— Не хочу отвлекать, но у меня тут возник вопросец, — прошептал Локи, вглядываясь, как и все, в переплетение ветвей, колышущихся на ветру. — А какой у нас собственно план? Врываемся и бьем все что видим, пока не победим?

— Ну, типа того. — хмыкнул Герцог. — Хотя, наверное, не просто деремся, а пытаемся пробиться к входу в воон тот купол. А вам, мелкие, и вовсе лучше не лезть в драку. Слышал, есть такая штука, как "стелс"?

— Для стелса у большинства из нас слишком здоровые задницы, — рассмеялся Алекс.

— Ты бы поменьше ржал, и побольше сканировал, — шикнула недовольная Гидра — ее не пустили в первый ряд, как недостаточно защищенную для ближнего боя.

— Не, я на сегодня все. Еще чуть-чуть, и мозги у меня поджарятся окончательно.

— Тихо! — резко оборвала нервный треп остальных Миледи. — Они зашевелились, я их чувствую. Готовимся! Рат? Ты…

Остановившаяся рядом с цветком многоножка дернулась, и один из ее сегментов с хрустом разломился, выпуская наружу человеческую руку — совершенно неуместную на фоне хищных зализанных форм громадного насекомого.

Пару секунд рука висела в воздухе, а затем стебель цветка расступился, выпуская навстречу ей другую — с длинными изящными пальцами. Руки сплелись в кратком объятии, сжались изо всех сил, будто не желая отпускать друг друга. Выглядело это довольно странно, но, что удивительно, никто из штатных любителей выдать остроумный комментарий по любому поводу, рта не открыл.

Немного озадаченного происходящим Павла — все-таки это первый случай, когда парочка "ветеранов" напрямую заговорила друг с другом с момента их выхода из форта Герцога — отвлек стук по панцирю.

Скосив глаза, он обнаружил стоящую рядом с его головой Анну. Девушка подняла было свое копье, чтобы стукнуть еще раз, но замерла, встретив взгляд скорпионьего глаза.

— Ты… это… осторожней там. — буркнула Анна и отвернулась. — Не лезь в самую задницу, как всегда.

— Я постараюсь, — хмыкнул Павел, глядя в торопливо удаляющуюся спину. — Я постараюсь…

Видимо, тот, кто отвечал за охрану центра, не любил затянутые прощания. Ну, или они пересекли границу охраняемой зоны — кто знает. Но именно в этот момент внутренняя стража подала признаки жизни — да еще как.

Безмятежно-спокойная стена джунглей буквально взорвалась вихрем щепок, и им навстречу вышел вражеский отряд зачистки.

Едва увидев появившуюся на поле группу мутантов, Павел сразу же вспомнил давний уже рассказ Миледи, и ее слова о том, что Центр охраняли совсем другие существа. Не "дикие", пойманные и посаженные на цепь в качестве сторожевых собак, а… Созданные в лаборатории? Непривычно-резкие, рубленные, "квадратные" формы — будто кто-то пытался получить аналог танка, заменив сталь на мясо и кости. Синхронные движения — как будто этих "мясных танков" заставляли ходить в ногу. Выглядело все это мягко говоря непривычно.

Разгоняясь навстречу вражеской волне, Павел продолжал отслеживать все происходящее — врага, действия союзников, благо, глаз и мозгов было у него на этот раз вполне достаточно.

Многоножка-Рат наконец сделала свой ход. С диким скрежетом разламываемых костей длинное сегментное тело распалось на множество частей — и навстречу вражеским мутантам метнулся рой стремительных серых теней. Следом неслись все остальные тяжеловесы — Герцог, Тиф, ящер, он сам. А в тылу, в окружении малышей, раскрылся Цветок. И был он удивительно, невероятно красив. Ничего прекраснее и гармоничнее Павел не видел за всю свою жизнь. Правда, полюбоваться удалось совсем недолго — глупый Сим зачем-то отключил все направленные в ту сторону глаза, но образ огромной черно-фиолетовой орхидеи останется в памяти Павла навсегда.

Волна насекомых Рата добралась до врагов первой. Выглядели они на фоне крупных туш, ощетинившихся лезвиями, совсем не серьезно, но быстро показали, что недооценивать их не стоит.

