Пайпер напряглась.

— Не поняла.

— Я знаю, мы должны пройти Лабиринт и найти источник, удерживающий богов в плену, но… Я знаю, что ты хочешь убить Карстарса, — едва слышно добавил Фортинбрас, — и я не хочу тебя останавливать. Но если ты будешь торопиться, то пострадаешь.

Пайпер резко обернулась, уперевшись ладонями ему в грудь.

— Предлагаешь сидеть на месте и ничего не делать? — зло прошипела она.

— Предлагаю всё обдумать и не действовать сгоряча. Пожалуйста, поверь мне, я на твоей стороне. Но я не хочу, чтобы ты, ослеплённая желанием отомстить, пострадала. Не совершай моих ошибок.

Пайпер застыла, приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать, свела брови к переносице. Фортинбрас наклонился ниже и оставил невесомый поцелуй на её лбу.

— Пожалуйста, мар церза́ру, — дрогнувшим голосом повторил он. — Я не хочу, чтобы ты пострадала. Никто из нас этого не хочет. Пожалуйста.

Фортинбрас взял её лицо в ладони и приподнял, чтобы посмотреть ей в глаза. Золотые зрачки стали тусклее, но это всё ещё была Пайпер, которая могла сорваться с места и голыми руками начать рвать демонам глотки. Фортинбрас не забыл, какой она была в Башне, а ведь тогда Сила всё ещё была разделена. Даже если предположить, что совсем крохотная её часть, та самая, которая позволяет Андеру из фей быть наследником, всё ещё не у неё, Пайпер была сильна и опасна.

— Солнечный свет, да? — спросила она, не отводя взгляда.

— Что?

— То, что ты сказал на ребнезарском. Так переводится?

— Нет, — с лёгкой улыбкой ответил Фортинбрас. — Это означает «моё солнце».

Уголки губ Пайпер слегка приподнялись.

— Ты же знаешь, что ты слишком идеален?

— В каком смысле?

Пайпер покачала головой, усмехнувшись, и обняла его, положив голову ему на плечо.

— Прости, что заставила волноваться. Я… я не знаю, что делать. Я понимаю, что он сделал это, только чтобы ранить меня, и понимаю, что точно ошибусь, если попытаюсь отомстить сейчас, но… Я хочу, чтобы он умер, — с расстановкой произнесла Пайпер едва слышно. — Я хочу убить его своими руками. Думаешь, это ненормально?

— Карстарс совершил самую большую ошибку в своей жизни, и он ответит за неё.

— Но ты думаешь, это ненормально, что я хочу убить его?

Она подняла на него глаза, и Фортинбрас понял, что от ответа не уйти.

Он никогда не считал, что кто-либо имеет право решать, как распоряжаться чужими жизнями. Йоннет объясняла ему, что, будучи сальваторами, они должны направлять людей к спасению, помогать им осознать свои ошибки, но не судить за какие бы то ни было преступления. Для этого есть короли и королевы, управляющие своими странами.

Но Вторжение всё изменило, и Фортинбрасу пришлось в одиночку принимать сложные решения. Если человек был проклят, ему приходилось решать, опасен ли он. Ему приходилось убивать, но не ради удовольствия, а ради того, чтобы остальные могли выжить. Благодаря Клаудии и Магнусу Фортинбрасу удавалось справляться с этим, но их не было с ним, когда он разрушил Башню, в которой его держал Карстарс.

Фортинбрас хотел убить его. Разорвать горло и врывать сердце голыми руками. Он хотел, чтобы Карстарс страдал, и не видел в этом ничего ненормального.

В конце концов, это война. Демоны истребляли сигридцев, видя в них лишь источники магии, благодаря которым они жили. Не все, конечно, были такими. Демонов, подобных Твайле, Фортинбрас не трогал. Но Карстарс в их число не входил. Пусть у него было лицо человека, пусть у него было настоящее сердце, пусть он мог заставить остальных поверить, что он не заслуживает смерти, это было далеко не так.

Карстарс совершил самую большую ошибку в своей жизни, убив Джонатана, и он ответит за неё.

В конце концов, это война.

— Я не думаю, что это что-то ненормальное, — наконец ответил Фортинбрас. — Я лишь хочу, чтобы ты понимала, что мы, будучи сальваторами, не вправе решать, кому жить, а кому умереть. Однако, — торопливо добавил он, почувствовав, как напряглась Пайпер, — не мы начали эту войну. Да, меня воротит от мысли, что ты хочешь убить Карстарса, но не потому что мне его жаль, а потому что я боюсь потерять тебя.

