Может, в этом-то и была проблема.

Обстоятельства складывались так, что первое время Август большую часть времени уделял Ордену, а не семье. Кристин не возражала, за что Август бесконечно был ей благодарен. Эта прекрасная, умная и решительная женщина всегда понимала его и знала, как ему важно помогать Ордену. Она также умело совмещала небольшое количество работы с воспитанием Себастьяна, которому Август со временем начал уделять больше внимания.

Но, опять же, Себастьян был тихим, послушным и очень умным ребёнком.

Когда родился Алекс, стало труднее, но не критично. Возвращался тот ритм жизни, к которому они привыкли, и Августу казалось, что всё нормально.

Он действительно в это верил. Но оказалось, что они с Себастьяном загнали себя в замкнутый круг, который не могли разорвать уже много лет.

Себастьян мало общался с ним и ничего не рассказывал, потому что думал, что отвлекает Августа и тратит его время. Август не представлял, как подступиться к Себастьяну, потому что тот был очень тихим и молчаливым и будто бы совсем не нуждался в отцовском внимании. Себастьян не беспокоил его, потому что думал, что так будет лучше. Август не беспокоил сына, потому что думал, что тому и без него хорошо.

Если бы не Кристин, его прекрасная, умная Кристин, Август бы до сих пор этого не понимал.

— Я знаю, что ничего не могу исправить, — сказал Август, краем глаза видя, как официант направляется к ним с их заказом.

— Поздравляю, — с саркастичной улыбкой ответил Себастьян, не обращая внимания на драу в виде маленькой мыши, ползущую по краю их стола. — Единственная твоя умная мысль за последнее время.

— Но я хочу попытаться. Я люблю тебя, Себастьян, и это правда. Я не хочу, чтобы ты, как и я, жил с ненавистью.

— Я не настолько к тебе привязан, чтобы испытывать ненависть.

Опять же, Август и не ожидал другого ответа. Когда старшему ребёнку уже двадцать два года, сложно пытаться выстроить те самые доверительные отношения, которые так нужны в детстве. И сложно признавать свои ошибки, когда ты всю жизнь только и делал, что старался забыть о них, притвориться, будто их и вовсе никогда не существовало.

Но Август старался. Почему Себастьян этого не видел?

— Это всё? — уточнил он, выдержав небольшую паузу. — Я могу, наконец, выпить?

— Теперь ты подался в алкоголики? — не сдержавшись, выпалил Август.

— Я не хочу терпеть тебя на трезвую голову, — повторил Себастьян слова, брошенные ему всего несколько минут назад, и больше — ничего.

До самого конца обеда, как бы Август ни старался, Себастьян ему не отвечал.

***

— Нас бросят в темницы! — прохныкал Эйкен, едва успевавший за Эйсом.

— Не бросят! — возразил тот.

— Вас бросят в темницы.

Эйкен и Эйс одновременно подскочили на месте и обернулись. Айше подкралась так тихо и незаметно, что даже магия не сумела подсказать об её приближении. Хотя, может, дело было в том, что Айше находилась на своей территории — во дворце эльфов, куда Эйкен и Эйс пробрались меньше двух минут назад.

— Как вы сюда попали? — строго спросила Айше, сведя брови.

Эйкен испуганно вжал голову в плечи и покосился на Эйса.

— Э-э-э… — неуверенно протянул он, — господин Сионий открыл портал. Верно, Эйкен? — с нажимом уточнил Эйс, выразительно посмотрев на него.

Эйкен ничего не ответил, только шире раскрыл глаза. Тени птиц, расположившиеся на его щеке, захлопали крыльями — должно быть, из-за беспокойства и страха.

— Верно, Эйкен? — чуть строже повторила Айше и посмотрела на него.

Эйкен окончательно растерялся. Видя, как тот мучается, пытаясь подобрать хотя бы одно слово для ответа, Эйс почувствовал укол вины.

Это он два дня спустя предложил пробраться к Андеру и узнать, почему магия Эйса привела к нему и до сих пор ли он хранит частицу Силы Лерайе внутри себя. Эйс знал, что Лерайе стала целой, — вернее сказать, почти целой, ведь крохотная её часть всё ещё могла принадлежать Андеру, — и хотел выяснить правду. Может быть, из-за того, что Лерайе была целой где-то на девяносто девять целых и девять десятых процента, а не на все сто, у Пайпер будут серьёзные проблемы. Она предпочитала говорить, что Лерайе собрали по кусочкам, однако Эйс знал, что на самом деле она жутко переживает из-за того, что до сих пор не владела Силой окончательно.

