– Я с тобой поеду. А завтра привезу обед, Санька приготовит. Миш, кто это мог быть?

– Вызывай полицию и оставайся здесь. В больнице я… сам.

– Да ни фига не получится самому. Я зятю позвоню, он поможет. Марк очень наблюдательный и умный, он останется в клубе, проконтролирует все.

– Спасибо…

Павел звонит Марку, а потом вызывает полицию на место взрыва. Может, это конкуренты? Я ведь был готов продать клуб за бесценок, чтобы выручить деньги на операцию Любе. А после ее ухода все отменил – написал короткое сообщение с отказом от сделки потенциальному покупателю. Неужели, они могли бы поступить так? Нанести помещению непоправимые повреждения, тем самым сбив цену?

– Это связано с Любой? – осторожно спрашивает Павел, когда мы оказываемся в палате.

Он оплачивает пребывание в отдельной палате. Договаривается с дежурной медсестрой об индивидуальном уходе, бесконечно кому-то звонит… Слышу его голос словно сквозь вату… Наверное, правда, сотрясение.

– Аллочка, больного нужно помыть и переодеть, – приказывает врач. – Кожа пропиталась гарью, одежда разорвана. Вам привезут вещи?

– Д-да…

Аринке надо позвонить. Маме, ребятам из клуба… У Каримова и Глебова соревнования на следующей неделе, а я все просрал. Любовь, жизнь, победы, здоровье… Павший чемпион…

– Миш, кому позвонить? Давай я сообщу и помогу собрать вещи и средства гигиены? – предлагает Павел. – Марк уже выехал. Будет держать нас в курсе, что там произошло.

– Спасибо, Пашка. Спасибо… Голова болит…

– Все будет хорошо, слышишь? Ты крепкий, быстро поправишься. У тебя есть подозреваемые? Или враги?

– Синицын его фамилия. Я предложил ему купить бильярдный клуб, чтобы выручить деньги на операцию Любе. Она ушла, и я отказался от сделки. Андрей Синицын, так его зовут. Мой телефон остался там… Скорее всего…

– Да, сгорел. Ничего, восстановим потом симкарту, все это мелочи.

Только сейчас замечаю, что Пашка в грязной одежде. Весь измазанный гарью – сорочка, лицо.

Медсестричка осторожно стирает с моей кожи грязь и копоть, а Павел помогает освободить меня от одежды. Остаюсь валяться в койке почти голый.

Врач стабилизирует мое состояние к полуночи. К этому времени в палату заявляется следователь и зять Павла по имени Марк – его я вижу впервые.

– Меня зовут Сергей Ефимов, я буду расследовать покушение на вас. Эксперт тщательно осмотрел место происшествия. На камерах видеонаблюдения возле входа в ваш клуб не видно лица злоумышленника, но нам удалось определить его рост – где-то сто восемьдесят восемь сантиметров. Среди ваших знакомых есть мужчины с таким ростом?

– Я предложил проверить камеры напротив входа. Там большой сетевой маркет и хорошо освещенная парковка. Светофор имеется – перейти дорогу можно только в одном месте, – вмешивается Марк.

– Конечно! Так и надо сделать. Мой бильярдный клуб мало освещается. Это заведение для досуга.

– Давайте каждый будет заниматься своей работой, – раздраженно отвечает следак.

– Почему вы противитесь? – не унимается Марк. – Можно ведь увидеть его лицо!

– Хорошо, мы займемся этим завтра.

– Сегодня же! Кто знает, что этот чудак хотел? Может, он придет ночью, чтобы меня добить?

– И то верно, – сдавленно соглашается Сергей. – Поедем, сейчас посмотрим.

– Но я почему-то думаю, что взрыв организовал мой старый знакомый по имени Олежек. Рост у него соответствующий.

– Кто это? – в один голос спрашивают мужики.

– Любкин бывший.

Глава 13.

Люба.

Поверить не могу, что скоро все закончится… Я снова буду видеть. Радоваться простым вещам и благодарить Вселенную за сущие мелочи. Остается совсем немного потерпеть… Чуть-чуть… Рядом со мной нет услужливого Дмитрия. Наверное, Михаил предупредил его о прекращении контракта между нами. Тот лишь вежливо попрощался и пожелал мне крепкого здоровья.

