— О, миледи кэпитан! Тысяча извинений! — расплылся в любезностях герцог. Он изучал хозяйку судна. Вайолка поняла, что пассажир недоговаривает, но своими догадками делиться не собиралась. Луи также заподозрил, что капитан до крайней степени умна и внимательна. — Я доплачу за неудобства!

— Это будет очень дорого стоить, амиго! Она мне не нравится. — капризно заявила обладательница милых веснушек и яркой харизмы.

— Деньги есть — пг'облемы нет! — отвесил поклон его светлость. Он считал, что нашёл главный рычаг воздействия на Вайолку. — Жак!

— Да, ваша светлость? — переспросил слуга. Судовой врач разорвал рубаху на теле воительницы. Раб был поглощён наблюдением. Уже второй раз рижанский слуга лицезрел женскую красоту ордынки. Он начинал к этому привыкать. Ему очень повезло, что Нелли не заметила этот взгляд маньяка-девственника.

— Сукин сын, Жак! — заорал во всё высокое горло герцог, изо всех сил ударяя его платочком.

— Сколько я тег'плю твой глупый мог'да!? Хватит жг'ать глазами даму!!!

— Тысяча извинений, ваша светлость. — затрепетал несчастный — Я не хотел…

— Молчать! — завизжал Луи Дюруа — Отвесьте жменю сег'ебг'а пг'екг'асной даме и ступайте пг'очь!

Жак достал мешочек. Театрально вручил его в руку раненной Нелли. У неё от удивления зрачки увеличились.

— Идиёт! Не той даме!

Жак красный, как рак нежно забрал деньги у Нелли. Со вздохом взял себя в руки. Повернувшись вручил монеты уставшей от ожидания Вайолке. Поклонился Нелли, затем врачу, Вайолке, а когда очередь дошла до герцога, то рассвирепевший Луи вновь отвесил Жаку порцию ударов платочком.

— Пг'о-очь! — Завопил он.

Жак вылетел пулей из каюты и в ближайшие несколько часов, сгорая от стыда и одиночества, не показывался никому на глаза.

— Пг'ошу пг'остить этого глупца. — покачал головой Луи. — Иногда мне кажется, что он испг'авится, но он всё тот же пустоголовый сельский тупица.

— Я вас очень понимаю сеньор. — сказала Вайолка. В свою очередь просверлила дырку во лбу Нелли, которая поняла безжалостный по-женски скрытый посыл. — А почему бы не взять другого раба?

— Мисс, я консег'ватог. Пг'едпочитаю иметь слугу, пусть и идиёта, но из своего наг'ода.

— Так в чём проблема? Поезжайте в Рижан сеньор, и возьмите нового.

— Мне пока нечего делать в Г'ижане. К тому же, Жак, хоть и дуг'ак, но вег'ный. И лучше меня говог'ит на дг'угих языках. Именно эти две пг'ичины заставляют меня бесконечно пг'ощать его выходки.

Вайолка кивнула в знак понимания. Луи хотел откровенностью расположить её к себе. Он желал раскусить этот орешек. Капитан же привыкла давать орешки только своей белке.

Утром следующего дня Вайолка направилась к Нелли с тарелкой рыбной похлёбки. Приготовил эту жижу — кук Андреас. Его мастерство в кулинарии достигло такого уровня, что матросы были рады есть продукты сырыми, лишь бы не осквернять грешными устами пищу богов.

Дверь каюты открылась. Перед глазами рыжей стервочки предстало сочетание бледноты с зеленоватым оттенком.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь! — ядовито улыбаясь приветствовала Вайолка. — Мне нравится твоя кожа! Это какой-то крем от загара или твой естественный цвет лица? Ах да, я поняла! Ты же смуглая… Неудобненько получилось…

Нелли молча потупила взгляд в потолок. Она не знала, что раздражало её больше: рана, морская болезнь или капитан треклятой посудины!?

Между тем Вайолка обхаживала кругом кровать и смотрела на свои ногти.

— Знаешь в чём сложность для дамы в море?

— Увижу даму на борту — спрошу у неё. — парировала Нелли.

— Опустим твой устаревший племенной юмор. — залепетала Вайолка присаживаясь на подушку. Ордынке пришлось отодвинуть голову от упругого и наглого капитанского зада — Маникюр! Чертовски портятся ногти от соли и тяжёлой работы.

— Подожди! Ты воровство считаешь тяжёлой работой?

— Я капитан этого судна милочка — заявила Вайолка — И я добилась своего положения — трудом.

