– Умница какая! – Она хвалит, обнимая, ребенка и завязывает ей хвостик на голове, который развязался.

«Она была бы прекрасной матерью».

Проводив всех радостных от впечатлений детей и доставив лично в руки родителям, мы собираемся к выходу:

– Тебя подбросить?

– Нет, я сама доеду. Репетиция прошла, а вне репетиции мы должны осторожно встречаться друг с другом, чтобы никто нас не увидел вместе.

– Да… ты права. Тогда до звонка, любимая?

– До звонка, любимый.

И пожелав друг другу удачи, чмокнув ее в щечку, мы расходимся по сторонам.

Подхожу к ресторану в отеле «Карлтон Мадрид Марриотт», где меня должен ожидать Марк. Я осознаю, что встреча с мамой неизбежна. Тяжело представить, какой разговор может получиться из тех отношений, что мы имеем. Но… для начала необходимо услышать все из уст Марка, чтобы понять, что произошло у них.

– Милана, – подзывает меня Марк, с улыбкой на лице, идя на встречу, выходя, как я полагаю, из гостиничного номера, где он скитается, – добрый вечер.

– Добрый вечер, – отзываюсь я, представляя на вид свою улыбку. На Марке темно-синий спортивный прикид: шорты и футболка. Ноги покрывают кроссовки.

– Присядем здесь? – указывает на свободный столик. Оттенок грусти пробегает в его голосе. Я киваю. – Я после тренировки, поэтому не успел подобрать нужный комплект вещей для нашей встречи, – чуть с юмором говорит он.

Он занимается в тренажерном зале? «Мама, кого же ты упускаешь… И в чем же этот модельер провинился?»

– Я угощаю, что закажешь?

Я обозреваю меню, не испытывая чувство голода, хотя последнее, что я ела – завтрак и то на ходу. Но для снабжения себя жизненными силами перед беседой и с Марком, и с мамой, с двумя сторонами, внезапно отдалившимися друг от друга, нужно что-нибудь впихнуть в себя, через «нет».

– Спасибо. Я, пожалуй, остановлюсь на шарике ванильного мороженого.

– А я, напротив, ужасно голоден, поэтому закажу свиной стейк на гриле и фри.

Сообщив заказы официанту, я не осмеливаюсь начать разговор.

– Я хотел бы поговорить и… – уткнувшись взглядом в принесенный ему безалкогольный коктейль, начинает он. Краска ложится на его лицо.

– Марк, я очень хочу выслушать вас. Говорите, как есть, – произношу я, стараясь вселить в него уверенность, что я не изменю своего отношения к нему, узнав то, что он хочет сказать, то есть причину их ссоры с мамой.

– Милана, – вздыхает он, – как бы начать… – Щеки заливаются ярким румянцем. Волнуется. – Когда мы поехали в Севилью с твоей мамой, на мою родину, всё начиналось прекрасно. Мы хорошо проводили время, гуляли, ей понравился мой дом…

– И дайте-ка угадаю, мама взъелась из-за какой-то мелочи? – вставляю я, дабы снизить напряжение, исходящее от Марка.

– Не совсем, – на одном тоне выражается он, продолжая смотреть на стакан, на котором играют лучики уходящего солнца. – Помнишь, когда я впервые у вас был, я рассказывал вам о своей жизни?

– Да, конечно. – Помню, как Даниэль настаивал на том, чтобы мы с мамой рассказали всю правду о нашем прошлом за столом.

– Так вот, я сказал, что не был женат и это так, поверь, но…

Я начинаю тревожиться.

– По молодости я познакомился с одной женщиной, Лейлой, живущей в Канаде… Мы очень долгое время общались с ней… И спустя через годы, я узнал, что у меня есть сын, внебрачный. – Я сглатываю, разевая рот от удивления. У него есть сын? Официант приносит мне мой заказ, но я не притрагиваюсь к нему.

– И мама узнала это? – предполагаю я в образовавшуюся между нами тишину.

– Да… – Он замолкает на секунду и с пояснением и краткой предысторией продолжает: – С моим сыном Мейсоном мы не живем вместе, но периодически поддерживаем общение. Каждый год он приезжает ко мне в Севилью, чтобы какой-то промежуток времени проводить вместе. Он живет в Канаде с Лейлой и отчимом. Парнишка в здравом уме и понимает всю ситуацию, находясь в хороших отношениях и со мной, и с матерью. Да и отчим, неплохой человек. Мы с ним как хорошие друзья, на охоту раньше ездили. Мейсон спортсмен по боксу, носит титул «чемпиона мира», и я горжусь им очень.

