— Махатс любит диковинки, — отстранённо продолжил Андер будто сам для себя. — Магия, связывающая кровь, дар, позволяющий подчинять тени, nacido en la sangre… Он изучает это, думая, что сумеет отыскать хотя бы частицу иллу́мэ бара́л и тем самым приблизиться к истине, которой живут уранионы.

У Эйкена едва не вскипел мозг. Он хорошо знал сигридский благодаря урокам с Фортинбрасом и Анселем, однако ему потребовалось время, чтобы перевести сказанное Андером. И всё же ни в одной книге он не читал про некое «бесконечное знание».

Сколько же Андер знал на самом деле?..

— Вы нужны были ему из-за магии, связывающей кровь? — спросил Эйс, всё-таки вернувшись к крайне опасной теме.

— Поначалу ему нужна была Сила.

Эйс метнул быстрый взгляд на Эйкена, ясно говоривший: «Вот оно». То, что хотели узнать королева Ариадна и король Джулиан, что отчаянно хотел знать Эйс, не понимавший, обладает ли его сестра магией сакри в полном объёме.

— Он узнал о магии, связывающей кровь, уже потом, когда выяснил, что у меня нет Силы.

Эйс едва не подавился воздухом.

— Что? Но вы же… Елена говорила, что вы были наследником.

— Да, я был им, — спокойно согласился Андер, неожиданно протянув руку к Лани и погладив её шею. — Но отказался от той частицы Силы, что была во мне, когда почувствовал, что Йоннет нуждается в ней.

— Я не понимаю, — стыдливо признался Эйкен.

— Йоннет умирала, не имея возможности использовать всю Силу, — тихо и с горечью ответил Андер. — Я почувствовал это, даже услышал голос Лерайе. Она дала мне выбор: отказаться от наследования Силы и дать Йоннет шанс или же оставить частицу магии себе и попытаться выбраться из плена.

Эйкен вжал голову в плечи. Последовательность событий выстраивалась перед ним, но с огромным трудом: выходило так, что Андер попал в плен незадолго до Вторжения, а во время него почувствовал, что Йоннет нуждается в частице Силе, которая была внутри него. Фортинбрас говорил, что Сила была раздроблена, но не вдавался в детали, а Эйкен, прекрасно понявший, что сальватору больно об этом говорить, не задавал лишних вопросов.

— Вы отказались от Силы? — шёпотом уточнил Эйс, наконец найдя в себе силы для этого.

— Сразу же, не колеблясь ни секунды. Я принял частицу Силы, поклявшись, что верну её, когда Йоннет потребует, и сдержал клятву.

— Но вы могли освободиться, — непонимающе сказал Эйкен. — Сбежать от демонов.

— Может, и мог. Может, нет. Иногда приходится принимать трудные решения.

Эйкен вновь посмотрел на Эйса и увидел в его взгляде совершенно новую эмоцию: восхищение. Отчасти Эйкен разделял это чувство. Иногда и впрямь приходится принимать трудные решения, особенно если знаешь, что сам будешь страдать. Магнус принял такое решение, и если поначалу Эйкен винил себя в этом, то теперь он восхищался решимостью и уверенностью Магнуса.

— Значит, Пайпер владеет всей Силой, — заключил Эйс, нарушив затянувшееся молчание. — Это хорошо.

— Разве она бы исчезла, не имея цельной Силы?

— Ну… Пайпер немного безбашенная, — со вздохом уточнил Эйс. — Но она очень крутая.

Неожиданно для них обоих Андер слабо улыбнулся. Уголки его губ едва-едва приподнялись, но это точно была улыбка. Единственная за эти три дня. Эйкен и сам едва не улыбнулся, поддавшись общему настроению, но тут острая боль пронзила его сердце. Он вскрикнул, схватившись за грудь, и тени беспокойно запрыгали вокруг него, хаотично срываясь с кожи.

Сердце то замедлялось, то ускорялось. Дышать становилось всё труднее. В ушах звенело, а кости ломило. Перед глазами прыгали цветные пятна, складывающиеся в незнакомые силуэты и пейзажи: тёмные помещения, красные реки, в которых что-то плавало, женщина, сидящая на полу и медленно раскачивающаяся. Её длинные белые волосы были самым ярким пятном, которое увидел Эйкен, после чего всё исчезло.

