– А Рома обещал ещё раз свозить меня на Бали.

Дядя напрягся и посмотрел на Рому. Тишина повисла между нами.

– Роман, без проблем? – уточнил Марк о нашем возвращении домой.

– Никаких проблем, – улыбнулся, – я обещал ей, что с первых же отпускных устрою ей новый медовый месяц, который будет слаще этого. Правда, малыш? – подмигивает мне и касается моей ладони.

– Рома, на пару слов, вы нас простите? Пойдем, изучим коньяки на баре, поможешь выбрать бутылку, достойную отметить нашу сделку, – обращается к Роме дядя, и мужчины поднимаются и отходят.

– Чем вы занимаетесь по жизни, Лана, – вся слава теперь перепадает мне, а я не рада этому излишнему вниманию, потому что вижу отсюда недовольное лицо дяди.

– Закончила университет, отдыхаю, а с сентября в бой, аспирантура, работа. Планов море.

– Лана у нас очень непоседливая девушка, всем интересуется.

– Простите, пойду, помогу мужу с выбором, – говорю, как робот, и срываюсь с места.

Дядя говорит с Ромой слишком грубо, я вижу эти нервные жесты. Жаль, что не слышу, о чём именно они спорят. Поэтому пробираюсь к их паре ловко и быстро. Долетают жесткие фразы дяди.

– Ты заигрался, парень! Я все понимаю. Понимаю, что вы должны играть роль правдоподобно, но то, как ты ведешь себя, заставляет меня усомниться в том, хорошей ли идеей было отпускать ее жить к тебе!

– Ей не пять лет, чтоб ты ее отпускал или не отпускал, она сама в состоянии принимать такие решения.

– Если ты ее хоть пальцем...

– Помню я прекрасно, что и куда ты мне засунешь, если я трону твою племянницу. Не трогал я её, хотя видит бог, это было чертовски сложно! Потому что девчонку тянет ко мне, и меня к ней...

– Заткнись! – шикает дядя, заметив, что я к ним подхожу. Рома оглядывается, взгляд усталый и раздраженный.

– Все в порядке? – тут же спрашивает у меня, кивая незаметно на наш столик.

– Это правда? – я едва стою на ногах, задавая единственный вопрос от которого к горлу подкатывает тошнота?

Я не знаю к кому я конкретно обращаюсь, но в голове так шумит, что ещё немного и я просто рухну на пол.

– Ты о чем? – не понимает Рома, а вот у дяди виноватый и слегка затравленный вид. Он прекрасно понимает, о чем я!

– Ты как собачонка следовал его указке? Правда?

Я отмираю, очередной поток гнева заполняет всю меня. Два взрослых мужика, а ведут себя по отношению ко мне, как два бесчувственных чурбана!

– Ты меня разочаровал дядя, хотя твои порывы я могу понять.

– А ты, Рома....просто мог все объяснить и не было бы этой дурацкой игры в гея. Поздравляю вас, мужчины. Я чувствую себя никем. А посему: простите, видеть вас я не могу сегодня.

– Ты не можешь уйти, ты обещала, – говорит Рома с нажимом, и напоминает, – если ты уйдешь сейчас, с тобой уйдет миллион долларов.

– Зачем тогда брал меня с собой? – шиплю ехидно, – здесь бы и без меня посвятилось!

– Потому что ты нужна мне здесь, – отвечает просто, пожав плечами и сверля меня потемневшим взглядом.

Дядя в этот момент переводит взгляд с меня на него и обратно, как будто его это немало изумляет.

– Зачем?

– Я говорил тебе перед выездом.

– Продолжаешь мною пользоваться, как монеткой? Не устал? – а вот здесь хочу плакать, но не успеваю развернуться и убежать. Путь преграждает Тигран.

– О чем бы вы не спорили с простыми лицами, сразу предупреждаю, вы на скользком пути. Вас ждут, а вы здесь пыль подымаете. Отец, Альберт Вениаминович тебя спрашивал, ему нужны некоторые уточнения.

– Иду, иду. Роман, не забудь бутылку коньяка за столик.

Брат и дядя уходят, я же смотрю на Рому и понимаю, что должна подавить весь свой гнев и пройти это ужин до конца с достоинством.

– Я вам это не прощу. Бутылку забери, я жду тебя за столом.

Возвращаюсь, едва перебирая ватными ногами. Из последних сил натягиваю улыбку и воодушевленно щебечу к мужчинам.

