После битвы Вильгельм, по сообщению хронистов, еще 8 дней оставался в Гастингсе, ожидая делегаций с изъявлением покорности[340], но, не дождавшись их, и приведя в порядок войско, начал свой первый большой поход по английской земле, увенчавшийся завоеванием юго-восточных графств и коронацией Вильгельма. Собственно, после Гастингса и начался сам процесс завоевания страны, распадающийся на этапы сообразно покорению очередного региона: Юго-Востока, Юго-Запада, Центральных графств (Мерсии), Северо-Востока и Нортумбрии, наконец, части Уэльса. Победа при Гастингсе еще не сделала нормандского герцога властелином страны. В Лондоне, где собрались многие представители знати, в том числе Эдвин и Моркар с подошедшими, наконец, отрядами, образовалась значительная база сопротивления, располагавшая немалым числом войск[341], в том числе ополчением самих лондонцев. Но у англосаксов отсутствовал лидер такого масштаба, как Вильгельм у нормандцев, чтобы скоординировать их действия. Знать и горожане Лондона провозгласили королем Эдгара Этелинга[342], но было очевидно, что этот юноша не подходит на такую роль. Более подходящие кандидатуры — Эдвин, Моркар, Вальтьоф (сын прежнего эрла Нортумбрии Сиварда) — отпали, как ввиду их неучастия в битве при Гастингсе, так и по причине их северного происхождения: они были чужаками для уэссекской и прочей южной знати, преобладавшей на собрании. В ответ на это северные эрлы увели свои отряды из Лондона, вновь бросив Юг без помощи[343]. В очередной раз психология «регионализма» разделила англосаксов перед лицом общего врага. Реальным лидером лондонцев, возглавившим оборону города, стал шериф Мидлсекса Ансгар[344].

Все эти проволочки были на руку Вильгельму, совершавшему тем временем победоносный рейд по юго-востоку Англии — региону, чьи силы были в большинстве своем уничтожены при Гастингсе. Это объясняет молниеносный триумф Вильгельма на пути к Лондону. 21 октября 1066 г. без боя сдался Дувр, обладавший мощными укреплениями: дуврцы сами на полпути принесли покорность Вильгельму. 29 октября так же легко пал Кентербери — резиденция архиепископа — и далее ряд других населенных пунктов по южному берегу Темзы. Около 1 ноября (хотя Р. Адам считает, что в середине ноября) нормандцы с юга подошли к Лондону. По сообщению Ги Амьенского, они якобы собирались осаждать Лондон, чем немало напугали горожан, но это вызывает сомнения, если вспомнить о небольшой численности войска Вильгельма, сильно сократившейся еще и после Гастингса[345]. Дело ограничилось недолгим вооруженным противостоянием, в ходе которого англосаксы сделали вылазку через мост на южный берег, в Саутворк, а нормандский отряд в 500 рыцарей отбросил их назад, причем Саутворк в ходе боя сгорел[346]. Полагая, очевидно, более разумным продолжить покорение беззащитного Юга, нежели губить и без того небольшое войско в новых сражениях, Вильгельм продолжил марш по южному берегу Темзы, уйдя от Лондона на запад, пока не форсировал реку, наконец, в середине декабря 1066 г., в верхнем течении, в местечке Валлингфорд. В ходе этого марша герцога ждал новый успех: без боя сдался Винчестер — древняя столица Уэссекса с ее сокровищницами. Нормандские войска даже не вступили в город; Винчестер, где пребывала вдова Эдуарда Исповедника, был покорен, благодаря красноречию послов Вильгельма[347]. Почтительное отношение к вдовствующей королеве как бы подчеркивало факт легитимного наследования Вильгельмом якобы завещанной ему Эдуардом Исповедником короны, в противовес «узурпации» ее Гарольдом. Здесь герцог Нормандии в очередной раз проявил себя как хитрый дипломат и, говоря современным языком, «пропагандист» тех идей, которые придавали завоеванию Англии позитивный характер в глазах общественного мнения.

