Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

После коронации он остановился в Баркинге (Эссекс), куда с изъявлениями покорности приходили многие англосаксонские магнаты, в том числе Эдвин и Моркар. Те же, кто не желал признать хотя бы формальный вассалитет от нового короля, автоматически попадали в разряд врагов, ставя себя вне закона. Север и Запад Англии Ордерик Виталий относит к «диким людям» именно на таком основании[355].

Между тем, 21 февраля 1067 г. Вильгельм уехал в Нормандию, взяв с собой целую делегацию видных англосаксонских вельмож и прелатов — Эдвина, Моркара, архиепископа Стиганда, Вальтьофа, и др., с целью ознакомления их с родиной нового монарха и укрепления связей между английской и нормандской элитами. (Регентом на нормандском престоле в отсутствие Вильгельма в 1066 г. был Роджер Монтгомери)[356]. Вообще, такие поездки на континент в последующие годы Вильгельм предпринимал неоднократно — к этому обязывал статус государя земель по обе стороны Ла-Манша. Лойн указывает 10 подобных поездок с 1067 по 1087 г., причем некоторые длились по году[357]. Во время первой поездки, проходившей с февраля по декабрь 1067 г., поднялась первая серьезная волна недовольства в Англии, положившая начало активному сопротивлению англосаксов как таковому. Причиной этого недовольства источники в один голос называют многочисленные насилия и беззакония, допущенные заместителями Вильгельма — Одо из Байе и Гийомом фиц-Осберном — якобы в нарушение тех справедливых законов и порядков, которые только-только установил новый король[358]. Похоже, именно отсюда стартовал миф о «добром короле» — «защитнике народа», и «злых баронах» — «угнетателях народа», свойственный историографии даже XIX в. Тезис более чем сомнительный. Скорее можно говорить о том, что сравнительно небольшие бесчинства, неизбежные на любой войне и сдерживавшиеся при необходимости железной рукой Вильгельма — не из заботы о народе, разумеется, а для создания репутации — например, запрет войскам грабить население[359], — сменились в его отсутствие более явными и открытыми беззакониями по отношению к англосаксам, что закономерно привело к возмущению на местах. Вряд ли могло быть так, что после коронации Вильгельма все на два месяца утихло и обратилось в покой и благодать, чтобы потом вдруг взорваться. «Спокойствие» января-февраля 1067 г. скорее было следствием военного поражения англосаксов, и все это время подспудно происходило осознание случившегося и накопление сил для реванша, пускай стихийного и разрозненного. Это выглядит более правдоподобным, чем миф о «справедливом» правлении.

К сожалению, досконально точно установить хронологию последующих событий возможно не всегда, так как поздние англо-нормандские источники, отличающиеся крайне подробным описанием событий, хронологией как раз пренебрегали.

Итак, в 1067 г. ряд волнений вспыхнул в разных районах Англии. Что интересно, первая из этих «смут» произошла в фактически автономной Нортумбрии, никак не испытавшей на себе тягот нормандского вторжения; до 1068 г. на ее землю вообще не ступал нормандский воин. Перед отъездом Вильгельм в подтверждение своей политики чисто формального вассалитета Нортумбрии назначил на пост эрла ее северной части (Берниции) Копсига — родича и соратника покойного Тости. Вильгельм полагал, что назначение англосакса на этот пост привлечет симпатии северян. (Моркар, видимо, оставался эрлом Дейры — Йоркшира). Но вышло иначе. Прежний местный эрл Освульф из династии эрлов Берниции, не явившийся с присягой к Вильгельму и потому считавшийся как бы вне закона, 11 марта 1067 г. убил со своими людьми Копсига и его приближенных, показав, кто обладает реальной властью на Севере[360]. Впрочем, все это укладывалось в рамки местной политической традиции, как и восстание 1065 г. (см. выше); доказательство тому — судьба самого Освульфа, убитого разбойниками, без какой-либо политической подоплеки, несколько месяцев спустя, после чего эрлом Берниции стал племянник прежнего шотландского короля Дункана Госпатрик, купивший этот пост за деньги (в дальнейшем — видный деятель англосаксонского сопротивления). Что касается причин убийства Копсига, то, помимо традиционной неприязни к ставленникам Лондона (или Винчестера — одним словом, центра), Кэпелл указывает стремление Копсига присоединить к Берниции и Дейру (Йоркшир), постоянно отпадавшую, невзирая на прежние усилия эрла Сиварда; таким образом, Копсиг нарушил местный политический расклад, за что и поплатился[361].

