Мужчина выглядел не очень - лицо осунулось, заострилось, даже усы поникли, но пытался улыбнуться:

- Ну что вы, мадам? Я все помню… Болит уже не так сильно. Но лучше бы совсем не болело.

- И не будет, если будете слушаться. Терпите, голубчик. Такие полнокровные, большие мужчины, как вы, переносят болезненные тяготы чуть труднее. Не усугубляйте, пожалуйста – не вставайте. И пить нельзя сразу после наркоза, может стошнить, а то и еще чего хуже… Ланс, смачивай ему губы мокрой чистой ветошью. Пить не давать! Я скажу, когда будет можно.

- Мари, - придержал меня за локоть Дешам, - сейчас мы с вами выйдем наружу… там нас ждет командир. Говорите только о медицине. Улыбайтесь. И постарайтесь потом быстрее уйти к больному. Я рядом – помните.

- Стойте! – дернулась я обратно, в спешке стаскивая с волос мокрую косынку, - мне нужно привести себя в порядок.

- Некогда… и чем страшнее, тем лучше, я думаю, - бормотал он и тащил меня к выходу.

- Вы пугаете меня, Жак. Нельзя же так - с дамой, - бормотала и я, выходя вслед за ним из шатра и понимая, что дама из меня сейчас так себе.

Жара на улице уже спала… солнце ушло за дубы, спрятавшись где-то в их листве и становилось прохладно. Или это меня познабливало? Сырые волосы неопрятными спиралями рассыпались вокруг лица и по спине. И платье сверху влажное… холодит. Чем страшнее, тем лучше? В военном лагере – может и так, но я снова предстаю перед начальством в самом неприглядном виде… да еще и, как мясник, ей-богу! Хоть бы об этом напомнил! Сама – нет уже… похоже растеряла я в себе всё женское.

Командир и еще один – незнакомый офицер в непривычной форме, стояли и рассматривали операционные инструменты, брошенные мною в процессе на стол. А что-то еще и летало, насколько мне помнилось. На будущее нужно сообразить какой-то лоток на подстолье… если это будущее случится.

Вот полковник потянулся коснуться пинцета…

- Инструменты нестерильны, - прокомментировала я, снимая испачканный в крови фартук и бросая его в сторону.

Мужчины обернулись на голос. Второй – высокий, крупный блондин, смотрел на меня так, как я и ждала когда-то… или опасалась – с легкой насмешкой или каким-то насмешливым ожиданием. Даже странно, что раньше боялась этого. Пренебрежительный взгляд красивого, разодетого и уверенного в себе мужика придал вдруг сил. И я выпрямилась под ним, расправила плечи, шея гордо держала лохматую голову…

- И что значат эти ваши слова? – уточнил полковник, обозначив лёгкий учтивый поклон. Я чуть присела в ответ.

- Если сейчас что случится, не дай Бог, то нам с мсье Дешамом просто нечем будет работать. В операции было задействовано два хирургических набора – его и мой. Теперь инструменты нужно кипятить, чтобы убить на них… заразу, грязь.

- Капрал выживет? – уточнил полковник, сосредоточенно щурясь. Между черными бровями образовалась складочка, густые длинные ресницы, почти скрыли темный взгляд… Красивый мужчина. Просто до боли женской душевной! И за подчиненного, похоже, переживает. И я мягко улыбнулась ему в желании успокоить. Но здесь нужна правда…

- Еще дня три-четыре будет существовать угроза. Мсье Гроссо сильный и здоровый мужчина, будем надеяться на лучшее, но боюсь - без осложнений все же не обойдется. Даже в идеальных условиях всякое бывает, а у нас условия полевые – буквально. Хирургический инструментарий не совсем соответствует требованиям, перевязочный материал – из моих… pardonnez-moi… нижних юбок – для повязок нужна тонкая, проницаемая для воздуха кисея.

- Что еще потребуется вам с доктором? – впервые я видела на лице полковника слабое подобие улыбки.

