— Ты специально напуган Басона? — прошипела Стелла, неотрывно смотря на него.

— Нет, думаю, он просто принял принца Гилберта за Фортинбраса. Да-да, — тут же продолжил он, будто почувствовал замешательство Гилберта, — я знаю, кто ты. Я всё про тебя знаю. Но вернёмся к важному. Стелла, милая, я устал с дороги и хочу немного отдохнуть. Может, проводишь меня?

— Сдохни! — ещё громче крикнула она. — Тебя никто не ждал!

— Выходит, и мою информацию никто не ждёт? Без неё вы не войдёте в Лабиринт.

Гилберт уловил, как Энцелад напрягся ещё сильнее. Все слуги и стражники, наблюдавшие за ними весь день, будто бы испарились — то ли отправились за помощью, то ли решили не рисковать собой лишний раз. Гилберт был в замешательстве и не мог вспомнить ни одной магии, которая была бы похожа на то, что использовал незнакомец. И откуда он знает, что они намерены войти в Лабиринт?

— Давай, Стелла, — с широкой улыбкой подначивал её мужчина, никого вокруг не замечая. — У нас мало времени, а я ещё хочу узнать, где вы прохлаждались столько месяцев. Или мне попросить принца Гилберта?

Он повернулся, критически оглядел с головы до ног и презрительно фыркнул, качнув головой.

— Не удивлён, что корона тебя отвергла.

Гилберта пробал озноб. Об этом-то он как узнал?..

Кем на самом деле был этот мужчина и какой магией он обладал?

— Катон, приятно познакомиться, — представился мужчина, будто прочитав его мысли. — Вождь Дикой Охоты и единственный, кто знает тайные пути, ведущие в Лабиринт.

***

Стеллу трясло от злости, ненависти, страха и стыда, с которым она никак не могла справиться. Она не ожидала, что Катон навестит их так скоро. Она вообще забыла о том, что он может в любое время оказаться в Омаге, и теперь чувствовала себя отвратительно. Он всегда предупреждал о своём появлении звуком сигнального рога, и Стелла, услышав его по пути к манежу, знала, что Катон вот-вот будет здесь. Знала и стояла, испуганно смотря в небо, где в любой момент могла пронестись бесформенная тень. И после, когда он сказал, что её злость заводит его…

Стелла хотела плакать. Почему Катон вечно всё портит? Почему думает, что ему всё дозволено? Клятва связывала его с Фортинбрасом и не позволяла ему вредить кому-либо из его союзников, но он всегда находил способ задеть её и напомнить, что когда-то она принадлежала Охоте. Иногда он говорил так, будто она до сих пор принадлежала только ему.

Стелла едва справилась с эмоциями. Она не могла слышать о том, как Джинн рассказывал о своём убийстве, и потому сбежала, решив, что лучше будет слоняться по дворцу. О том, почему Ветон так поступила, ей обещали рассказать позже, но Стелла и не рвалась как можно скорее узнать правду. Когда Ансель передал, что Фортинбрас ищет Гилберта и Энцелада, Стелла решила найти их с куда меньшим энтузиазмом, чем можно было от неё ожидать. Она хотела растянуть время, а когда узнала, что Гилберт и Энцелад возле конюшен, захотела ещё раз навестить Басона. Стелла даже не думала, что Катон явится прямо перед ними только для того, чтобы поиздеваться и напомнить, кем он является на самом деле.

Выбора у неё не было: успокоив Басона, испуганного появлением Катона, Стелла проводила того к Фортинбрасу. Это было ещё одной пыткой, куда более жестокой и извращённой. Катон прекрасно знал, где Фортинбрас, и смог бы найти его в огромном дворце с помощью магии. Гилберт и Энцелад, которые последовали за ними, его совершенно не интересовали. Только Стелла, которая всё это время чувствовала на себе пристальный взгляд Катона.

Она слишком хорошо помнила Башню и каждый момент унижения, которому он её подверг. Стелла хотела исчезнуть, провалиться сквозь землю или раствориться в воздухе, лишь бы избавиться от страха и стыда, которые разъедали её изнутри.

«Я ни в чём не виновата, — твердила она себе, стараясь мысленно считать шаги и не сбиваться с быстрого темпа. — Всё будет хорошо, всё будет хорошо!»

Катон не посмеет тронуть её. Не здесь, не на глазах у всех. Не с клятвой, которая связала его с Фортинбрасом. И если он попытается надавить на Стеллу словами, она справится. Она была сильной и очень умной. В конце концов, она выжила в Дикой Охоте и в Башне, а Фортинбрас, Магнус и Джинн учили её сражаться. Она точно справится.