Серые пули, разогнавшись до скоростей, едва видимых глазу, прыгнули вперед и как нож в масло вошли в тела мутантов-охранников, с презрением проигнорировав их броню. Повезло, правда, не всем — часть волны танкам удалось отбить, и на пути скорпиона приземлилась половинка такой неудачливой тварюшки, разорванной напополам могучим ударом. За ту секунду, пока Павел не миновал дергающийся обрубок, он успел разглядеть секрет успеха костяных убийц — огромные, сложной формы бритвенно-острые жвала, размером с добрую треть туловища. Они рефлекторно щелкали, все еще пытаясь добраться до вражеского мяса.

Строй врага дрогнул и рассыпался — часть мутантов рухнула, видимо, Рат добрался до их уязвимой начинки. Остальные продолжили атаку — и спустя секунду Павел уже летел кубарем, потеряв клешню, хвост и получив здоровенную пробоину в панцире, едва не стоившую ему жизни. Хищно изогнутое лезвие сантиметров на десять не дотянулось до "капсулы пилота" — и вряд ли ему так же повезет в следующий раз.

Дальнейшие минуты боя отложились в памяти Павла достаточно обрывисто — возможно, это связано с тем, что он раз за разом получал по голове и летал из стороны в сторону, как мяч для регби.

Он видел, что Тиф еще на ногах — гидра носилась вокруг, избегая рукопашной и заплевывая все что видела кислотой и костяными снарядами. В самом центре месива сверкали клинки Герцога и Ведущего — инопланетный ящер и человек в огромном экзоскелете удивительно гармонично дополняли друг друга, доказывая, что планета планетой, раса расой, а искусство меча — вечно.

Но все это было, пожалуй, лишь отдельными мазками на батальном полотне. Главных красок же было всего две — красная и светло-серая.

Кровь хлестала потоками, заливая землю, обрывки разорванных тел павших, еще живых, уже мертвых, но еще это не осознавших — абсолютно всё, даже в воздухе стояла кровавая взвесь. Среди всего этого безумия будто рыбы в воде сновали серые убийцы в костяных панцирях в поисках жертв. И с каждой минутой их становилось все больше.

На смену павшим вражеским мутантам непрерывно подходили все новые, но сделать у них получалось немного — пара шагов, пара ударов, и со всех сторон на них набрасывались, топя в волне серых панцирей, украшенных причудливыми алыми узорами. Пара минут спустя — и тело павшего взрывалось кровавым фонтаном, выпуская из себя новый отряд. Росло количество тел, росло число костяных убийц, рос уровень крови, которая не успевала впитываться в землю и в которой многоножки местами утопали до половины — и казалось, что этой безумной мясорубке не будет конца.

Единственное, чего Павел не знал — что именно творится в тылу, там, где остались остальные и откуда раз за разом накатывались отчетливо ощутимые волны, пробирающие все тело потоком искристых разрядов. Эти волны бодрили, прочищали мозги и держали в тонусе — без них он, возможно, давно бы вырубился… хотя — не сказать, что от него здесь много пользы. Врагам же таинственное излучение явно не нравилось — попавшие под удар застывали, пусть ненадолго, но этого хватало для того, чтобы могучая боевая машина превратилась в очередной инкубатор.

Очень хотелось взглянуть на источник волн, но упрямый симбионт по-прежнему отключал обращенные в ту сторону глаза, а спорить с ним было некогда. Нужно было двигаться — ибо неподвижную цель моментально затоптали бы, ну или похоронили под ошметками мертвых туш.

Короткий взгляд на схему повреждений не порадовал — все, что у него осталось, это буквально костяное яйцо на ножках. Сильно битое яйцо. Это было бы даже смешно, если бы не было так грустно. Едва ему показалось, что он приблизился к "высшей лиге", как его иллюзии буквально разбили на куски.

— Сим, можно что-нибудь с этим сделать? — без особенной надежды спросил он у напарника по несчастью. Пожалуй, ответ он знал и сам — "всю систему менять нужно"…

Но Сим, на удивление, оказался более оптимистичен — только попросил материала и немного времени. Заняться было особо нечем — разве что еще поизображать мяч под ногами дерущихся — так что Павел с разбегу нырнул в небольшой бархан из более-менее сохранившихся тел немного в стороне и продолжил наблюдение.