— Всё с ней в порядке, — веселеет мужик, обнажая не совсем полный ряд зубов. — С самого утра мне всю плешь проела, выспрашивая информацию о вас, но вот, что странно. Словом, не обмолвилась, что приходится вам невестой. У вас точно верная информация… о ней? Девушка показалась мне не совсем благополучной и …
Подскакиваю с места, и следователь вместе со стулом отлетает к стене. В палату тут же врываются отец и ещё двое в форме.
— Что тут происходит? — помогая подняться с пола коллеге выкрикивает тот, что помоложе.
— Да ничего страшного, мебель тут у них гнилая совсем, даже моего веса не выдержала! — Отряхиваясь выдаёт мент и усмехаясь косится на меня. — На сегодня наш разговор окончен, Алексей Леонидович. Жду вас в участке после полного выздоровления. Предполагаю у нас с вами ещё будут общие темы для беседы. — Он подходит ко мне и сунув руку в карман брюк что — то достаёт. Разжав кулак, протягивает ко мне руку ладонью вверх. Кольцо. Узнаю его сразу. Это то самое обручальное колечко, которое я подарил Кате. — Кажется это ваше. Верните невесте и … извините за недопонимание.
Забираю свою вещь и с благодарностью смотрю на следователя. А ничего так мужик. Понятливый оказался. Нужно будет отблагодарить. Ухмыльнувшись, он разворачивается на пятках и кивнув сослуживцам покидает палату.
Отец сверлит меня ледяным взглядом. Кажется, теперь у меня начинаются действительно настоящие неприятности. Леонид поднимает стул и тащит к моей кровати. Крякнув, как заправский дед усаживается прямо напротив меня.
— А теперь я очень внимательно тебя слушаю, сын! — Совершенно неожиданно изрекает он и складывает руки на груди. Вид сосредоточенный. Неужели разговор начну я и меня будут просто слушать? А как же упоминания о моей бесполезности, высокомерный тон и уничижительные взгляды. Вздыхаю. Новый уровень отношений. Что ж. Я не против.
На этот раз на удивление обходимся действительно без нравоучений. Отец, как никогда спокоен и собран, во время беседы задумчив, слушает и кивает, изредка переспрашивает озадаченно почёсывая подбородок. После долгого и тяжелого разговора, который даётся мне с большим трудом, голова начинает болеть еще сильнее. Откидываюсь на скрипучую кровать заложив руки за голову и закрываю глаза.
— Значит, слушай меня. Как только я улажу здесь все дела ты увезёшь свою девушку отсюда и женишься! В ближайшее время! Никогда не думал, что мои сыновья будут сходить с ума из — за баб!
Открываю глаза и прищурившись смотрю на родителя. Улыбается.
На больничной койке приходится провести ещё пару дней. Оказывается, у меня сотрясение. Кто бы подумал! Моя башка пострадала. Видимо старею. Слоняюсь из угла в угол в ожидании новостей от отца.
К концу третьего дня он сообщает, что меня отпускают под подписку о невыезде и сажают под домашний арест до окончания разбирательств по моему делу. Пока обвиняемый и соучастники без сознания допрашивать кроме Кати некого, поэтом всё откладывается на неопределённое время.
Отец снимает для меня номер в гостинице и запирает под замок. Мои уговоры и угрозы заканчиваются нечем. Леонид тычет пальцем в браслет на моей ноге и напоминает, что я сам виноват в том, что происходит.
— Мне нужно с ней поговорить! Как ты не понимаешь?
— Я всё понимаю куда лучше, чем ты! Дай мне закончить с этим делом и говори с ней сколько душе угодно. Не мешай вытаскивать твою шкуру из неприятностей. Сиди тихо! Всё что сейчас от тебя требуется это изображать законопослушного обвиняемого!
— Ты знаешь где она?
— Знаю и с ней всё хорошо. Поверь я слежу за ней, менты следят за ней. Там очередь из желающих обезопасить эту девушку. Да и она сидит, как мышка в норке. Никуда не ходит.
— Потому что одна! Напугана.
— И как раз ей не хватает того, что бы мы схватили её и привезли сюда на силком! Перепугаем её окончательно.
— Поговори с ней.
— Я был. Она не открывает двери. И к тому же разговор с ней это твоё дело! Тут меня уволь.
— Помнится жену Марка привёз ты, — складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.