- Похоже, дело не в этом – мадам заранее пытается оправдать свою неудачу, не так ли? - раздалось сбоку. А я улыбалась только полковнику, говорила только с ним - спокойно и примиряюще:

- Вам доложить устно, что именно нам нужно? Или все же списком, чтобы не забылось? Будет несколько пунктов. А теперь извините… меня ждёт…

И тут блондин решил исправить ситуацию. Потому что не представился первым, нарушив правила приличия, а может даже выказал этим пренебрежение. Оно и угадывалось-то интуитивно - не настолько я разбиралась в местном этикете. Но ему стало вдруг нужно зачем-то, и я услышала извинения:

- Прошу прощения. Позвольте представиться – полковник Луи-Мария маркиз де Шабо-Роган, - снял он треуголку с пушистым пером и изобразил ею легкий поклон, просто опустив при этом глаза. Парика под головным убором не наблюдалось. А такое скупое движение точно не являлось демонстрацией уважения. Но Дешам же велел улыбаться?

- Мне очень приятно, маркиз, ваше сиятельство, - я сделала неглубокий реверанс и представилась в свою очередь - как привыкла. Он широко улыбался, внимательно и цепко глядя на меня. Потом предложил не церемониться:

- Здесь, в поле, мы обходимся без титулов и прочих условностей. Вижу - как и вы, мадам… баронесса, ваша милость, - еще раз махнул он шляпой.

Полковник слушал молча. И пристально, изучающе смотрел на меня. Похоже, сейчас шел санкционированный им же допрос. Тут я не понимала – блондин был в равном с ним звании, а по положению? Судя по качеству одежды, общему лоску… Но и в полковнике тоже было что-то такое… явно указывающее на породу: подтянутые движения, гордая осанка. Маркиз ниже графа? Или наоборот?

Господи, помоги не спалиться! Таки нужно о медицине – там я заговорю любого. Было… нервно, я даже условно не представляла – во что выльется возможный прокол и чем, собственно, я сейчас рискую? А что вовсю рискую – уже понятно.

- Однажды я был проездом в вашем замке… лет десять назад. Впечатляющее сооружение, роскошные залы…

- Он никогда не был моим, маркиз - всегда принадлежал мужчинам дю Белли. А десять лет назад я была совсем еще ребенком. – уточнила я, черпая силы в том, что рядом со мной Дешам и прислушиваясь к его шумному дыханию на своей спиной. Только б не случилось той самой ситуации - когда ему придется заявить себя настоящим мужчиной. Я не переживу…

- Но как случилось, что вы сейчас – здесь? – настырно интересовался блондин, - к потребностям вдовы покойного дю Белли родственники должны были отнестись самым внимательным образом.

- Случилось так, что самой вдове не захотелось излишнего внимания. Оно бывает утомительно. А здесь я временно – по пути в свой дом, – нашлась я.

- Который находится…?

- Недалеко отсюда, маркиз. Разрешите не уточнять, я надеюсь жить там когда-нибудь в тихом уединении и даже… забвении, - бли-ин… чувствовала я, как влажнеет подмышками. Интеллектуальный пот, мать его!

- Ваше право, баронесса, мадам… - шагнул он ближе и протянул ко мне руку, вежливо требуя мою для прощального, очевидно, поцелуя.

А я широко улыбнулась, заставив его замереть от неожиданности и таки дала её – не то, чтобы очень хорошо отмытую от крови капрала. Я тогда только слегка ополоснула её, практически теряя уже сознание. На светлом манжете она точно оставалась – и мазками, и брызгами. Он медленно опустил взгляд, оценил картину, но руку все же целовал. И не легко коснувшись губами пальцев – как было принято, а показательно прижавшись к ним и не спеша.

Мыть потом губы будет… и долго – криво усмехнулась я, забывая, что за мной наблюдает еще и полковник. Маркиз оттянул все внимание на себя… как-то так. А еще я воспользовалась случаем…

И втянула в ноздри запах мужского парфюма… не тот. Живи, маркиз! Я еще сама не знала, что именно сделаю, когда найду… Для начала просто выясню – не болен ли? А там – по обстоятельствам.

- Я жду от вас список необходимого, баронесса. Мы обсудим его потом с доктором, - напомнил о себе полковник.

- И я тоже предпочла бы не афишировать титул… в поле, мсье полковник.

- Как вам будет угодно, мадам, - откланялись мужчины и ушли – высокие, нарядные, красивые. Будто из другой жизни… а так и есть. И чуждые просто до изумления… инородные всему, что окружало меня до сих пор даже здесь. Напряжение от разговора схлынуло и, будто очнувшись, я оглянулась вокруг – да все тут казалось откровенно бутафорским! И когда уже я вживусь? Когда уйдет та память?