— Это ненадолго, умереть не успеешь, — фыркнул он, заканчивая в меня тыкать и откидываясь на спинку стула.

— Обнадеживает, — проворчала, прикрывая глаза. Больничный свет вновь начал их резать.

По скрипу ножек стула по полу я догадалась, что Карпин куда-то поднялся. Через некоторое время свет в палате стал более приглушенным.

— При таком легком сотрясении ты не должна все еще остро реагировать на яркий свет, — пробормотал он. — И я так понимаю, что это началось только что?

— Да, — ответила, — большую часть дня все было нормально.

— Съездим завтра еще раз на томограмму. Вчера она ничего не показала, но не лишним будет перестраховаться. Ты же не хочешь тут пролежать дольше положенного? — мужчина озорно подмигнул, а я закатила глаза.

— Мне и так лежать две недели. Это уже явно дольше положенного.

— Будешь ворчать еще дольше пролежишь, — хмыкнул Карпин и протянул мне телефон. — Держи, Моров должен позвонить в течение пять минут, а я зайду за ним через полчаса.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась доктору.

С чего вдруг это панибратство? Из-за того, что со мной так носится Илья, а они с ним друзья?

Сильно задумываться над поведением Станислава не было ни сил, ни желания. Вновь начавшая болеть голова доставляла беспокойство. Учитывая то, что большую часть дня провела под обезболивающим, я рассчитывала на ее отсутствие вечером.

Телефон в моих руках завибрировал, на экране высветилось имя звонившего. Обрадовавшись, что это пунктуальный Моров, а не кто-нибудь другой, пожелавший пообщаться с доктором Карпиным, быстро нажала «Ответить на звонок».

— Здравствуйте, Илья Владимирович.

— Мы же договорились на «ты», — проворчал мужчина. — Здравствуй, Ир. Как ты себя чувствуешь?

— Не лучше, но и не хуже, — хмыкнула. Заваливать его подробностями и озабоченностью Станислава я не стану. В конце концов, какое ему до этого дело?

— Не могу сказать, что твои слова меня обрадовали, но и не огорчили точно, — услышала в ответ. — Никит, — гаркнул он в трубку, да так, что я подпрыгнула.

Сердце бешено застучало в груди. Если мы продолжим общение с Моровым после того, как меня выпишут из больницы, то я точно когда-нибудь заработаю инфаркт.

— Это мама, держи.

— Привет, ма-а-а-ам, — пропел сынок.

По голосу слышно было, что он был доволен и наслаждался жизнью.

— Привет, зайчик. Как у тебя дела?

— Отлично. Мы с Олесей весь день провели на площадке, играли в прятки и домашний хоккей. Но это уже с Кириллом. Он, оказывается, тоже занимается. Недавно ставили опыты в домашней лаборатории, которую Кирюхе подарил дядя Илья. А еще с Ромой договорились сходить на домашнюю тренировку нашей хоккейной команды. Его папа их тренер. А дядя Илья согласился со мной пойти. А еще…

Малыш прямо-таки захлебывался от обуревавших его эмоций. Я тихо рассмеялась такому энтузиазму. Очень рада была за него, но вот те подробности про своих новых друзей, что он вывалил на меня в эту минуту, немного настораживали.

Оказывается, та лаборатория, которую я видела днем за спиной у Ильи, была его подарком. Я знаю, сколько она стоит, и если он может позволить себе подарить подобную вещь крестнику на день рождения, а один из родителей новых друзей Никиты является тренером местной хоккейной команды… В какую компанию богачей попал мой сын?

— … жить с ним, — услышала я окончание фразы сына и напряглась.

— Прости, малыш, повтори, пожалуйста, что ты сказал.

— Дядя Илья сказал, что, когда на следующей неделе достроят его дом, мы переедем к нему, — терпеливо повторил Никита. — Я даже уже выбрал себе комнату, — радостно сообщил он.

От услышанного меня прошиб холодный пот. В горле пересохло.

— Ник, дай, пожалуйста, трубку дяде Илье, — попросила, стараясь не впадать в панику.

Что задумал этот мужчина?

— Все в порядке? — тут же посерьезнел мой маленький взрослый.

Наверное, что-то такое уловил в моих интонациях. Не хотелось его пугать, поэтому, сделав пару глубоких вдохов, повторила уже гораздо спокойнее.