На мгновение я себя дрянью чувствую. А потом успокаиваюсь, понимая, что любая поступила бы на моем месте так же. Зачем связывать себя кабальными условиями, если можно получить все бесплатно?

Или не любая? Может, надо было остаться? Дала слово – держи его… Господи, как же мне совестно… Надо бы навестить его по возвращении домой. Поблагодарить при личной, так сказать, встрече. Уверена, Миша меня поймет.

Ступаю в комнату, чувствуя, как тело скручивает непроизвольный спазм тошноты. Зачем я сюда вернулась? Хотя нет, все правильно – мне нужно встретиться со своими страхами лицом к лицу. Позволить им вновь сбить меня с толку… Ранить, впиться в душу…

Не могу… Выхожу на негнущихся ногах из комнаты и наощупь бреду в кухню. Там буду спать. У меня послезавтра рейс, я потерплю… временные неудобства… А потом продам квартиру к чертовой матери. Мне тогда все будет по плечу – со зрением.

В аэропорту меня встречает представитель авиакомпании. Мы минуем очередь и многочисленные турникеты. Я уверенно ступаю вслед за дружелюбным пареньком. Энергично стучу тростью, прощаясь с ней мысленно. Спасибо тебе, господи. Наверное, не такой я плохой человек, если ко мне благоволит судьба? Скоро все пройдет… Я снова стану видеть. И сердце мое обретет способность распознавать человеческую подлость…

Я стала совершенно другой… Происшествие навсегда меня изменило, а временная слепота обострила другие чувства.

Воодушевленная собственными размышлениями, я приземляюсь в аэропорту Кёльна. Помощник помогает мне устроиться в такси. Называет водителю адрес клиники и желает благополучного исхода операции. Вот и все… Я в шаге от чуда. Скоро оно изменит мою жизнь, наполнит ее новым смыслом. И я обязательно буду счастливой. Отчего-то, при мыслях об этом, я снова вспоминаю Мишу.

И тотчас сердце сжимается от вины…

– Добро пожаловать, Любовь Викторовна. Завтра вам проведут высокоточную, микрохирургическую операцию. Вероятность положительного исхода – девяносто процентов, – сообщает мне на ломаном русском врач. – У вас все хорошо? Вам удобно?

– Я обязательно скажу вам после операции, нравится ли мне интерьер палаты, – улыбаюсь я.

Пахнет здесь приятно. Постельное белье из мягкого хлопка, удобный матрас. И кормят вкусно, как в санатории.

– Будем надеяться, что будет так, как вы говорите, – осторожно произносит врач.

– А разве может быть иначе?

– Я не бог, госпожа Любимая.

– Я верю в вас, доктор Шульц.

Меня не удручает одиночество. Напротив, я ни с кем не хочу делиться предвкушением счастья. Просто… отключаю телефон, храня растущую в душе надежду, как хрустальную вазу.

Страшно становится на следующий день. Меня переодевают, укладывают на кушетку и куда-то везут. Персонал чеканит на немецком. От стен длинного коридора веет больничным холодом. Но я сбрасываю с себя оцепенение и представляю, как увижу цветной мир… Остается потерпеть совсем немного…

– Считайте от десяти до одного, Любовь Викторовна, – просит меня врач.

Раскрываю губы и считаю… Десять, девять, восемь… Проваливаюсь в бессознательность, как в бездонный колодец.

– Что я должен ей говорить?

Слышу мужской голос. Трогаю озябшие плечи и пытаюсь подняться. Зуб на зуб не попадает от холода. Спину ломит от напряжения, а глаза… На них плотная повязка.

– Очнулась наша Любовь. Как вы себя чувствуете? – нарочито заботливо спрашивает он.

– Х-холодно… Когда я смогу видеть? Все прошло успешно?

– Скоро все пройдет, это последствия наркоза. А видеть… Повязки снимем завтра.

Завтра… Господи, я еще немного потерплю. Тереблю их нетерпеливо и жмурюсь, пытаясь понять, больно ли мне? Нет, совершенно.

– О чем вы хотели мне поведать?

Он молчит. Мнется, словно подыскивает слова. Я научилась понимать язык жестов… Ничего не видеть, но в точности угадывать, что мне хотят сказать.