Вместе с тем, по отношению к местному населению, чье мнение было не столь важно, Вильгельм с самого начала вел себя как завоеватель. Англосаксонские источники в один голос повествуют о тотальном разорении всех мест, через которые войско Вильгельма шло из Гастингса: Сассекс, Кент, Суррей, Мидлсекс подверглись значительному опустошению. Так, действуя устрашающим примером на защитников Лондона и одновременно ведя с ними переговоры, Вильгельм подготавливал почву для бескровного взятия власти в свои руки. По выражению Адама, «страх и время были оружием Вильгельма»[348].

Впрочем, местное население отвечало редкими партизанскими акциями, уничтожая мелкие отряды нормандцев, например, в Ромнее (Кент)[349]; но в целом Юг был обескровлен. Эта политика принесла ожидаемые результаты. Последним пунктом дислокации нормандской армии на пути к Лондону стало местечко Беркхампстед (тогда — Беорхем), на северо-западе от Лондона. Именно сюда прибывали послы Ансгара. Располагаясь здесь, Вильгельм успешно контролировал дороги на север, откуда могла появиться помощь лондонцам, хотя она так и не пришла[350]. В этой ситуации переговоры с Ансгаром завершились сдачей англосаксов. Как отмечает «Англо-Саксонская Хроника», они приняли это решение с целью избежать дальнейших разрушений юга Англии нормандцами[351]. Там же, в Беркхампстеде произошло формальное примирение Вильгельма с руководителями обороны Лондона — Эдгаром Этелингом, епископом Вульфстаном Вустерским, епископом Уолтером Херефордским, представителями горожан, и др. Завершился 1066 г. коронацией Вильгельма (на Рождество) в Вестминстере. Коронация не была насильственным актом, да и не могла быть таковым; собственно, компромисс с элитой южных графств был достигнут на переговорах, где Вильгельм декларировал обещания справедливого правления и соблюдения законов Эдуарда Исповедника[352]. Но на деле, поскольку остальная Англия еще не была покорена, перед ним оставался лишь путь насильственного завоевания, прикрываемого формальными декларациями. Символичен тот факт, что во время коронации в Вестминстере нормандцы, ошибочно приняв одобрительные хоровые возгласы присутствовавших на церемонии в соборе англосаксов, традиционно сопровождавшие коронационный ритуал, за признак бунта, с перепугу подожгли дома вокруг собора и убили в суматохе несколько мирных жителей.

В целом, завоевание Англии только началось. На большей части земель к северу от Темзы не было ни нормандской администрации, ни нормандских замков и землевладельцев, и все эти области, по большому счету, продолжали жить прежней жизнью, как и до Гастингса. Вместе с тем, коронация Вильгельма имела большое общественное значение: из завоевателя с сомнительными претензиями на престол он превратился (формально) в законного монарха, коронованного английским епископом (Элдредом), в присутствии многих английских магнатов. Следовательно, сопротивление ему могло теперь квалифицироваться как бунт, мятеж, даже будь оно на деле и патриотическим движением[353].

Характеризуя в целом первые месяцы правления Вильгельма в Англии, можно уже отметить все характерные черты нормандского режима в будущем: земельные конфискации у тех представителей англосаксонской знати, кто как-либо выражал свою нелояльность новому королю, передача этих земель франко-нормандским воинам и колонистам, повсеместное строительство замков в качестве оплота военно-административной системы. За всем этим прослеживалась реальная цель Вильгельма — не вести этническую войну (для чего вряд ли хватило бы сил и средств), а стать правителем именно английского народа, подобно Кнуту, хотя и с опорой на нормандскую элиту. Правда, Вильгельм сурово подавлял всякое сопротивление, не считаясь с жертвами, но здесь, по выражению Адама, «верность, а не национальность» была главным критерием для Вильгельма[354].