Во-первых, нам необходимо срочно разработать новые средние и тяжелые танки с хорошей противоснарядной броней. При этом необходимо не забывать про проходимость и маневренность танков, а также связь, которая играет огромную роль в новых условиях ведения войны. Только своевременная связь перед и во время боя позволит грамотно руководить им и предупреждать экипажи машин о возникших новых угрозах.

Во-вторых, необходимо очень тесное взаимодействие с другими родами войск, и в первую очередь с пехотой. Если в поле танки еще могут действовать самостоятельно, то в населенных пунктах при правильно организованной обороне они становятся легкими мишенями. Простой пример: солдат противника может легко спрятаться среди городских построек, а затем метнуть в наш танк противотанковую гранату или бутылку с зажигательной смесью из-за дома или сверху, если бой идет не в селе, а в городе. Обзор в танке и так сильно ограничен, а в населенном пункте и подавно. Тут без непосредственного сопровождения танков пехотой просто не обойтись. В идеале пехота идет по краям улицы и зачищает дома, а танки огнем своего орудия и пулемета уничтожают опорные пункты противника.

В-третьих, кроме самих танков необходимо разработать целую линейку различных бронированных машин поддержки. Так, на базе тяжелых танков нам необходимы самоходные артиллерийские установки с мощной лобовой броней и орудиями корабельного калибра, в частности 122 и 152 миллиметра. На базе средних танков – истребители танков с орудием калибра 90-100 миллиметров[6].

Не надо забывать и про легкие танки, в новых обстоятельствах они будут нам интересны только как самоходные платформы. На их базе можно создать различную бронетехнику, к примеру – самоходную зенитку, самоходный тяжелый миномет, легкую самоходную пушку непосредственной поддержки пехоты, транспортно-заряжающую машину, санитарно-эвакуационную, артиллерийский бронированный тягач, боевую машину пехоты.

– Простите, Дмитрий Григорьевич, – перебил меня Шапошников. – Что еще за боевая машина пехоты?

– Это, Борис Михайлович, легкая самоходная машина с малокалиберным орудием и десантным отсеком для пехоты. Мы ведь планируем создать мехкорпуса, вот для них и нужна такая техника. Кроме того, необходима широкая номенклатура и колесной бронированной техники. Это кроме обычных бронетранспортеров для перевозки пехоты и разведывательные, и зенитные, и транспортно-заряжающие, и санитарно-эвакуационные машины. Не стоит забывать, что без своевременного подвоза топлива и боеприпасов вся бронетехника станет мертвым грузом. Только сбалансированное подразделение сможет эффективно воевать. И не стоит также забывать про инженерную технику: ремонтно-эвакуационные машины и инженерно-строительные также нам необходимы. Как видите, товарищи, для создания полноценного мехкорпуса нам необходимы совершенно разные модели бронетехники, и только все вместе они позволят использовать мехкорпус с максимальной эффективностью.

– Ну что скажете, товарищи? – обратился к собравшимся Сталин.

Первым ответил Шапошников.

– По моему мнению, комкор Павлов во всем прав. Проблема только в том, что кроме отсутствия такой техники нет также и достаточных производственных мощностей для ее производства.

– Что скажете, товарищ Павлов?

– Товарищ Сталин, здесь главная проблема именно в недостатке производственных мощностей. Берем танк, убираем башню, вместо нее делаем рубку и получаем самоходку. По автотехнике тоже нет больших проблем, главное – шасси, а бронекузов на его основе можно быстро сделать любой. Тут главное – единая основа, а уже на ее базе можно сделать что угодно.

– Вы согласны с этим, товарищи?

– Да, согласен.

– Согласен.

– Согласен.

– Спасибо вам, товарищ Павлов, за ваш доклад. Вы свободны.

Я вышел из кабинета Сталина, а Ворошилов, Буденный и Шапошников остались. Вроде нормально прошло, по крайней мере Шапошников, которого Сталин уважал, понял правильность моего доклада.

– Итак, товарищи, что скажете?