«Я ни в чём не виновата», — вновь подумала Стелла, с напускной уверенностью кивнув попавшемуся на пути Анселю. Он подпрыгнул, заметив полный желчи взгляд Катона, и стрелой метнулся вперёд, к дверям, за которыми уединились Фортинбрас, Джинн, Киллиан и Клаудия. Пайпер, вообще-то, тоже должна была быть с ними, но она, как и Стелла, сбежала.

— Ты не хочешь со мной разговорить? — невинно уточнил Катон, поравнявшись со ней. Стелла попыталась ещё ускорить шаг, но Охотник тут же нагнал её. — Не веди себя как ребёнок, Стелла. Ты должна понимать, что у нас общие цели.

Стелла ему не верила. Пусть он озвучит ей хоть сто истин — ни одной не поверит, пока не услышит их же от Фортинбраса.

— За эти месяцы многое изменилось, но знаешь, что самое удивительное? Ваша вера в то, что такие слабаки, как принц Гилберт, помогут. Это лишь попытка отстрочить неизбежное, Стелла. Порочный круг замкнётся, и никто не сумеет спастись.

Стелла сжала челюсти, запретив себе отвечать. Злость красной пеленой застилала ей глаза. Она даже не видела, как двери открылись и Фортинбрас, обычно не прятавший своего паршивого настроя от встречи с Катоном, двинулся к ним. Стелла, воспользовавшись моментом, развернулась и побежала вперёд, как можно дальше от источника своего страха.

Это нечестно. Она была сильной и умной, могла справиться с чем угодно и побороть любого. Она не должна бояться Катона, но боялась. Меньше, чем за пять минут он разрушил всю её уверенность, которую Стелла старательно копила столько месяцев, заставил поверить, что она годна лишь для того, чтобы быть частью Охоты.

«Это неправда!» — думала Стелла, размазывая предательские слёзы по щекам, пока бежала в сторону своих комнат.

Как Катон может разрушать её, если она давно убедила себя, что он больше не властен над ней? Как он смеет показываться в Омаге после того, как столько лет измывался над ней и пытался убить Джинна с Пайпер? И почему Стелла такая слабая?

Ворвавшись в комнату, она первым делом заперла дверь и придвинула к ней стул, чтобы никто не попытался войти. Затем метнулась в дальнюю комнату и, так же заперев дверь, забилась в самый угол между двумя шкафами, вцепившись себе в волосы.

Вспоминая о том, каким озадаченным выглядел Гилберт и как Энцелад изучал Катона, Стелле хотелось только одного — исчезнуть. Они видели, что она струсила, и наверняка поняли, из-за чего. Как бы ей ни хотелось обратного, Гилберт не такой уж и глупый. Он точно может сложить несколько фактов и брошенных Катоном фраз вместе. И перед тем, как она убежала, он наверняка видел, что она заплакала.

Как она могла быть такой несдержанной? Фортинбрас доверился ей, выбрал ракатаном для своего тела, в очередной раз признав силу Стеллы, но она подвела его, испугавшись Катона.

Стелла завыла ещё громче, уперев лоб в колени, прижатые к груди. «Глупая, глупая, глупая! — твердила она себе, захлёбываясь в слезах. — Неблагодарная девчонка! Только и можешь, что путаться под ногами!»

Стоя в незнакомом месте, в каком-то длинном туннеле со стенами, покрытыми плесенью, грязью и кровью, Эйс ничего не чувствовал. Ни страха, ни настороженности. Ничего. Даже магия молчала, что было необычно: та всегда могла предупредить о надвигающейся опасности, но сейчас… «Странно», — подумал Эйс, оглядываясь по сторонам. Был только туннель с редкими факелами на стенах и он сам, совершенно не понимающий, как оказался здесь.

Дядя Джон навсегда вбил ему в голову одно золотое правило: если оказался в незнакомом месте или потерялся — стой на месте и жди, пока тебя найдут. Разумеется, речь шла о ситуациях, когда жизни ничего не угрожало. Эйс не был уверен, что сейчас был в безопасности, однако ноги уже понесли его вперёд. Огни факелов проносились мимо, совсем рядом раздавался какой-то противный, чавкающий звук. Эйс не хотел даже проверять, из-за чего тот появлялся — пронёсся по туннелю дальше и, едва не запнувшись о собственную ногу, оказался на лестнице.