Содержимое набитого ерундой багажника заинтриговало лучше бабла.

К плохо скрываемому сожалению таможни, ничего этакого снаружи найдено не было.

Даже шины, бамперы и днище, даже салон с бардачками лишнего не содержали.

Засучить русские рукава, чтобы проверить целостность вен, попросить постеснялись. Да и получили бы фигу с дрыгой, как говорят в подворотнях России.

***

Лёгкое недоумение (как и планировалось путешественниками разгильдяями) вызвал сосновый пень (полено, бревно) 28:

– Это что?

Тут не мог не проявиться хозяин пня – Бим: «Полено!» – процедил он сквозь губы. Сквозь зубы процедить он не мог: зубы его исчезли заодно со швейцарскими челюстями.

Фру ослабила хватку, а Лю с Пэ решили, что с них достаточно и оставили пост.

Был бы пень пеньком, полено поленцем, или палкой, или кучей хвороста, Бим бы и их преуменьшил.

«Похоже на пень», – согласилась таможня.

Ага, когда дерево спиливают у комля, то от него остаётся пень.

– Пусть будет Пень, – и Бим заулыбался. Забыв об отсутствии челюстей.

Они угадали, вот следопыты, нюхачи, сволочи! Эту громадину – полено–бревно–палку–папу веток, листьев и хвороста на родине Бима звали «Мистер Пень»29.

И Бим добавил искренне: «Он мой товарищ».

Дама незаметно для Бима – чисто для своих – покрутила пальцем у виска.

– Куда везём товарища?

Хором: «Никуда».

Нашёлся предатель: «Это для костра».

Кто–то поддержал: «Мы туристы».

Печаль. Недоверие. Усмешки.

Мудрый Егорыч: «В России в мае холодно».

– Почему не использовали?

– Холодно ещё ночевать в палатках.

– Что, и палатка есть?

– А как же.

– Где?

– Вот.

Ощупали багажник. Нашли на дне.

– Можем развернуть, если что, – подсуетился Ксан Иваныч.

Не желают:

– Что в железном ящике?

– В алюминиевом. Самое ценное, еда и питьё.

– Откройте.

Открыли. Покопались. Вкусно и много. Конечно, в Европе голод. Тупые русские. Белорусам стыдно за славян.

– Деньги, маршрутная карта есть?

– Деньги есть. У вас на руках. Маршрута нет. Мы свободно путешествуем.

– Куда?

– По Европе.

– Какие страны?

– Как придётся.

– Любопытно. Вас где–то ждут?

– Нас везде подождут.

– Денег хватит?

– Хватает пока.

– С нами не шутят.

– Вы же считали.

– Считали. А ещё есть?

Замешательство: пока хватает этого.

– Как будете полено колоть? Топор везёте?

– Разумеется.

– Не положен топор.

– А что так?

– Не положено и всё тут!

Клацнуло что–то.

Выпучились зрачки: «Ну, забирайте тогда».

Вытащили. Забрали. Переглянулись: как же топор–то сразу не вычислили.

– Денег сколько, говорите?

– Четыре тыщи. Вы же считали.

– Каких?

– Евро.

– На всех?

– На каждого, естественно. Вы же видели.

– Вау! Ого! (По прикиду «этих лохов» и не подумаешь.)

Бим шопотом: «Кирюха, у нас общак ещё есть».

Егорыч: «Ч–ш–ш. Бля». Общак у него в поясной сумке. А сумка под жилеткой. Рефлективно дёрнул рукой.

Просекли ушастые… и глазастые:

– Что под курткой? Покажите.

– Зачем?

– Вопросы задаём мы.

– Понятно.

Егорыч отцепил бардачок.

Отобрали. Присовокупили к награбленному.

– Хотели скрыть? С нами не пройдёт.

– Зачем скрывать! Это рубли, на обратную дорогу.

Пересчитали. – Ого! (Не рубли, а тыщи тыщ! Не бедные Буратины!)

– Какой у вашего рубля курс?

– Как у всех.

Держат в руках. Перемножают на зайчыкскiй курс.

Егорыч следит за пограничными руками: им спереть – как в колодец плюнуть.

– Не попутайте деньги, – сказал Егорыч. – Я бухгалтер компании, отвечаю за экспедицию….