Это было так запутанно и странно. Лерайе могла считаться целой, но не до конца. Пайпер владела всей Силой, но, разумеется, самая маленькая и последняя её частичка, в теории, могла быть заключена в другом человеке.

Поэтому Эйс хотел как можно скорее во всём разобраться. Сальваторы не могли ждать и откладывать Лабиринт в дальний ящик, и Пайпер пришлось согласиться с тем, что Лерайе почти целая. Лишь бы у неё из-за этого не было проблем.

— Простите, — наконец пробормотал Эйкен, вперившись взглядом в носки своей обуви.

Эйс ощутил, как чувство вины увеличивается. Он убеждал себя, что Эйкен мог отказаться от его затеи, мог сказать чёткое «нет», но не сделал этого. Следовательно, поддерживал его и считал, что они должны как можно скорее встретиться с Андером. Но Эйс давил на него, фактически преследовал по всему особняку и доказывал, что его идея точно сработает. Теперь же перед ними стояла Айше, которая точно знала, что они не могли находиться во дворце эльфов без приглашения или сопровождающего в лице Сиония.

Айше расскажет об этом своему королю, королеве Ариадне, которая так же была здесь, и, разумеется, Шерае, и тогда Эйсу с Эйкеном сильно влетит. Сильнее, чем когда они пробрались в зал Истины, чтобы отыскать хоть какую-то информацию об Андере.

Эйс чувствовал себя виноватым.

— Есть кое-что, о чём бы я хотел рассказать, — выпалил он быстрее, чем успел передумать.

Айше скептически выгнула бровь.

— Это касается… магии, — осторожно добавил Эйс.

Теперь Айше нахмурилась. Эйкен смущённо уставился на него, явно не понимая, что тот задумал.

Эйс и сам не понимал. Но если уж его поймали там, где он не должен быть, следует обернуть ситуацию в свою пользу и сделать всё возможное, чтобы наказали только его. Эйкен не виноват в том, что Эйс едва не насилу утащил его за собой.

— Магии, — повторила Айше, её тёмные глаза недобро сверкнули, когда Эйс кивнул в ответ. — Что ты можешь знать о магии?

Эйс выждал секунду и, думая, что должен всеми возможными способами вытащить Эйкена из передряги, в которую его утянул, поднял ладонь и щёлкнул пальцами. В нескольких сантиметрах над ними вспыхнул янтарный огонёк, глаза Эйса приобрели тот же оттенок. Он удерживал магию в одной крайне простой форме, помня уроки Марселин, и ждал, пока Айше справится с удивлением. Она внимательно рассматривала огонёк, изучала его магией, отражавшейся в её глазах, то и дело открывала рот, будто хотела задать вопрос, но всё не решалась. Наконец она выдохнула, вновь свела брови и поджала губы, окинув Эйса неодобрительным взглядом.

— Я бы хотел встретиться с лидерами коалиции, чтобы рассказать им об этом, — пролепетал Эйс, надеясь, что сумеет убедить Айше. — Дело в том, что, если я всё правильно понял, именно моя магия первой нашла Андера.

Айше молча смотрела на него, и с каждой пройденной секундой волнение возрастало. Разумеется, эльфийка была права: они проникли на чужую территорию, причём при помощи магии Эйса, о наличии которой никто не знал. Они нарушили не меньше тысячи законов, за которые их могли наказать по всей строгости, однако на стороне Эйса и Эйкена был как минимум один факт, который мог спасти их.

Дворец эльфов стоял на границе Тайреса и был защищён сотнями барьеров. Если бы король Джулиан не желал видеть их, он бы приказал магам начертить сигилы, которые ни за что не пропустили бы Эйса и Эйкена. Если те прошли на территорию, значит, король не считал их врагами. И раз уж именно Айше нашла их первой, значит, эльфы знали, что кто-то использовал магию, чтобы пройти через барьеры, но кто именно — другой вопрос.

— Где Сионий? — наконец спросила Айше, расправив плечи. Её сомнения исчезли, осталась только строгость, из-за которой Эйкен ещё ниже опустил голову.