– Комкор Павлов во всем прав, товарищ Сталин. С развитием техники и вооружения меняется и тактика со стратегией. Я хоть и не танкист, но тоже понимаю, что одних только танков без вспомогательной техники в новых условиях будет недостаточно.

– Спасибо, Борис Михайлович, а ты, Клим, что думаешь?

– А что тут думать? Павлов прав, я его поддерживаю.

– А ты, Семен?

– Думаю, как просто было в Гражданскую, да и в Империалистическую тоже. Пехота, артиллерия, конница – и все, а теперь… Хорошо, что хоть кто-то сейчас разбирается в новых условиях. Короче, я за, похоже, пора нам, кавалеристам, на покой, будущее за этими жестянками.

На следующий день я все же встретился с Гинзбургом.

– Добрый день, Семен Александрович, проходите, садитесь. Извините, что не смог принять вас вчера, срочный вызов в Кремль, к товарищу Сталину.

– Ничего страшного, товарищ комкор, я все понимаю.

– Давайте без званий, Семен Александрович. Я чего вас вызвал. Хочу вам предложить разработать новый легкий танк, а кроме этого еще и целую серию различных легких бронированных гусеничных машин на его основе.

Я, как и на докладе у Сталина, перечислил Гинзбургу всю номенклатуру желаемых машин.

– Дмитрий Григорьевич, смотрю, у вас большие планы, но боюсь, что мне одному со всем, что вы хотите, не справиться.

– Знаете, Семен Александрович, не так страшен черт, как его малюют. Это только кажется, что тут очень много работы. По сути вам необходимо сделать единую боевую платформу, на основе которой будет уже очень легко сделать все необходимое. Единственное, думаю, вам нужно проектировать технику с передним расположением двигательного отсека. Знаю, это несколько сложней традиционного, но зато экипаж получит дополнительную защиту в случае поражения в лобовую часть. Или вы можете танк и самоходку сделать классическими, но все же думаю, что лучше расположить двигательный отсек спереди.

– Тогда получится, что лобовая плита будет на болтах, а это ухудшает бронезащищенность.

– Так и так при попадании среднего калибра броня не выдержит, а от малого и болты сгодятся, зато получаем свободную кормовую часть. В любом случае это техника поддержки и в идеале действует только со средними и тяжелыми танками или исключительно против пехоты.

– Хорошо, Дмитрий Григорьевич, я согласен, самому интересно.

– Вот взгляните, я тут сделал небольшие наброски, как я вижу, что нам нужно. Конечно, последнее слово за вами, это чтобы вы имели представление о том, что я хочу получить для нашей армии.

– Я постараюсь.

Гинзбург ушел, а я облегченно вздохнул, теперь остался только Астров для колесной техники и, разумеется, новые автомобильные заводы, без них будем получать в день по чайной ложке. Надеюсь, Сталин сможет решить этот вопрос, главное, чтобы он все же смог его продавить, а пиндосы… Уж больно аппетитная наживка для них будет, 200–300 процентов прибыли и сам заказ очень солидный. Вот с немцами сложней. Могут и не клюнуть, хотя я очень надеюсь, что жадность победит.

Наконец пришел и Астров, осталось решить вопрос с колесной бронетехникой.

– Добрый день, Николай Александрович, проходите, садитесь и давайте, как говорили в царской армии, без чинов.

– Хорошо, Дмитрий Григорьевич. Честно говоря, я теряюсь в загадках по поводу моего вызова к вам.

– Понимаю, но дело в том, что я хочу поручить вам разработку целой серии легкой колесной бронетехники.

– Извините, но я разрабатываю гусеничную технику, и у меня есть работа. Думаю, вам лучше поручить это кому-нибудь другому.

– Жаль, очень жаль, Николай Александрович, но, как говорится, насильно мил не будешь, придется искать другого человека.

– Еще раз извините, Дмитрий Григорьевич, но колесная техника – не мой конек.

– Хорошо, Николай Александрович, я вас понял, не буду больше задерживать, можете идти.