После этого Миллиардер, плейбой, и далее по списку, выжидательно уставился на меня. Во взгляде Чарльза я заметил некоторое любопытство, Лаура же вновь погрузилась в раздумья.

— А что я могу на это сказать?

Со вздохом произнёс я.

— Лишь то, что, по какой-то причине, я всем вдруг понадобился, хотя всех моих желаний — тихая спокойная жизнь, да работа в том же магазине, благо, на жизнь хватает, а я не особо привередливый и чрезмерной роскоши не жажду. Если же нужны оправдания, то в них я смысла не вижу — не я их всех убил.

Красного решил не выгораживать — нет смысла. Сам по себе никакими выдающимися способностями я не обладаю, так что до истины докопаться проблем никаких не составит даже для идиота, что уж говорить о юном гении, что мастерит себе высокотехнологичную броню, в которой после не стесняется летать над городом и геройствовать.

— Вот только не говори, что это всё сделал симбионт в кровожадном порыве, а ты его потом ловко приручил.

— Не скажу.

Спокойно отозвался на очевидную провокацию.

— Тем более, что они не так устроены и до слияния с носителем не имеют разума и не осознают себя.

В этот момент дверь открылась, и в кабинет вошёл Распутин, держа в руках поднос с четырьмя исходящими паром чашками и кофейником. Поставив оный на небольшой столик перед диваном, он удалился, всем видом показывая, что мы лучше тут как-нибудь сами, а он спать хочет. И я его прекрасно понимал, да что уж там — сам бы с радостью завалился дрыхнуть, поскольку пара бессонных суток не располагает к бодрости, но, благодаря Красному, я всё ещё не валюсь с ног от усталости, и даже могу сносно функционировать, хотя временами отчётливо ощущаю, как лениво в голове мысли перекатываются.

— А теперь, пожалуйста, расскажите подробнее.

Слегка пригубив напиток спокойным тоном произнёс Чарльз. Тони, судя по виду, тоже заинтересовался.

— Ну что ж… Полагаю, носители Венома и Карнажа — изначально были больными и кровожадными ублюдками. Красный даже говорил с трудом, когда попал в мой организм, не говоря уже о чём-то большем.

Ответив, тоже не преминул отдать должное напитку, который оказался весьма хорош на вкус. Уж до чего я люблю кофе, но так хорошо его варить не умею. Надо будет поговорить с Петром на этот счёт, а ну как привыкну и потом жить без него не смогу? В смысле, без кофе.

— То есть, личность монстра формирует носитель? Мы полагали, что как раз наоборот — симбионт изменяет личность носителя под себя, делая его безумцем, жадным до человеческого мяса.

Тон профессора ни капли не изменился, оставаясь всё таким же спокойным. Лишь его взгляд выражал заинтересованность.

— А ты не мог бы показать своего красавца?

Подал голос Старк, изучая меня задумчивым взглядом.

— Было бы ещё неплохо, если бы ты рассказал о его способностях и слабостях.

Эх, ни фига себе! Он меня совсем за идиота держит?

— Может, тебе ещё ключ от квартиры, где деньги лежат?

Несколько резко поинтересовался у него. Наглость запредельная. Не у меня, у него. Всё равно, что сейчас я запрошу у него всю техническую документацию по его костюмам с пометками о том, что они не держат.

«Думаю, танковый выстрел в упор.»

Хмыкнул Красный. А потом вдруг попросил:

«А, вообще, выпусти меня.»

— На кой хрен?

От неожиданности я не сдержался и спросил вслух, чем привлёк внимание всех присутствующих.

«Выпусти. Я буду паинькой и с кресла не встану.»

— Н-да?

Я даже скептически приподнял бровь.

«Обещаю не делать ничего, что может испортить ваши с ними отношения.»

Заверил меня симбионт. Мне понятно растерянное выражение Тони, удивлённое Лауры, но вот недоумевающее лицо Ксавьера, представленного мне как телепата, как-то не вязалось с заявленными качествами… Неужели? Он не может читать мои мысли? Неплохо.

— Смотри, ты обещал.