— Я уже убивала демонов, — напомнила Пайпер, едва он только на секунду остановился, чтобы перевести дыхание. — Я убила Уалтара.

— И как, легко было?

Пайпер вздрогнула. Фортинбрас почти пожалел о том, как резко это сказал, но тут Пайпер вновь усмехнулась и покачала головой. По её щекам покатились слёзы.

— Прости, — пробормотала она, прикрыв глаза. — Я знаю, что ты прав. С Уалтаром было… трудно, правда. Иногда мне кажется, что он всё ещё рядом и режет меня, как тогда, в Башне. Иногда кажется, что он вот-вот появится, чтобы убить тебя. Но потом я смотрю на тебя и понимаю, что это не так. Я победила, а ты жив.

— Но с Карстарсом будет иначе. Он намного сильнее Уалтара.

— Я знаю, но и я больше не слабачка. Дядя Джон не заслужил смерти, а Кит с Эйсом… Они не заслужили потерять его вот так. Да ведь Эйс даже не знает! — истерично рассмеявшись, добавила она. — Что я ему скажу? «Прости, я отпустила демона, которой убил нашего дядю»? Я же…

— Тише, тише.

Фортинбрас прижал Пайпер к себе и погладил по волосам.

— Мы придумаем, что сказать Эйсу. Я тебя не оставлю. Ни сейчас, ни потом. Если ты считаешь, что так будет лучше — хорошо, пусть будет так. Я помогу. Сделаю всё, что в моих силах. Но, пожалуйста, пообещай мне, что будешь осторожна. Ради самой себя, Эйса, Кита и…

— Ради тебя, — с грустной улыбкой подсказала Пайпер, когда он так ничего и не сказал.

— Я не хотел показаться слишком навязчивым, — смущённо уточнил Фортинбрас.

— Ты не навязчивый. Ты мой парень, и это нормально.

— Твой — кто?

— В моё мире так говорят, — утерев слёзы ладонью, объяснила Пайпер. — Мы же, вроде как, встречаемся, да?

— Не совсем понимаю, что это значит, потому что прямо сейчас мы рядом и нам не надо нигде встречаться, но… Я люблю тебя, мар церзару, — уверенно произнёс Фортинбрас, стараясь не обращать внимания на тихий смех Пайпер.

— И я тебя.

Она приподнялась на носочках и нежно поцеловала его, после чего с улыбкой сказала:

— Повторю ещё пару раз, когда выучу какое-нибудь крутое ребнезарское слово.

***

— Ты слишком сильно переживаешь.

— Ты нарушил равновесие! — рявкнул Иснан, вскинув руки. — Из-за тебя Лабиринт вышвырнул нас и не пускает обратно!

Карстарс сложил руки на груди и снисходительно посмотрел на него сверху вниз. Иснан рыкнул, протянув когти к его шее, но вовремя остановился. Карстарса ему не убить, по крайней мере, не сейчас, а злость — плохой помощник.

Но как бы сильно Иснан ни старался, он не мог взять себя в руки. Из-за глупости, которую выкинул Карстарс, Лабиринт перестал быть благосклонен к Иснану и вышвырнул их, как дворовых собак! Да ещё где — в богами забытом месте, где не было ни людей, ни городов…

Иснан замер, нахмурился, осознав, что и впрямь подумал про богов.

После того, как Лабиринт вышвырнул их, с ним творилось что-то странное: то мысли уходили не туда, то с губ срывались странные слова, которые Иснан никогда бы ни произнёс. Ощущение, что за ним наблюдают, пропало, но от этого не стало легче. Иснан точно знал, что он всё ещё в опасности, но не мог понять, с какой стороны нанесут удар.

Карстарсу и Мараксу он не доверял. Им просто не повезло оказаться ближе всего к нему в момент, когда он почувствовал зов и открыл Переход. Они были заперты в этом мире из-за него, хотя Иснан не понимал, почему они не могут вернуться обратно, используя хаос. Почему не могут дать знать госпоже Ситри, чтобы она призвала их обратно. Иснан не идиот: не сбежит, не дойдя до короля демонов, но вряд ли Карстар и Маракс ему поверят на слово. Даже если они были вынуждены торчать здесь, они следили за ним так же, как он — за ними.

Правда порой Иснану казалось, что они не просто следили за ним.

Иногда он чувствовал, как на его хаос что-то давит. Ренольд начинал говорить громче, но его голос заглушался криками из прошлого и треском пламени. В одну секунду Иснану казалось, что он заперт в клетке, а в следующую он вновь стоял перед старшими демонами и понимал, что они смотрят на него, как на недоразумение.