– У вас экспедиция, мы правильно услышали? Позвольте спросить цели экспе…

– Мы так шутим, – встрял Ксан Иваныч.

– С нами нельзя шутить. Вы на дзяржаўнай мяже.

– Чего?

Плевать им:

– Валюту декларировали?

– Зачем?

– Мы задаём вопросы. Вы отвечаете. Без вариантов: да, нет. Понятно?

(За что же так грубо?)

– Нет.

– Что нет?

– Сами просили: да, нет.

– Объясните нормально.

– Не декларировали.

– Почему?

– Сумма не та, чтобы декларировать.

– Сильно грамотные?

– Читали условия. Верните нам деньги. Сейчас. Попутаете.

– Вы своих денег не знаете?

– Знаем. Отдайте. Пожалуйста.

Конечно, они же меченые.

– После отдадим, если…

– После чего, извините?

– Проверим машину и решим.

– Вы же проверили.

– Не грубите.

Проверяют ещё. Попинали шины.

– Воздух щас спустят, – подумал молодой.

Не стали спущать. Заглянули под днище. Привстали на подножке, пошукали в чемодане. Слава богу, не заставили скручивать винты.

Простучали дверцы.

Русские бомжи, смахивают на барыг.

Увы, ничего такого. Наркотой не пахнет.

– А сами замороженные, – подумала дама–наркоспец.

Она притащилась без Жучки. У Жучки менс. Без Жучки тяжко. А нюх у дамы не собачкин вовсе.

Меньше всех Жучка нужна Малёхе. Волнение Малёхино заметил Егорыч. И Бим.

– Рыльце–то у парня, похоже в пушку, – подумал один.

– Поди, не всё выбросил, сучончик, – подумал другой, – как пить дать, припрятал.

– Наркотики, запрещённые предметы, оружие, золото, драгоценности, спиртное вывозим?

– Вывозим.

Вот те на! Вот она где – русская простота!

– Что из перечисленного?

– Белорусское пиво, бутылку вашего хераса…

– Хереса! – рявкнула старшая фуражка.

– Нашу водку… просто водку, колбасу в ассортименте, мясо копчёное и....

– Хорошо, хватит. Говорите по сути. Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько выпили и съели? И что вывозите?

– Всё, что не съели вчера… из вашего магазына30.

– Смешно. Просто из магазина. Понравилось?

– Очень вкусно.

– Хорошо. Что в бутылке?

Ксан Иваныч: «беларусьводка».

Понюхали. Поправили: «Просто водка. Выливайте».

– Зачем?

– Бутылка открыта. На границе не положено. Только запечатанное.

Ну дела! Вылил в газон.

– Сюда нельзя.

– Поздно сказали. А стекло куда?

– Стекло туда, куда вы вылили… Так поступать некультурно. Вы находитесь на границе… чужого государства. Вы у себя дома куда выливаете?

Скривился ус интеллигента Егорыча: нехорошо вышло.

Малёха – гриб сморчок.

Бим – рыба ёрш.

Посмурнел карась Ксан Иваныч: «Я и говорю: куда пустую бутылку… девать?»

– А! Понятней выражайтесь. – Бутылку… поозирались… – вон в тот контейнер.

– Малёха, отнеси!

Малёха: «Я не пил».

Ну и что, что не пил», – решила бы Руфь, всадница, прокураторша, примипиляриевна, награждённая венком за взятие вала, шейными и нагрудными знаками отличия, почётным запястьем, парой скифских трусов с кружавчиками, набором золотых иголок с вязальными спицами, шёлковым отрезом, а также лавровым венком за взятие крепостной стены, двумя почетными копьями и двумя вымпелами и, кроме того, за войну с маркоманами, квадами и сарматами, на которых она ходила походом через земли Децебала, царя даков, и всякими званиями пожалована:

– Ну ты и stultissimus31, мать твою! Смотрел же как коллеги пили? Значит соучастник! Canis matrem tuam subagiget.32 Viri sunt Viri!33. Снять с него башку!

Отнёс самый старший, генерал–папан, мудрый карась Ксан Иваныч, который. Тоже (якобы) не пил.

Выбросил:

– Так?

– Что так?

– Всё в порядке?