— Да, все хорошо. Мне просто надо сказать ему пару вещей.

«Например, какого дьявола он творит?» добавила мысленно.

Ирина

— Ир…

Взявший трубку мужчина попытался что-то сказать, но я его перебила.

— Какого черта, Моров? — возопила я, игнорируя пульсирующую боль в висках. Она как-то незаметно отошла на второй план. Организовались более неотложные дела, требующие моего внимания. — Одно дело, когда я соглашаюсь с тем, чтобы ты временно присмотрел за моим сыном, потому что мне не к кому больше обратиться, но перевозить его к себе в дом? Ты кем себя возомнил?

— Человеком, который готов возиться с твоим сыном, пока ты приходишь в себя, — совершенно спокойно ответил он. — И ты, конечно, меня прости, но ставить свою жизнь на паузу, откладывать переезд в дом, ремонт которого я ждал год, только из-за того, что у меня теперь на попечении находится пацан, я не собираюсь.

— Не смей водить в этот дом баб, пока мой сын будет там находиться! — практически выкрикнула в трубку.

В отличие от спокойного Морова, я была больше похожа на закипающий чайник. При этом мыслящий довольно иррационально. Иначе как объяснить, что из всей его тирады я выцепила только — не собираюсь ставить свою жизнь на паузу.

У здоровяка хватило наглости расхохотаться. Пока я ждала, чтобы он успокоился, мысленно перебирала варианты, как бы мне поскорее выбраться из стен этого заведения, чтобы защитить ребенка от тлетворного влияния бизнесмена.

Почему я решила, что он — бизнесмен? А вот потому! Понятия не имею, кто этот человек. И совсем недавно я была даже рада, что он согласился… Точнее, уговорил меня разрешить ему помочь нам. Но, видимо, весь стресс, который мне довелось пережить за последние сутки, решил-таки вырваться наружу. И вот таким не очень приятным способом.

Сама себе напоминала истеричку. А быть такой мне очень не нравилось. Всегда считала подобных женщин — непроходимыми дурами, не способными спокойно разобраться в ситуации. Прежде, чем делать какие-либо выводы.

— Ириш, — выдохнул он в трубку, когда соизволил, наконец, перестать ржать. В его голосе появилась какая-то особенная интонация… как будто он разговаривал с маленьким ребенком. Или психованной бабой. Последней я, к слову, и являлась в данный момент. — Не знаю, что творится у тебя сейчас в голове, но все, что было сказано тобой за последние пару минут, спишу на последствия сотрясения.

Я продолжала возмущенно пыхтеть, пытаясь подобрать слова, чтобы еще как-то выразить мое возмущение таким самовольством Морова. Но, как назло, ничего больше в голову не приходило. По крайней мере, цензурного. И хотя я была уверена, что Илья и без меня знает достаточно подобных слов, изъясняться с ним на языке рабочих не желала.

— Послушай, — начал он терпеливо, пытаясь донести до моего больного сознания всю прелесть жизни Никиты за городом. — Нет, на самом деле, абсолютно никакой разницы в том, где будет жить твой сын эти две недели. В моей квартире или в моем доме. Главное же, что со мной, правда? — Не дожидаясь моего ответа, он тут же продолжил. — Я все также буду возить его в школу, а затем на тренировки. Первая завтра, я помню. В соседнем доме живут Кирилл и Олеся, с которыми он успел подружиться. И остальная ребятня тоже живет в этом же поселке.

— У него есть друзья и в городе, — попыталась возразить, но уже гораздо спокойнее. Основной запал пропал. Плавная, размеренная речь Ильи действовала успокаивающе.

— И, если он захочет, мы можем их сюда привезти, — тут же нашелся мужчина. Прям, все продумал! — Я не собираюсь красть у тебя твоего сына, завлекая его всякими плюшками. Мы по-прежнему будем каждый день приезжать к тебе в больницу. А когда тебя выпишут… — он как-то странно кашлянул и замолчал.

— Что будет, когда меня выпишут? — подозрительно сощурилась.

У него явно имелись на этот счет какие-то свои планы, и мне очень хотелось их услышать. Свои я и так знала — вернуться в квартиру, сменить замки, сделать ремонт в прихожей. Чтобы ничто не напоминало мне о том, что там случилось. А еще молиться, чтобыонбольше никогда не появился в моей жизни.