Более серьезные эксцессы начались в Западной Мерсии, в Херефорде, где летом 1067 г. возникло крупнейшее партизанское движение, три года державшее под контролем не только это графство, но подчас и всю уэльскую границу. Во главе этого движения стоял англосаксонский феодал Эдрик по прозвищу «Лесник», которому нормандцы, в свою очередь, дали кличку «Дикий» за его упорное сопротивление. Эдрик в свое время, как и Освульф, не принес присягу Вильгельму, поэтому его земли подлежали конфискации в пользу Ричарда фиц-Скроба — нормандского наместника в Херефорде. Однако все попытки последнего овладеть землями Эдрика встречали активный вооруженный отпор, в результате которого гарнизон Херефорда нес ощутимые потери. Пользуясь пограничным положением своих владений, Эдрик в августе 1067 г. заключил союз с уэльскими князьями Бледдином и Риваллоном (сводные братья покойного Гриффита ап-Ллевелина, соответственно князья Гвинедда и Поуиса); поскольку свои княжества они получили из рук Гарольда в качестве вассалов, они охотно поддержали Эдрика, в результате чего движение приобрело широкий масштаб, и повстанцы при поддержке валлийцев стали делать набеги в соседние графства (Вустер, Глостер, и др.). Первую крупную вылазку они совершили 15 августа 1067 г., «опустошив», по словам летописца, графство Херефорд. С тех пор сопротивление на западной границе приобрело наступательный характер, стало постоянной угрозой для нормандского господства здесь[362].

Следующее крупное восстание произошло также летом 1067 г. в Кенте, где местные повстанцы призвали на помощь континентального феодала, графа Эусташа Булонского, мужа сестры Эдуарда Исповедника Годы — с целью взять Дувр. Это был первый случай обращения англосаксов (в борьбе с нормандцами) к дальним, «неостровным» соседям, что позже станет нормой. Но Кентское восстание быстро окончилось неудачей. Эусташ высадился близ Дувра, объединившись с кентцами, но Дувр был сильно укреплен, будучи традиционным морским форпостом Англии, и взять его с налета было невозможно. Тем временем гарнизон Дувра во главе с Одо из Байе — новым эрлом Кента — совершил вылазку и наголову разбил повстанцев, понесших большие потери. Эусташ бежал восвояси и, что интересно, в 1074 г. принес оммаж Вильгельму, став его верным сподвижником[363]. Кентское восстание было, по-видимому, обречено, так как Кент входил в число первых захваченных Вильгельмом земель в Англии, и все земельные конфискации с сопутствующей сменой элиты, репрессиями, да и потери при Гастингсе сводили шансы местной военной знати к нулю.

По-видимому, декабрь 1067 г. ознаменовался началом еще одного крупного регионального движения такого рода — Эксетерского восстания. Мы говорим «по-видимому», так как хронология этого события на редкость скудна, а подавление восстания однозначно относится уже к весне 1068 г. Причины восстания видятся куда более конкретными, нежели абстрактное «недовольство». По сообщению хрониста, вернувшийся в декабре 1067 г. в Англию Вильгельм «наложил на англов непосильный налог»[364] — возможно, в качестве наказания за выступления в его отсутствие, а возможно — просто из соображений финансовой необходимости. Эксетер же был центром доселе не завоеванного Юго-Запада, признавшего зависимость от Вильгельма только на словах. Местная городская верхушка, по мнению Фримена, вынашивала планы превращения Эксетера в своего рода автономную городскую республику, связанную с королем только формальным вассалитетом и уплатой налогов в казну королевства[365]. Кроме того, Эксетер с округой относился к бывшему домену Годвинов, посылал людей под Гастингс, и антинормандские настроения были здесь пока сильны. В Эксетере укрывалась мать Гарольда Гита и его сыновья, и многие знатные англосаксы из числа участников битвы при Гастингсе[366]. Все это придавало движению патриотическую окраску (если, конечно, иметь в виду региональный, местный «патриотизм»).

вернуться

355

Freeman E. Op. cit. P. 19–21; Adam R. Op. cit. P. 143; Ordericus Vitalis. P. 211. Флоренс говорит только об участии братьев-эрлов во встрече в Беркхампстеде, т. е. ранее. Florence of Worcester. Р. 170.

вернуться

356

ASC. Р. 145; Florence of Worcester. P. 171; Ordericus Vitalis. P. 194, 211.

вернуться

357

Loyn H. The Norman Conquest. P. 101.

вернуться

358

Ordericus Vitalis. Р. 203; ASC. Р. 145. Florence of Worcester. Р. 171.

вернуться

359

Freeman Е. Op. cit. P. 30; Loyn H. Op. cit. P. 102.

вернуться

360

Symeonus Dunelmensis. Historia regum. P. 91.

вернуться

361

Freeman E. Op. cit. P. 134; Kapelle W. Op. cit. P. 107.

вернуться

362

ASC. P. 146 (в т. ч. примеч.); Florence of Worcester. P. 166, 171–172; William of Malmesbury. P. 256; Freeman E. Op. cit. P. 111.

вернуться

363

Ordericus Vitalis. Р. 204 (примеч.), 205–207.

вернуться

364

Florence of Worcester. Р. 172.

вернуться

365

Freeman Е. Op. cit. P. 146–147.

вернуться

366

Florence of Worcester. P. 172; Freeman E. Op. cit. P. 138. 143.

30
{"b":"847321","o":1}