ОНА — Два стареньких дедушки, две стареньких бабушки…
ОН — Конечно, я все понимаю!
ОНА — Четыре прадедушки, четыре прабабушки…
ОН — Что поделаешь! Как у всех!
ОНА — Младшие братишки, младшие сестренки, родные и двоюродные…
ОН — А как же иначе?! А теперь вытрите-ка слезки! Пишете вы — лучше не надо!
ОНА — Неужели?
ОН — Правда, правда!
ОНА — А может, вы просто хотите мне сказать приятное?
ОН — Да что вы! Как вам такое в голову пришло! Пишете вы отлично, но говорите еще лучше. Поэтому и будете отвечать по телефону на звонки!
ОНА — Хорошо, я согласна. К работе приступаю немедленно! /Снимает трубку/.
ОН /вновь усаживаясь/ — Ну да, ну да! Э-э, постойте! Что вы делаете?
ОНА — Как что? Хочу ответить…
ОН /отбирает трубку и вешает на место/ — Не стоит так увлекаться делом! Дождитесь сперва звонка!
ОНА /садясь на место/ — Ладно! /Пауза/ — А долго ждать?
ОН /принявшись было вновь за работу/ — Долго? Что долго?
ОНА — Ждать звонка.
ОН — Откуда же мне знать?
ОНА — Что ж, подождем! /Телефонный звонок/.
ОН — Что вы ждете? Телефон! Возьмите трубку.
ОНА — В самом деле, телефон! /Снимает трубку/ — Алло? Да, это кабинет г-на Нуиноса… Нет, его секретарь, мадемуазель Сглаз… Невозможно? Почему? Как мило с вашей стороны… Да вы мне льстите… Нет? Правда? Вы всерьез так думаете?
ОН — Кто это?
ОНА /обращаясь к шефу/ — Понятия не имею, уверяет, что у меня чарующий голосок… /в трубку/ — А вот и нет, у меня глаза не синие! Скорее карие, с зеленоватым отливом…
ОН — Да кто же это, наконец?
ОНА — Правда, с кем же я говорю? /Шефу/ — Это г-н Чу́дик.
ОН — Меня нет! Я болен! Пусть все передаст через вас!
ОНА — Г-н Нуинос велит вам сказать, что его нет, он болен, но что вы можете все передать через меня. Что? Что? /Шефу/ — Он все-таки хочет поговорить с вами лично.
ОН — Нет, нет и нет! Он мне осточертел, этот недоумок! Пусть катится на все четыре стороны!
ОНА — Он просит передать вам, что поскольку вы — недоумок и уже проели ему всю плешь, то можете катиться на все четыре стороны!
ОН — Что же она такое плетет? /Встает и отбирает у нее трубку/ — Алло, это вы, дорогой мой? Да не обращайте вы внимания на мою секретаршу, она — бестолочь… Черт! Бросил трубку! /Вешает свою трубку и обращается к ней/ — А вы, случайно, немного не того, а?
ОНА /рыдает/ — У-у-у. Я — бестолочь!
ОН — Нет нет, погодите…
ОНА — Да-а-а! Вы сами сказали! Я слышала!
ОН — Но я же не вам, я ему! Чтобы не обиделся! На самом деле вы — прелесть!
ОНА /с сомнением/ — Правда?
ОН — Конечно… Вытерли глазки, раскрыли губки… Вы так милы, когда улыбаетесь!
ОНА /застенчиво/ — Значит, вы меня прощаете?
ОН — Разумеется!
ОНА /молчит, затем опять плачет/ — У-у-у!..
ОН — Что опять случилось?
ОНА — Простили-и! Значит, я все-таки что-то не так сделала!
ОН — Да нет же, так, так!
ОНА — Как надо?
ОН — Как надо!
ОНА — А прощать меня не надо?
ОН — Не надо! Все в порядке?
ОНА /молчит, затем снова рыдает/ — У-у-у! Значит, вы меня не прощаете-е?
ОН /Весь клокочет от ярости, но ласково/ — Да при чем тут прощение-непрощение? Пустяки какие! На следующий звонок я и сам отвечу, только и всего!
ОНА /встревоженно/ — Почему? Я что, отвечаю плохо?
ОН — Бесподобно отвечаете! Но вы такая юная, нежная, хрупкая… Вам нельзя переутомляться…
ОНА — Тогда если можно, один вопрос…
ОН — Слушаю вас.
ОНА — Сколько вы мне будете платить?
ОН — Право, не знаю… А в отделе личного состава вам разве не сказали?