Сделав ещё один глоток кофе, я поставил чашку на поднос, после чего дал отмашку своему сожителю. В этот раз наружу выходил он неспешно, видимо, желая покрасоваться перед зрителями — им же нужно было представление. Так что я и контроль над телом к симбионту переходил постепенно, а не как обычно — рокировка, которую я осознаю только, оказавшись по другую сторону контроля. Сейчас же меня словно мягко отстраняли от штурвала, а я не сопротивлялся, но при этом чётко осознавал, что стоит только пожелать, и процесс обратится вспять, и Красный слова поперёк не скажет. Максимум, поворчит немного. Наверное, дело в том, что хозяин тела именно я, а он так, квартирант. Это только подтверждало мою теорию, что именно носитель ответственен за действия симбионта. Как минимум впоследствии, когда у него появляется сознание. По началу, пожалуй, да, симбионт в аварийном режиме перехватывает контроль, чтобы запастись питательными веществами для собственного развития. И в этот момент ему плевать, откуда брать строительный материал, поскольку сознание ещё не сформировалось, а потом, если носитель не совсем козёл, то и симбионт таковым не будет. Совесть его, конечно, не заест, но отличать хорошее от плохого его можно научить.

— Здрас-с-с-сте.

Прошипел Красный, улыбнувшись во всю ширь пасти. Да, пока что именно Красный. Не сказать, что надолго, но пока что да, я чётко отделяю себя от него. Правда, так и не подвернулся момент, чтобы определить, через какое время моё «я» превращается в «мы».

— Я бы не советовал.

Прошипел Симбионт своим шипящим голосом на явно заинтересованный взгляд Лауры, которая сначала аккуратно потыкала в красную плоть, а теперь явно намеревалась повторить то же самое когтями. Да, я бы тоже не советовал — он, конечно, быстро порез затянет, но, всё одно, неприятно.

Естественно, Тони с Чарльзом тоже заинтересовались, увидев наглядное пособие по противнику, да и с вопросами тянуть не стали. Впрочем, Красный мозгом в меня пошёл и ничего лишнего спрашивающим не сказал. Собственно, всё сказанное им не превышало общедоступной информации, которую уже неисчислимое количество раз облизали в новостях. Да и то в некоторых моментах смолчал, поскольку можно было легко скомпрометировать нас обоих, окажись у того же Тони в кармане диктофон. А оно нам надо? Да нисколько.

В общем, когда я уже почувствовал, что начинаю «растворяться» в некотором абстрактном «мы», Красный вернул мне контроль, скрывшись внутри тела. И весь процесс с любопытством наблюдала Лаура. По окончанию, когда на воздухе из нас двоих остался один только я, она меня ещё и обнюхала.

— М-да, ничего особенного не узнали…

Побарабанил пальцами по столику Тони. Чарльз, пожав печами, вновь пригубил кофе.

— Что поделать.

Произнёс я, потянувшись за своей чашкой.

— Он физически не может знать больше, чем я, как, собственно, и меньше — у нас мозг один на двоих.

Какой, всё-таки, прекрасный кофе. Его аромат так и щекочет мой нос.

— А ты чего не пьёшь?

Спросил я Лауру, заметив, что она чашку даже в руки не брала, только принюхивалась, да с любопытством наблюдала. Чем-то она походила на кошку, которой всё интересно, да любопытно, но об осторожности она не забывает ни в коем случае. Мой вопрос совершенно точно был услышан, но ответом на него оказался лишь вопросительный взгляд изумрудных глаз. И, чёрт возьми, эти глаза являлись ярчайшим украшением на её красивом лице, обрамлённом волосами цвета воронова крыла.

— Что, нравится девчушка?

Хмыкнул тони, сложив руки на груди.

— Девчушка… Она старше тебя на четыре года, друг мой.

Тони даже воздухом поперхнулся на этот выпад со стороны профессора. Не ожидал, видать, такого подлого укола со стороны друга.

— Ты вообще, в нашей компании самый молодой.

Решил его добить Ксавьер. Лаура же с намёком на кокетство заправила прядь волос за ухо и с видом явного превосходства покровительственно улыбнулась парню.

— Ну, знаете ли…

Покачал тот головой.

— Злые вы, уйду я от вас.

И, действительно, поставив чашку на поднос, он поднялся с дивана и вышел из комнаты.