я в дамскую комнату. Милая, составь мне компанию, - голосом, не терпящим возражения, говорит мне она.

Я следую за ней и стоило нам остаться вдвоем у зеркала, как она тут же кидается ко мне:

- Какого черта у вас там происходит? Почему ты явилась без Глеба?

О, как это интересно! За четыре года, что я знаю свою свекровь, еще ни разу я не видела ее в таком состоянии. Что происходит?

- Я же сказала, Глеб задерживается по работе. – самым спокойным тоном отвечаю я и выдерживаю ее взгляд. Мое лицо остается невозмутимым, и Изольда Марковна, кажется, успокаивается.

- Хорошо, - выдыхает она. - а то Давид себе уже нафантазировал невесть что.

- Например? - равнодушно уточняю я.

- Ой, мой муж выдумал глупость, что ты ушла от Глебушки. – нервно продолжает свекровь и достает свою красную помаду, - Представляешь! Ну и чушь! Как ему в голову пришло такое, что ты можешь уйти от Глеба7

- Почему чушь? - невозмутимо спрашиваю я.

Брови моей свекрови ползут вверх, искажая ее лицо.

- Потому что надо быть полной дурой и тупой овцой, чтобы уйти от моего сына.

С каждой минутой нашего разговора мне делается интереснее. В чем же дело? Раньше Изольда Марковна себе никогда такого не позволяла.