Капитан сняла широкополую шляпу и положила на колено. Нелли теперь могла поближе ознакомиться с её фасоном. Нос раненой ощутил нежность пышного пера, заколотого серебряной брошью. Кудрявые волосы Вайолки — рассыпались по хрупким плечам.

Нынешний вид сильно контрастировал с тем, когда ордынка её впервые увидела. Щегольством она собиралась затмить даже королей. Тончайшая рубашка, безупречно сидящие на длинных ногах лосины, восхитительные сапоги из оленьей кожи, рапира с серебряной гардой и камнями. Всё это гармонировало друг с другом и дополняло её образ.

— Не вижу мозолей на твоих изнеженных ручонках!

— Моё оружие, глупышка — ум и обаяние! — заявила капитан.

— Я просчитываю свои действия, не хуже любого полководца!

— От тебя несёт не морем и рыбой, а духами, ложью и продажной женщиной.

— Зато я сейчас управляю судном и командой преданных мне до смерти. Меня бояться торговые суда от Вавилона до Ланигата. А мой карман набит серебром, которое я получила за ту, которую уже дважды обвела вокруг пальца! — и тут Вайолка ударила пальцем больную по носу. Раненая хотела ударить в ответ. Но, рыжая вскочила и направилась к выходу вальяжной походкой.

— А ты лежишь тут раненная и беспомощная. Преданная другом, если что — да, я в курсе кто он. А строишь из себя невесть кого?! Спасибо сказала бы: ведь я бы могла пойти на принцип и вышвырнуть тебя за борт в честь богини Калипсо! Удачного плавания на лучшем фрегате южных морей! Спасибо, что выбрали наш круиз!

С этими словами, Вайолка захлопнула дверь и прислонилась к ней с обратной стороны. Услышав характерный грохот, догадалась, что Нелли успела насладиться качеством обслуживания пассажиров "Бестии". С чувством исполненного женского долга — "ах ты ж сучка!", она отправилась командовать немытыми подкаблучниками.

С уходом Вайолки, Нелли пришла в неистовство. Злость и обида кипела так сильно, что к вечеру она стала ощущать это физически. Ближе к закату поняла, что это не гнев, а назревающий шторм. Попутчики ордынки вернулись в каюту и носа не показывали наружу. Жак трясся, как промокший кот. Его светлость негодовал от безделья — самого страшного преступления для его нрава. По кораблю сновали матросы в разные стороны. Натягивали оснастку, вязали узлы, то и дело падая от ударов волн. Для Вайолки же, шторм был частью буйного характера. Капитан была единственной, кого радовал ураган. Стоя подле рулевого, она командовала:

— Убрать все паруса, а не то мачта не выдержит! Торопитесь гадюки паршивые! Курсна запад, иначе нас перевернет одной из тех волн! Сестрица Калипсо в том же настроении, что и я!

При этом Вайолка так хохотала, что казалась одержимой.

— Ты, что не знаешь, где запад? — кричала она, тыча пальцем в свой компас. Пошёл прочь, крыса морская!

И одна бестия захватила единоличную власть над другой.

В эту же секунду накатывающая волна сбила корабль с курса и смыла одного из матросов. Вайолка изо всех сил выворачивала руль. Бланка находилась на юге, но изс оображений безопасности они шли на запад.

— Капитан! Капитан! — орал помощник. — Мы должны принести жертву Калипсо, пока корабль цел!

— Трусы! — кричала она в ответ — Жалкие, мерзкие трусы!

— Сжальтесь капитан, лучше быть трусами, чем трупами!

После пятиминутного молчания Вайолка поняла, что Алехандро не уйдет и будет более назойлив, чем талунгский комар.

— Ладно! Тащите трёх баранов и швыряйте их за борт! Будем надеяться, что этого будет достаточно, чтобы умилостивить мою сестру! — фамильярно кричала промокшая Вайолка.

Пока команда усердно боролась со стихией, Жак плакал, Нелли молилась, а его светлость негодовал, — Вайолка хохоча, вела всех в непроглядной тьме.

Буря закончилась утром. Судёнышко изрядно потрепало. Команда с утра принялась его чинить. Прошёл весь день. Капитан не отстала от моряков, пока не была удовлетворена ремонтом.

Днём воительница обдумала последние происшествия. Да, эта рыжая стерва виновна в злоключениях кочевницы. Да, у неё отсутствует воспитание и мораль. Эта лгунья заслуживает хорошей трёпки, но Нелли на её территории. Вайолка капитан этого корыта, а значит ордынка в её власти. Нелли крайне необходимо попасть на Сан-Сереро, а ссора с бабой, облачённой властью не способствует этому. Хочет она того или нет, но ей надо смириться. Поджав хвост — отправила Жака с белым флагом.