ОНА — Сказали, сказали, что все будет зависеть от вашего мнения.
ОН — Черт побери! А сами-то вы сколько хотите получать?
ОНА — Я? Даже не знаю… А что если миллион франков в день?
ОН /подскочив/ — Сколько? Сколько?
ОНА — Я же сказала: миллион франков в день…
ОН — Но это же невозможно, послушайте…
ОНА — Вы не спрашивали, что́ возможно, что́ нет, вы спросили, ско́лько я хочу!
ОН — Совершенно справедливо. Но в пределах возможного. Так сколько вы хотели бы получать?
ОНА — В пределах возможного? Я бы хотела что-то около миллиона франков в день.
ОН — И вы считаете, что… заслуживаете этого?
ОНА — Вы же не спрашивали, чего я, на мой взгляд, заслуживаю…
ОН — А теперь спрашиваю. Так какое жалованье вы заслуживаете?
ОНА — Полагаю, самое высокое, в пределах возможного.
ОН — Ну и ну!
ОНА /оживляясь/ — Но вы же сами сказали, что пишу я — лучше не надо…
ОН — Это правда.
ОНА — Еще лучше говорю…
ОН — И тут не поспоришь…
ОНА — Что я — прелесть…
ОН — Это я готов повторить!
ОНА — Что по телефону я отвечаю бесподобно…
ОН — Бесподобно, по-другому не скажешь!
ОНА — И что́, это все — неправда? Вы так не думаете?! Вы мне лгали?! /Рыдает/ — У-у-у!..
ОН — Погодите, дитя мое, успокойтесь… Решено! Я сообщаю в отдел личного состава, что вы подлинная жемчужина, которую надо оценить очень и очень высоко.
ОНА /сразу став серьезной/ — Прекрасно! Это-то я и хотела узнать! /Распускает волосы, что полностью меняет ее облик/ — Дорогой мой г-н Нуинос…
ОН /удивленно/ — Мадемуазель Сглаз?..
ОНА — Я — не мадемуазель Сглаз. Я — мадам Глаз — да Глаз, главная держательница акций нашей фирмы.
ОН — Ох! Простите! Если бы я знал заранее…
ОНА — А мне как раз и не хотелось, чтобы вы что-то знали заранее! Мне хотелось лично изучить ваши возможности. И определить раз и навсегда, достойны ли вы этого кресла.
ОН /безнадежно/ — Поверьте, мадам Глаз — да Глаз…
ОНА — Дайте же мне договорить. /Помолчав/ — Так вот, г-н Нуинос, могу засвидетельствовать, что вы — человек чуткий, добрый, сострадательный…
ОН /обретая надежду/ — Нет, в самом деле?
ОНА — Остро реагируете на социальные проблемы, осознаете важность человеческого фактора в работе…
ОН /польщенно/ — В самом деле…
ОНА — Умеете найти общий язык с коллегами, сочетаете в себе гибкость, интуицию, предупредительность…
ОН — Я, право, смущен…
ОНА… — Отзывчивое сердце и живой ум…
ОН — Вы меня совсем захвалили…
ОНА — И, желая найти наилучшее применение всем этим прекрасным качествам, в интересах фирмы и ваших собственных, я решила, что ваше место — за дверью.
ОН — Как! Вы меня выгоняете?
ОНА — Что вы! Что вы! Наоборот! За дверью в качестве дворника, а точнее, гостеприимного хозяина, вы со свойственной вам любезностью будете встречать посетителей, клиентов, поставщиков и просто друзей нашей фирмы, указывать им верную дорогу, наставлять, так сказать, на путь истинный… Но, разумеется, за половинное жалованье…
ОН /подскакивает/ — Как это?
ОНА — Надеюсь, что именно теперь я могу рассчитывать на вашу чуткость, понимание, сострадательность, учтивость, такт, деликатность…
ОН — А если я не согласен?
ОНА — Несогласным тем более место за дверями.
ОН — Вы хотите сказать…
ОНА — На улице. И нигде больше. Я выгоняю вас прочь.
ОН — А если я проявляю чуткость…
ОНА — Вот-вот, теперь я вас слушаю. Так что вы решили?
ОН — Но… похоже, у меня нет другого выбора…
ОНА — Я тоже так думаю. И вы согласны приступить к своим новым обязанностям?
ОН — Д-да…
ОНА — Благодарю вас. Завтра с утра и приступайте. /Направляется к выходу/.
ОН — А может, и мне поплакать? /Рыдает/ — У-у-у!