Он поднял голову, наткнувшись на перепуганный взгляд Эйса. Тёмно-карие глаза стали янтарными, тонкие нити света переливались в воздухе, показывая, что Эйс был готов использовать магию. Андер сидел на месте, как статуя, лишь его брови немного опустились вниз. Зато тени Эйкена хаотично бегали по столовой: Змеи ползали по полу и столу, Лань прыгала вокруг них, Львы беззвучно рычали, припадая к полу, все птицы кружили под потолком. Эйкен выдохнул, ощущая, как сильно бьётся его сердце, и потянул за хаос. Тени прильнули к нему, окружили со всех сторон, однако было что-то ещё. Холодное, тёмное и очень древнее. Что-то, что он уже встречал, но никак не мог вспомнить.

— Я… чувствую хаос, — прохрипел Эйкен, прижимая к груди Ворона, который охотно запрыгнул к нему на колени. — И мне кажется, что я его уже где-то встречал.

— Мне позвать господина Йозефа? — испуганно пролепетал Эйс.

— Да.

Эйс соскочил со своего места и бросился к дверям. Эйкен проводил его взглядом, всё ещё прижимая Ворона к груди. Андер медленно наклонился к нему и, выждав секунду, сказал:

— Когда проклятие выходит из-под контроля, это означает только одно.

Эйкен невольно вздрогнул, уже отдалённо понимая, о чём Андер скажет.

В особняке Гилберта, как раз после того, как на Клаудию и Энцелада напали, проклятие Фортинбраса вновь пробудилось. Сальватор не говорил об этом вслух, однако Эйкен понял, что это из-за демона, который наложил проклятие.

— Это из-за демона, — сказал Эйкен, начав поглаживать Ворона по голове, чтобы немного успокоиться. — Моё проклятие на мгновение стало сильнее, вернулось к моменту, когда я только обрёл его. Я помню, что тогда была такая же боль и… Я что-то чувствую.

— Это и есть демон, который проклял тебя. Если он использовал хаос для чего-то крайне мощного, связь, которая когда-то была между вами, могла пробудиться. Я чувствовал это, когда Махатс проводил свои эксперименты. Знал, что он делает, и даже чувствовал его хаос, который притягивал хаос внутри меня.

— Значит, я могу узнать, куда меня ведёт проклятие?

— Ты думаешь, это разумно?

— Не знаю… Я видел женщину с белыми волосами, видел что-то красное. Что-то, похожее на… — Эйкен на секунду задумался, поначалу решив, что из-за боли у него помутился рассудок, однако всё же сказал: — Это было похоже на реку, полную крови.

***

«Беги, Зельда, — вопило её сознание, пока в спину дышали демоны, а пятки едва-едва не попадали в их клыкастые рты. — Беги!»

Карманы между мирами — нечто совершенно иное, неизведанное, опасное и в то же время манящее. Это не полноценные миры, даже не Переходы, всего лишь пространства, которые изменились из-за хаоса демонов. Попасть сюда можно было только через бреши, но выйти — и через порталы. Нужно лишь найти подходящее место, точку, где пространство искажается, где карман соединяется со Вторым миром, и разорвать её, как ткань, уже трещащую по швам.

Но сколько бы Зельда ни искала, она не могла найти эту точку. Голова гудела из-за песни, которая, вопреки логике, звучала только громче. Они изменили направление, решив не рисковать и не встречаться с крайне сильным тёмным созданием. Песнь должна была стихнуть, но этого не произошло. И быстрее, чем Зельда успела указать на это, вновь появились демоны. Больше, чем в прошлый раз, свирепее и быстрее. Оставалось только одно — бежать.

И они бежали, едва успевая воздвигать барьеры, которые демоны быстро рушили. Зельда не выпускала меча из рук и постоянно отрубала тварям головы и лапы, разрезала их тела. Делала это так часто, с таким отчаянием и рвением, что совершенно не обращала внимания на кровь, брызжущую во все стороны.

Зельда знала, что проклятие может вернуться в любую секунду, и из-за этого боялась только сильнее. Что, если в момент, когда проклятие пробудится, её рука дрогнет? Она может пропустить удар и лишиться не столько руки, сколько жизни. Она может подставить Себастьяна, Кристин и Илларда. Может стать причиной, из-за которой они все погибнут. Раньше она бы и не подумала об этом, — в конце концов, Дикие Земли научили её полагаться только на себя, — но сейчас она не могла даже представить, будто может бросить остальных. Даже если они слабее и медленнее, они не должны умирать только из-за этого. Поэтому она поднимала меч, отпускала магию, позволяя ей пожирать тела демонов, и изо всех сил подавляла тошноту, подступающую к горлу из-за одного вида крови.