Я держу в руке чайную ложку с мороженым, переваривая все слова.

– Ваш сын знаменитый спортсмен?

– Можно сказать и так.

– И он приехал в тот самый день, когда вы с мамой были там? – догоняю я.

– Да, я даже не успел объясниться с ней и… Теперь я тоже, как и… как же его… забыл имя… О, Джексон. Как и Джексона, она считает теперь меня предателем. И… она права. Но я не успел её об этом оповестить, да и не ожидал, что Мейсон приедет без предупреждения.

«Какой скандал устроила мама, какая она была разгневанная…» Но я понимаю ее. Марк опустил этот пункт о себе, а она подумала, что он ее обманул, а сам женат и использует ее. Кажется, причина того ее сокрушительного звонка, когда мы были с Джексоном в Милане, нашлась.

– Марк, – пытаюсь я хоть что-то сказать. – Вам всего лишь нужно было открыться ей, сказать об этом…

– Да она даже слушать не стала! Развернулась и уехала обратно. – С лихорадочной живостью проговаривает он.

Это в духе мамы.

– Марк… Спасибо, что поделились… После нашей беседы я поеду домой и попытаюсь поговорить с ней, объяснить за вас…

– Благодарен тебе. И… Милана, я…

Я поднимаю на него взгляд. Как же он переживает.

– За этот месяц, я понял, что вы для меня с мамой стали семьей… Я буду верить, что она простит меня… Сейчас она и видеть, и слышать меня не желает.

– Марк, как и вы, для меня, и уверена, для мамы. А как ваш сын относится к тому, что вы и моя мама… – Слова не связываются друг с другом. – Вместе, – дополняю я и заедаю слова мороженым.

– Отец, ты где пропада… – Раздается чей-то возглас, но не ребенка. Я оборачиваюсь в испуге и замираю. Темный, высокий, с короткой стрижкой, в точности как у Марка, с неописуемо накаченными мышцами, аккуратно выстриженной бородкой и серьгой в ухе, которая прямиком бросается в глаза, к нам приближается юноша и, приподняв на меня взор, останавливается в мыслях и действиях. На нем джинсовые светлые рваные шорты и белая майка. Его голубые глаза олицетворяют морскую гладь. На вид ему можно дать все двадцать пять лет.

Я смущенно смотрю на него, так как он не спускает с меня глаз.

– Мейсон, познакомься, это Милана. – МЕЙСОН? Но… я думала, что ему лет… он не такой и… – Милана, это мой сын, – знакомит нас Марк.

Мейсон не шелохнется с места, и Марк ударяет его локтем.

– Ты чего, сын?

– Приятно познакомиться с такой обворожительной девушкой, – наконец выдает он грубым голосом и усаживается на свободный стул.

– И мне, – скромно выдаю я, полушепотом, робко обводя взглядом Марка. – Имею в виду с сыном Марка.

– Ну вот, вы уже и знакомы. Мейсон, Милана Фьючерс – модель, и мы с ней…

– Да-да-да, я понял, – с завороженным видом произносит он. – Работаете.

Что с этим парнем?

– И прикрой мордашку, – закрывает ему Марк рукой полуоткрытый рот, на что я сдерживаю смешок, – у нее уже есть молодой человек. Поэтому говори, что хотел и дай нам договорить. Я скоро вернусь к тебе.

– Эй, – возражает Мейсон, – а, может, я тоже хочу послушать вас, зачем мне уходить?

Марк растерянно смотрит на меня, а его сын невольно приковывает к себе взгляд.

– Нет! Возвращайся в номер. Я недолго.

Я с нежеланием отставляю вкусное мороженое в сторону и тихо произношу:

– Мне кажется, мы уже все обговорили, поэтому… Созвонимся завтра…

Он благородно кивает, словно я спасла ситуацию, и ему не придется оправдываться перед Мейсоном, объяснять, кто я и что забыла рядом с ним. Мейсон – немаленький и о романе его отца с моей матерью, думаю, давно уже понял.

Я встаю, прощаясь:

– До встречи. И была рада познакомиться, – добавляю я, бросив короткий взгляд на боксера, взор которого застревает на мне.

– До скорой, – отвечает Мейсон.

Я отхожу к выходу, воспроизводя слухом: