– Как не корить тебя? – говорит громко, но не так, как до этого. Его ноздри дуются от негодования. – Что будет с Миланой, ты думал об этом?

Я не выдерживаю:

– Черт возьми, я всегда о ней думаю! – Сжав зубы, я чувствую, как желваки ходят под скулами.

– Всегда думаешь? – фыркает он. – Если бы думал всегда, то не влез бы в самые дебри, из которых, чтобы выплыть на поверхность, нужно многое потерять.

В этом он прав. Решение о спасении наглухо замуровано.

Наступает тяжелое молчание.

– Джексон, – уже спокойно глаголет Питер, – она из-за меня, дурака, настрадалась и… если ей сделаешь больно ТЫ, она не выдержит этого… – Вздох слетает из его груди. – Та рана, которую я причинил ей, все еще горит в выжженных уголках моей души.

После этих слов я точно не знаю, как защитить её. Страх берёт верх, что ситуация может обернуться схожей, как с Питером. Мы все не переживем этого.

– Что мне делать? Дай совет, – нервно выдаю я, держась одной дрожащей ледяной рукой за голову.

– Ты же просил тебя оставить без них? – припоминает сказанные мной ранее слова.

Я шумно выдыхаю воздух, кладя руки перед собой.

– Ладно-ладно, не пыхти, – с долей неискреннего юмора бросает он, но во взгляде не смягчается. Но его ответ на событие, перевернувшее мою жизнь, остр. – Говоришь, Тайлер должен был оповестить о новых изменениях?

Я киваю:

– Но звонка от него еще не поступало.

– Будем дожидаться его ответа, – чуть подбадривает он. – Есть какие-то мысли, как ты собираешься спасать героиню своих грез и мою любимую сестренку?

Питер возвращается в свою личину.

– Тайлер предоставил нам съемную квартиру на время, в отдалённом месте. И пробираясь с Миланой туда, я маскируюсь, дабы никто не усек. Но этого мало, Брендон может нанять человека, чтобы он следил за мной или уже нанял. От него никуда не спрячешься. Тайлер согласился быть рядом с Миланой, как водитель, телохранитель, но этого мало… Я сообщил ей, что мы уедем в Нью-Йорк после защиты проекта, может, хоть там я смогу укрыть её на время.

– Сестренка моя настрадается с тобой еще, – шипит он. Эти слова подпитывают мой разъяренный гнев.

– Питер, не надо! – восклицаю я.

– Сам поразмысли, что от того, что вы уедете?

Трудно признать, но он прав.

– Питер, но там отец и…

Он мотает головой:

– Мы же не сможем укрыть её в подвале, чтобы к ней не притронулся Брендон! Глупая затея. И как отреагировала Милана на эту поездку?

– Была недовольна и возмущена.

– Ха… Еще бы, бросить модельное и уехать, ты сам хоть думал, что ей предложил?

– Питер, она в опасности! – бешено говорю я, ставя кулак на стол с незначительным стуком.

– Модельное агентство – её второй дом и… Ну ты, – усмехается нервно он, – не думаешь головой совершенно!

– Питер, раз ты такой умный, помоги найти ответы подвергнувшемуся нападению.

– Джексон, все ответы в твоем сердце и в твоей голове, – заверяет он. – Для начала разруби ложь, признайся честно Белле, каким бы ни был исход и скажи Милане обо всем, что ты сказал мне. – Не опрометчиво ли это? – Не губи её любящее сердце.

– Питер, только не Милане. Зачем её травмировать? Я слишком сильно люблю её, чтобы возлагать на нее такой груз.

Болезненная сентиментальность сотрясет ее душу. Эта девушка приходит в замешательство от любого пустяка.

– Вспомни, что было со всеми нами когда-то, вспомни, что молча, не открываясь никому, каждый из нас чуть ли не погиб. Нужно действовать крайне осторожно и какой бы не была правда её нужно открыть…

Но мужество во мне иссякло.

– Ты прав, но Милана, она же…

– Она любит и поймет, – перебивает он меня. – Безмерно любит, поспеши с правдой. И ты не сможешь спасти её ото всех страданий, это жизнь и каждый по-разному воспринимает те или иные события. И я обещаю молчать, но попробую что-нибудь придумать. Секундочку, звонит любимая, – вставляет он, отвечая на звонок. – Что? – слышу я от него. – Вот это новость, конечно, идем! Сейчас передам Джексону. Мы в кафе.

– Джексон, – в веселом духе проговаривает он, – скоро состоится аукцион-маскарад в королевском месте каком-то! Миланка взяла приглашения на всех.

Не об этом ли писал мне Максимилиан?

– Слышал, – бурчу я и задумчиво тру подбородок. «Не до маскарада, сам иной раз считаю себя королем, которым им станет в случае, если возьмет королеву в жены, примет наследство, пройдя фальшивый процесс коронации». Цель Брендона – подкупить меня любыми средствами.

– Проведем время вчетвером на таком мероприятии! Заодно я до этого времени что-нибудь придумаю.

– Рискованная затея идти на маскарад… но и отпустить её одну туда. Я ужасно напуган, что там будет…

– Был бы ты мне не был братом, вмазал бы, как следует, – разгорячено произносит он и выдыхает, молча с минуту. – Но теперь мы в расчете.

– Каком?

– Когда-то и я тебя невольно втянул в свои темные дела, и ты мог из-за меня… – отчаянно произносит он.

– Питер, этот противник сильнее… – подмечаю с грустью я.

– Справимся! Мы – Моррисы не сдаемся! И добиваемся своего потом и кровью! – Его оптимизм искусственен.

Пообщавшись еще немного с Питером, надев на себя аксессуары прикрытия, я еду домой среди алого края небес.

Звонок от Тайлера. Я замедляю движение на дороге, притормозив у обочины.

С гулко бьющимся сердцем, отвечаю, упершись одной рукой в руль:

– Да. Говори.

Мое тревожное дыхание слышится в трубке. Напрягшись, я с замиранием сердца жду его ответ.

– Джексон… – начинает сдавленным, надтреснутым голосом. Порой голос человека выдает сам за себя, человек ещё и не доложил того, что намеревался высказать, но душа познается и в безмолвии.

– Тайлер, я слушаю, – волочу языком на грани смятения, вытирая вспотевшую ладонь о колено. – Какие мы имеем результаты?

Сердце бьется быстрее прежнего, готовое вырваться через глотку. Напряжение пронзает плечи.

Несколько секунд молчания, и он заявляет беспокойным тоном, что придает его словам глубокий смысл:

– Не торопись к такому выводу.

Щеки вспыхивают жарким огнем, и я увеличиваю мощность кондиционера, пронзающий ледяной воздух которого врезается в мое лицо.

– Брендон не принял наших адвокатов. – В голосе не звучат жизнерадостные нотки.

Воспламенившаяся кровь в жилах заставляет бешено пульсировать жилку у ключицы.

– Не принял? – переспрашиваю чуть шевелящимися губами, распахнув глаза от услышанного. – Чем мотивировал отказ?

Тайлер высказывает с тревожностью:

– В документе, который ты собственноручно подписал, указано, что «расторжение договора допускается при обоюдном согласии двух сторон за два месяца до его исполнения. В ином порядке отхождение от условий договора одной стороной влечет наложение санкций». В твоем случае не соблюдены условия расторжения. И он сильнее разозлился, когда узнал, что вместо тебя, пришли мы… – В трубке заметен обеспокоенный выдох, изнуряющий меня больше, чем высказанная им мысль.

Тайлер – человек, который на всё и всегда находил выход, относился безэмоционально к каждой, казавшейся для меня, проблеме, выруливал из любой расплывчатой жизненной головоломки. Он относится к тем, кто умеет владеть собой в любом положении дел. Знание психологических основ позволяло ему взращивать контакты с теми, кто с трудом шел на уступки. Будучи тридцатипятилетним мужчиной, (чего не скажешь по его внешнему виду, который дает ему все сорок пять-пятьдесят лет, так как на его темно-русых коротких волосах прослеживается седина, вследствие выработки невысокого пигмента меланина), являвшийся знакомым моего отца, у которого он как-то работал в компании, в службе охраны, он стал моей «правой рукой», «дружищем», дававший на каждые случаи моей жизни мудрый совет. Разница в возрасте при общении с ним не чувствуется. Хоть я для него по факту – наниматель и в его деятельности по отношению ко мне заключается работа, за все эти годы мы стали хорошими приятелями, которые доверяют друг другу. В жизни каждого человека капля таких людей, кому можно рассказать всю подноготную и нисколько не пожалеть об этом. И от этого они сравниваются с нами во всем, поэтому возраст или другой тип телосложения, с виду контрастно гармонирующий с нашим, не имеет никакого значения. При обмене насущными событиями друг с другом происходит переплетение душ и другой человек приобретает особую для нас ценность.