Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Увлечения невест: маникюр, все виды фристайла и серфинга, тибетские практики, включая цигун.

Девочки обожают Пелевина, при том не понимая в его метафизических флюидах ни грамма. Отдельные камельки – те, что с филологическим уклоном, растворяются в субстанциональной пустоте товарища Пелевина, испытывая невыразимый восторг уровня оргазма.

Пограничный город, мы же говорили. Всё тут наперекосяк и на грани.

Пора наводить порядок в белорусской реальности: шире шаг, выше ноги, плотскую любовь на службу отечеству, ордена – мамкам, польских сутенёров вон, хохлятских вон, русских вон, мавзолей президенту.

Парламентскую власть – феминисткам! Не тем дурам, что на площадях сиськами машут, а тем, которые рельсы укладывают, и тем, что носят на плечах кувалды.

По записям в ежедневнике Карловны составлен раздел «Справочника современного чекиста» с грифом секретности второй степени.

Сдача квартиры в краткосручную аренду транзитникам – второй негласный бизнес Ядвиги Карловны.

Минское ЧК любит Ядвигу Карловну. Мальчики из ЧК продырявили гоголь–хату Ядвиги в каждом углу.

Ядвига по собственному почину пишет отчёты. В случае дипломатических недоразумений, каковых покамест не случалось, а будущее покажет, кроме видеозаписей, которые снимаются помимо неё, готова предоставлять стенографии высокого литературного качества с переводом на гос.язык.

Наши «4ЕТВЕРО» клоунов – парни рисковые, да неумные: клюнули на объявление в первые же сутки. А когда им выбирать?

Гоголь два.

Ядвига Карловна, несмотря на «крышу родины», по инерции советской доперестройки побаивается поэтажных дверных глазков.

Страшится вездесущих старушек – лавочных надзирательниц.

Случаются перебранки с бабульками в связи с нарушением Ядвигой неписаных правил дворовой нравственности: «Сдать квартиру неизвестным людям? Ты что, Ядвига, с пупа сдвинулась!»

Роскошь в стране не приветствуется: батько не велит. А старушки уверены: деньжата у Ядвиги есть.

Имеются и правила конспирации. Ядвига Карловна немедля изложила их путешественникам.

Согласно правил Ядвиги, кратковременным съёмщикам передвигаться по подъезду полагается поодиночке (правило пяти «п»).

Хлопанье дверьми наказывается – процентами от арендной платы за каждый нелицеприятный соседский доклад.

С некоторой натяжкой можно сказать, что соседи пребывают в некотором сговоре с Ядвигой: за их молчание как бы само–собой предполагается некий платёж.

А за превышение шумового лимита с арендаторов взимается штраф.

– Согласны с такими бытовыми условиями?

– Согласны, конечно. Вы бесконечно правы.

Распитие спиртных напитков Карловной в виде исключения допускается. Будучи предпринимателем, она понимает важность алкомероприятий, но «чтобы в рамках цивиля».

Степень распития в контексте с беларуськультурой определяется лично ей самой, и об этом докладывается каждому новичку–арендатору, в начале каждой сделки.

– Да–да, конечно. Мы не против. Понимаем.

– Вы мне симпатичны, господа русские. (Судя по лицам, не совсем конченые. И, вроде не злые шпионы. И не добрые разведчики. Такие простачки не бывают шпионами и разведчиками22). Но у меня есть ещё одно правило. Оно может вам не понравиться, но…

– Что за правило? – наклонил голову Ксан Иваныч. Ему доверено возглавлять переговоры.

Ядвига с воодушевлением принялась рассказывать:

– как воспитывали её,

– как родители капали ей на донышко столовой ложки кагору,

– как она, в свою очередь, передала эту традицию дочке…

– И…

– Короче, пить что ли совсем нельзя? – перешёл к делу Ксан Иваныч.

– Отчего же нельзя… Водку нельзя. А коньяк можно: культурненько, осторожно, рюмочкой–рюмашечкой. Виски – напиток для меня дорогой. Вы же тоже его не пьёте? (Как сказать!23)

– Но я к чему это клоню, – сказала Ядвига, – я вот, к примеру, выпиваю бокал вина, и мне этого хватает. Я не буяню, не пою песен…

– Мы не знаем песен, – отчеканил Ксан Иваныч, – только гимн.

– Гимн – это похвально. Вот у нас, так никто не знает гимн Беларуси.

– А он разве есть? – не выдержал малец.

– А куда ему нафиг деться? – удивилась Ядвига, – разумеется, есть.

– И музыка к нему?

– И музыка.

– Вау! – изумился Малёха. (Он же композитор модных музык.)

– Я бы с удовольствием поглядел ваш гимн, – томно вымолвил Егорыч, продюссерски изогнувшись.

Он по пьяни может сбацать на фортепиано кошачий вальс, а если бабахнет вискарьку – раз в пять лет, то может и рок–н–ролл.