– Я не откажусь с вами потанцевать, Марк.

– Только мгновение, должен же я спросить разрешение у вашего мужа. Роман, я украду вашу прелестницу на танец?

Роман

Арсен и Лана уходят, а я остаюсь стоять ещё какое–то время у барной стойки, сжав ладонь в кулак и пытаясь унять ураган в душе. Не люблю такте сильные эмоции, и очень, слишком давно их не испытывал. А теперь кроет, страшно и беспощадно. И что с этим делать, не знаю.

Хотя почему. Знаю. Я не мальчик и не подросток, чтобы играть в эти игры. Я убедил себя в том, что передо мной дитя тогда, два года назад, и что ей не нужен такой, как я. Мимолетная влюблённость, пройдёт. Но она не прошла. И жизнь снова нас столкнула, да еще так. Я не дурак и умею читать знаки и звоночки. И первый прозвенел ещё тогда, два года назад, когда из–за леща племяннику, я едва не остался без работы. И я не шутил, когда сказал, что она моя счастливая монетка. Так же как и не шутил, что всегда добиваюсь своего. И если я захочу, она будет моей, а я этого хочу. Хочу исправить ошибки и заполнить пробелы. Хочу узнать ее нормально, познакомиться с ней снова. И да, я против того, чтобы мою прелестную жену крали на танец.

– Непременно, – улыбаюсь выдержанно, ставлю на стол бутылку Хеннеси пятнадцатилетней выдержки. – Но первым её украду я, если вы не против.

Марк улыбнулся, кивнул, а я твёрдо взял жену за руку и повёл танцевать.

– Мне жаль, что ты так обо всём услышала, – сказал искренне. – Но до того, как ты вошла в ЗАГС, я дал слово твоему дяде, что и пальцем не трону его сокровище, а я человек слова.

– И не трогал бы другую! – горько пытается прокричать, но вынужденно шепчет мне в лицо. – А ты глупо подыграл дяде. Ты знаешь, что я чувствовала все эти годы?

Цепляется пальчиками в меня сильнее и словно набирается храбрости, но это какое–то мгновение. Пауза не продолжительная.

– Что я никому не интересна, как девушка, а только как объект для секса. Думаешь, я глупая и не знала, что собирался достичь твой племянник? Он соврал, что нет комнат, а я, наивная, поверила. Он соврал, что ты гей, но я не верила в это до последнего. И если бы ты согласился со мной после всего встретиться, мы бы постарались узнать друг друга лучше. Но я теперь понимаю одно: я просто дура, которая пыталась привлечь внимание мужчины, которому ничего не интересно. Это так унизительно.

– Зачем ты зацикливаешься на прошлом, когда мы оба здесь сейчас, и у нас есть шанс узнать друг друга лучше? Два года назад я не был там, где ты, сейчас...

Мне не дает закончить мысль голос из–за спины.

– Обана! Какие люди! И без охраны!

Мы с Ланой оборачиваемся и видим Моего драгоценного племянничка. Легок на помине.

– Ты всё лелеешь надежду перевоспитать гея, глупышка?

Лана цепенеет в моих руках, испуганно смотрит на Александра, но я сильнее вжимаю ее в себя, прикасаясь носом к её щеке.

– Уже, это было очень и очень интересно, Саша.

Лана резко вытягивает руку вперёд и тычет ему палец. Нет, не средний, хотя было бы логичнее, а тот, на котором красуется обручальное кольцо.

– Веди себя прилично, когда разговариваешь с моей женой, племянничек.

Я чувствую напряжение нашего столика спиной. И чувствую, что придётся знакомить стороны. Только вот олух этот непредсказуемый. А у нас важное дело на кону. Но что важнее – оцепеневший птенец в моих руках.

Я поворачиваюсь к Лане и улыбаюсь ей:

– Позже договорим, запомни, на чём остановились, – подмигиваю и мягко подталкиваю в сторону нашего столика, – потанцуй с Марком, как собиралась, это недоразумение я беру на себя.

Лана отходит, а я поворачиваюсь к племяннику.

– Не давай моему кулаку вновь повод встретиться с моим лицом, Александр. Я верю в твое благоразумие.

В его страх я верю. К его несчастью, он уже знает мой удар и то, как мучительно долго он сходит с молодой смазливой мордашки.

– Ты всё–таки подобрал бабу, которой я пользовался, – выплюнул каждое слово с такой ненавистью, от которой в пору застрелиться, но не мне и не сейчас.