— Не надо дуть губы, ты не барышня. И твой брат не находился под следствием. Если вы будите встречаться её показания тебе ничем не помогут. Наберись терпения. Вам лучше пока не видеться.
— Ерунда. Она моя невеста! Она имеет права знать где я и быть со мной рядом!
— Ты под следствием!
— Дай телефон, найди её номер, — не унимаюсь, нависая над отцом.
— То, что, ты хочешь ей сказать не относится к телефонным разговорам! Отношения выяснять нужно при личной встрече.
— Которой ты препятствуешь.
— Я читал её показания. Она выгораживает тебя, защищает! Потерпи.
— Сколько?!
— Сколько нужно! Главное, чтобы те, кого ты избил вообще очухались.
Издаю полу-стон полу-рык и возвращаюсь в спальню. Тошнит от этих четырёх стен. Сил нет ждать. Скучаю ужасно, но понимаю, что отец прав. Я сам виноват во всём!
Глава 43
Лекс.
Сквозь сон слышу возню у входной двери. Мне снится или это голоса мамы и отца? Нет, не снится, точно они. Ругаются. Светлана Сергеевна в своём репертуаре. Отчитать она может позволить себе кого угодно и Леонид Валериевич не исключение. Она говорит, возмущенно что — то доказывая он отвечает, но как — то не уверенно, без присущего ему командного тона и суровости.
— Как ты мог не сообщить мне, что произошло с моим сыном в тот же день, когда всё случилось!? Ты должен был первым делом приехать и всё рассказать! Это уму не постижимо. Он лежал в больнице, а я ничего не знала! Я чуть с ума не сошла разыскивая его, пока мне не позвонили из полиции. И потом кстати тоже еле пережила новости! Благо следователь человек более сообразительный, чем некоторые. Ты…ты ответишь за это!
— Я занимался тем, что прикрывал нашему сыну зад… спину! И мне было совершенно не до …
— Неделю или …?! Сколько уже прошло дней?! Не нашёл несколько минут что бы позвонить и объяснить?! Сначала я решила, что он с Катей, не стала беспокоить. Но спустя пару дней позвонила и что? Тишина! Как ты думаешь какого было мне?
— Света прости, я настолько увлёкся, что позабыл …
— О том, что у него есть мать? И она может беспокоиться! Ты бесчувственный чурбан!
— Ну я же добыл тебе разрешение на посещения!
— Я мать! Они не имеют права отказать!
Поднимаюсь с постели. Надо спасать старика. Как бы там ни было он старается ради меня.
— Мам, привет, — выползаю из своей норы к ним на встречу.
— Сынок, — оставив отца в покое она кидается ко мне и обнимает. Сгребаю её в объятиях и вздыхаю. — Мальчик мой, как ты? — Она встревоженно заглядывает мне в глаза.
— Всё нормально, — отвечаю почти честно и криво улыбаюсь.
— Я вижу, — сокрушается моя красавица и тянет меня за руку на кухню. — Идём, поговорим. Без посторонних ушей, — Леонида одаривают осуждающим взглядом, и он предпочитает скрыться с глаз.
— Что ты тут ешь? — мама со знанием дела проверяет шкафы и заглядывает в холодильник.
— Не голодаю, — мой ответ её не удовлетворяет.
— И продуктов толком нет, — продолжает причитать она и хмурить брови. — Я сегодня же это всё исправлю. Ах, да! — всплеснув руками она убегает в прихожую и возвращается с пакетами. — Я кое — что из дома прихватила, сейчас буду тебя кормить.
Наблюдаю, как она шуршит пакетами, выкладываю на стол стряпню и стопку контейнеров с едой. Кое — что! Ничего себе.
— Вот, давай доставай посуду. Включи чайник. А это… — она брезгливо тычет пальцем в коробку с куском засохшей пиццы. — Выброси в урну. Сейчас же.
Киваю и выполняю её указания.
— Как похудел! Кошмар. Щеки впали. Как ты себя чувствуешь? Ну ка, садись рассказывай. Мне следователь наплёл столько, что на пятой минуте разговора я перестала слушать его бред. Поэтому мне нужны пояснения от тебя!
— Мам, я …помоги мне пожалуйста. Катя. Я не могу позвонить. Не могу её увидеть! Пока идёт дело нельзя! Упроси Вениамина отыскать её и передать, что со мной всё в порядке. Что я очень скучаю и скоро найду её и всё объясню.