«И я», – сказал Малёха. Он любит драмм–энд–бэйс и прочие нужные квартеты, вставленные в компьютер.

Ксан Иваныч покачал головой (ну дают подлизы, предатели Руси!).

– Мы никогда не буяним, – сказал Егорыч. – Мы, как–никак, интеллигенты.

– Архитекторы, – подсобил Ксан Иваныч.

«Но не стал рассказывать Ядвиге о проектировании казино на Алтае. И про то, как весело, с топором, гонялся за Бимом по Монголии. И не стал вспоминать, как метал в него, будто играя в городки, жерди от овечьей загородки в Хакассии.

– Архитекторы – это каста, жрецы от искусства, – искренне считает он. – Городки сродни бильярду. Гонки по степи со ржавыми лезвиями – невинный пейнтбол.

Ядвига в шоке. Таких архитекторов – жрецов и касту, она «не поняла». Потому как не сумасшедшая».

– Мы только Rose et Route употребляем, – пошутил Егорыч, ни разу не покраснев.

(Скорей бы ушла, а там посмотрим!)

– Максимум бокал. Как и вы.

Ядвига зарделась, будто ей признались в любви.

Тут бессловесная сценка в трёх действиях без антракта. Представьте:

а) Малёха дёрнул Егорыча за рукав. Хотел добавить компании шансов, сообщив через Егорыча, что он вообще не пьёт.

б) Читающий мысли Малёхи как свои собственные Егорыч обозначил ответ гримасой и жестами каркочи24, мол: «я что тебе переводчик? сам возьми, да скажи».

в) Папа расшифровал оба движения и захотел озвучить их, выдав нечто умное, вроде того, что «он готовит сына в дипломаты философического типа, а дипломаты, как известно, в юношестве вообще не пили, а посол «N», добившись успеха в Персии, пил напиток той страны, в которой предотвратил войну и о которой написал знаменитый очерк…, правда, там его и грохнули… и так далее». Но вместо глубокомысленной тирады, имеющей целью завоевать расположение хозяйки, смог сформулировать только глухонемое «э–э–э».

– Короче, тогда так, – сказала Ядвига, (а она видела тыщу таких каркоч, целовалась с Олегом Поповым, а Карандаш подарил ей цирковую собачку), – много не пить! Всем вместе по городу не шастать. Из окон не высовываться. Балкон не расшатывайте: он не сегодня–завтра рухнет. А в магазин пусть сходит молодой человек…

«А–а–а», – сказал Малёха. (Молодцами оба Клиновы!)

– Что «а–а–а»? Магазины тут рядом: выходишь на улицу, пройдёшь квартальчик, повернёшь налево. Это старый центр. Наш Арбат, так сказать. Увидишь «Продтовары». Выбор там есть. Вино хорошее. Бери только наше. Остальное – бодяга, моча и гуано.

– И российский алкоголь – гуано? – обиделся Ксан Иваныч.

– Тем более российский. Могу дать задание кой кому и прислать… на заказ. Если хотите. Но не даром. Ноги курьера (чего–о–о? курьера? Не курьерши?) не бесплатные, стоят что–то. В пределах разумного. Рекомендую приобрести белое. Например, «Беларуську избу» в бутылке с ручкой. Пустую бутылку оставьте мне. У меня Тонька на них сюжеты маслом… На этикетке домик с коровкой и пастушка в шляпке нарисованы. Читали «Барышню крестьянку»? Так там как раз…

– Мы не хотим вас напрягать.

– Я вот…

– Нет, нет, нет…

Тогда Ядвига Карловна рассказала, какие вина кроме кагора она терпит. Далее рассказала, что если бы путешественники приехали в августе, то десерт можно было не покупать: у них в городе есть такая улица, где вишни ого–го… а самая плохая водка… а самая хорошая ковбаса… лучше брать копчёности… батька за этим следит… а не то им.… сертификец всем… и так далее. И копец вообще.

вернуться

22

Тут прозрачный намёк от 1/2Эктова на известные фамилии Петрова и Боширова. Но в описываемый в романе период (2009 год) никаких П. и Б. быть не могло. Петров, Боширов и «дело Скрипалей» проявятся лишь в 2018 году.

вернуться

23

И тут Ядвига Карловна обнаружила невиданные познания в области бочково–кукурузной продукции с фильтрацией, назвав несколько сортов крепких напитков, некоторые из которых Егорыч за всю свою жизнь не только не нюхивал, но и слыхом не слыхивал. В тот ряд вошли Джек Дэниелс, Чивас Регал, Джонни Уокер и ещё парочка названий, которые Егорыч, само собой, не записывал, а нам тем более знать не полагается. Ибо мы (читатели с читательницами) тут не в музее–подвале–винокурне, а вообще транзитом, и в любой момент можем книжку захлопнуть.

вернуться

24

Karkocha – известный испаноязычный уличный артист мим.

9
{"b":"846219","o":1}