— Мы не выбираем судьбу, мы её творим!

Какое-то время друзья молчали. Голод взял своё. Они уважительно разделили скромную трапезу.

— У нас теперь немного шансов на побег, но они есть, — не унывал витязь.

— О Великие Ремесленники! Когда же ты поймёшь, что не следует противиться предначертанному нам мастером Ткачом? Ты не знаешь, что он сплетает наши судьбы, словно нити? — Далвин сделал паузу, а потом продолжил. — Я видел смерть. Здесь, в этой самой камере. Друг мой. Она предвидела мою кончину в Вавилоне.

— То, что вы наплевали на себя, я понял. Но на родину?! Как вы можете бросить своих подданных?

— Смерть предрекла для них тяжёлые дни. После этого Пипт восстанет.

— Я не понимаю. Зачем ждать? Мы сбежим отсюда и соберём войска вновь. Надо действовать!

Князь покачал головой. Он считал, что Макт поймёт его в будущем. Не сейчас. Воевода боролся даже сейчас:

— Если мы будем терпеть, то нас постигнет участь Орды. Вы этого хотите? Мы будем, как та девка Нелли, что была здесь перед войной.

— Оик посещала ордынка?

— Мои люди следили за ней. Злых намерений не заметили, поэтому не стали задерживать. К слову о женщинах. Где ваша княгиня?

— Я её не видел со взятия города, — вдруг вспомнил о жене правитель. — А где твоя женщина? — полюбопытствовал князь у друга.

— Это мне тоже неизвестно. Я торопился. Приказал ей отправляться потайными ходами и бежать в горы, — с грустным взглядом промолвил Макт.

— А что с твоим сыном Рато?

— Погиб в бою, Ваше Величество.

Стены тюрьмы стали ещё уже. Холодный камень и пустота — нет сил вытерпеть это. Они замолчали.

Будто бы вчера это было. Князь гостевал во дворце Дун Мор, столице секванов и карнаутов — Дурокортуруме. Этот город покоился высоко в горах. Он располагался между двумя некогда враждующими племенами. Всю их совместную историю они воевали. Наконец появилось решение, которое смирило гордый дух горных народов. Свадьба. Секван Грайогейр женился на дочери Туилелейт карнаутского вождя — Конна. Мир удерживаля с трудом.

Прихожую залу заливало вечернее солнце. Дикарски украшенный зал щитами и черепами изумлял Далвина. Все молчали. Дочь вождя явилась с последними лучами солнца. Окружённая девами. Как северная весна: холодная, гордая и прекрасная. Принцесса секванов и хозяйка карнаутов — Файоннагуала, дочь Грайогейра. На ней было скромное бархатное платье. Приталенное, не сковывавшее движения, свободное в рукавах. Украшенное секванским орнаментом. Её называли дочерью гор. Так окрестил её в песне бард Ясноглазый Кельтилл:

«Дочь гор, со станом нежным,

С характером безбрежным.

Глаза её, как неба цвет.

Она прекрасней, чем рассвет.

Пылающий огонь внутри,

Походка вточь речной ладьи!»

Князь вернулся в камеру. Макт растирал свои плечи, морщась от боли, доставляемой синяками. Далвин снял свой плащ и отдал другу.

— Как захрюкали бы мои родные поросята, знай бы они, каково сейчас мне, старому кабану! — с этими словами Макт повернулся к стене и уснул.

Нелли стояла в безграничном пространстве, окутанная белым дымом. Где-то вдали звучал ордынский боевой марш. Почти забытые, но родные звуки. Типичные для её народа: джембе, ёчин, топшур, ятаг и боевой рог. Она слышала тысячи голосов. Ордынцы пели песнь удачной охоты. Дым костра и запах мяса. Как же давно она не была дома. Разрывалась душа от восторга. Яркий свет слепил глаза, но не от солнца или луны. Это святое святых Орды. Воительница находилась в святилище вождей — Вуул Хей. Дом самого Сына Луны. В охотничьих угодьях духов — Хейпгра. В раю.

Нелли не чувствовала себя одинокой. Кто-то незримо следил за ней. Она догадывалась. Воительница собиралась поклониться, но не смогла пошевелить даже пальцем. Сердце её трепетало. Хозяин медлил, будто наслаждался её восхищением. Охотница никуда не торопилась.

— Нелли, дочь Налра и Увви! — послышался могучий голос.

— Да, это я! — смиренно произнесла она.

— Сильная волчица Орды и воительница племени Нахта! Единственная из своего племени.

— И единственная из Орды.

— Нет, не единственная, — воспротивился голос.

Перед ней предстал седой высокий воин. Верхом на самом большом волке из всех, что видела Нелли. Одетый в шкуры. В крепких руках держал меч — копис. Суров и добр был его вид. Он стар и молод одновременно, ведь время не властно над его духом. Шею украшало ожерелье вождей. Человеческие клыки всех девяти воплощений. Его руки носили тату волчьих лап, а по лицу стекала кровь боевой раскраски в форме волчьей челюсти.

— Я — Акелла — Сын Луны и Отец Орды. Я не умираю и не истощаюсь. Всякий раз вкладываю свой дух в нового достойнейшего из моих потомков. Я отправляю тебя за море на юг.

— Разве я не умерла?

— Нет, ты ещё не выполнила своё предназначение! Твой шатёр пуст.

— У меня есть предназначение? Но я же налзари! У меня не может быть иного предназначения, чем искупление позора. Я не достойна!

— Мне решать — кто достоин, а кто — нет! Найди ждущего тебя на острове. Он скажет тебе, что делать.

— Но согласно уставу Орды, он не может принять меня, потому что я налзари.

Неожиданно подул сильный ветер. Глаза Акеллы засияли, как два маленьких солнца. Нелли испугалась. Послышался треск деревьев и хлёст травы. Голос говорящего исказился:

— Я Акелла — Бог Орды! Я устанавливаю законы и забочусь о своём народе. Слушай внимательно! Не говори мне, что ты недостойная налзари. Я решаю, кто достоин! Куда я повелю идти — пойдёшь, и что скажу тебе — свершишь. Бойся перечить мне! Настало время, когда от налзари зависит судьба всего Каганата. Говори это всем охотникам Ордха! А теперь иди и принеси добычу в свой шатёр.

Неллитаф очнулась. Яркое солнце попадало на её обескровленное лицо. Она лежала в повозке.

— Нет, нет, — без сил перечила она, будто не оставаясь во сне.

— Мама! Нелли очнулась! — радостно подскочил к ней Дарий. — Ведёт она себя странно.

— Нет. Я не нарушу закон…

— Что такое? — поинтересовался юноша.

— Снимите. Снимите меня отсюда!

— Откуда? — не понимал Дарий.

Вдруг из последних сил воительница схватила мальчишку за ворот и прорычала:

— Снимите меня с этой чёртовой повозки! — и тут же упала без сил.

Дарий опешил, испугался. За спиной послышался голос матери:

— Что с ней?

— Она без сознания. Требовала снять её с телеги.

Юноша погладил её лоб. Взялся за руку и наблюдал за мертвенно бледным лицом.

— Ордынцам запрещено ездить на других животных, кроме собственных волков, это — грех, — послышался неожиданно голос Торквила. — Её агрессия понятна.

— Но она же в телеге! — воспротивился Дарий.

— А кем запряжена телега?

— Лошадью.

— Вот именно! Но у нас мало времени, чтобы позволить ей лечиться в пустыне. Поэтому ордынке придется смириться. Мы отстаём от графика, нужно ускориться.

С этими словами командир наёмников поскакал вперёд.

— Ваше Величество, — прозвучал тонюсенький голосочек. — Ваше Величество.

Сонный глаз его величества едва открылся, а затем сладко закрылся. Монарх явно не хотел просыпаться. Изнеженная ручонка натянула одеяло поверх головы, спрятавшись от назойливой мухи. Мухой в данной ситуации был слуга.

— Ваше Величество, пора вставать, — таким же медовым голоском обращался так же упрямо лакей.

— Не хочу, — послышалось из-под одеяла. — Не буду.

— Ваше Величество, здесь собрался весь двор в ожидании. Вы, как наше солнце, без которого Рижан не может проснуться и работать.

— Хм… — буркнул король. — А кто здесь в комнате?

— Кроме сотни слуг, здесь барон Шеврез, герцогиня Авернийская, граф и графиня Анжуйские…

— А виконт присутствует? — перебил прислужника капризный монарх.