Если кто-то мог смотреть моими глазами и слышать моими ушами… тогда он знал, в какой момент принцесса окажется без присмотра, посреди разрушенных заклинаний. Совершенно беззащитная. И если этот кто-то был достаточно силен, чтобы телепортировать сопротивляющуюся целительницу с Ирейи на Тангарру, а потом еще и укрыть ее от поисковых заклятий… вряд ли это было намного сложнее, чем телепортировать двух человек на Тангарру с Хеллы.

А заодно профессор Айвенна вполне мог присмотреть прекрасную добычу для мерзавцев, готовых платить за живой товар, чтобы получить одаренных детей в свою семью. И выкрасть с Ирейи еще и Ясмайн с ее неповторимыми пиромантскими талантами.

Но если сестренку можно было вырубить сонным заклинанием, то с целительницей-принцессой этот номер не прошел бы. Сонные чары строились по аналогии с магической анестезией, и леди Эмори наверняка бы легко от них освободилась — просто потому, что досконально знала, как они работают. К тому же и принцессу, и Ясмайн нужно было лишить возможности колдовать — а блокираторы у похитителей оказались всего одни, выкраденные для Ее Высочества. А поскольку Эмори нужно было еще и постоянно укрывать от поисковых заклинаний, логичнее всего было бы разделить пленниц.

Ясмайн — в защитный круг, не пропускающий ничего и никого, не упомянутого в литании. Леди Эмори — в дом епископа, где никто, кроме него самого, не стал бы петь литании, способные разрушить защиту от магического поиска…

А потом туда притащился Раинер — и чертыхнулся.

Полагаю, такого препятствия на пути к успеху работорговцы представить не могли.

- Оберон сказал, что епископ Арман был одарен, — словно прочитав мои мысли, сообщил Раинер. — Но его некому было обучить классической магии, и, вероятно, он пошел в храм, чтобы хоть как-то совладать с собой и не угодить на костер. В молодости он был одним из самых успешных поющих дружинников, — он коротко усмехнулся. — И одним из немногих, кто ушел из храмовой дружины на повышение, а не из-за нарушения обетов. Наверное, мы бы никогда о нем не узнали, если бы епископ не повстречал бокора, научившего его паре фокусов.

- А фокусы, должно быть, дались ему на удивление легко, — хмыкнула я. — Одаренным всегда проще, нежели тем, кто вынужден соблюдать все ритуалы от и до, чтобы добиться результата. Самые успешные травницы и ведьмы — тоже одаренные. Одаренный бокор, должно быть, быстро заткнул за пояс своего учителя — а потом испугался, что тот может проболтаться о его маленьком секрете.

- И отправил его на костер, сотворив нахцерера в мертвецкой, — с кислым видом кивнул Раинер. — Оберон тоже выдвинул эту версию. Рэвен его поддержал. Они предполагают, что Тегиль Айвенна заметил, что у епископа необычные способности, и шантажом вовлек его в схему похищений. Хелльского профессора магии все-таки значительно труднее сжечь, чем обыкновенного бокора… — он замолчал, и я протянула ему руку.

Раинер тут же переплел пальцы с моими, едва заметно усмехаясь. Я сочувственно улыбнулась в ответ.

С мыслью, что тот, кого ты считал примером, кто был сильнее и опытнее тебя, вдруг оказался предателем, мерзавцем и трусом, чертовски тяжело смириться. Но Раинер, по крайней мере, не ушел в глухое отрицание — а это уже дорогого стоило.

Может быть, он и правда здесь приживется? Останется со мной?..

Если, конечно, будет с кем оставаться…

- Эйви? Что за несчастная физиономия? — спросил знакомый голос.

Я подняла взгляд от наших с Раинером рук, и моя физиономия, подозреваю, стала несчастнее некуда. Потому как в дверях стояла Юнити с обязательной сумкой-холодильником.

И следующим вопросом, который она собиралась задать, несомненно, было что-нибудь в духе: «Что за несчастный парень и когда свадьба?»

А Раинер, наивная душа, еще понял, в какой переплет попал, и обернулся к дверям — со своей фирменной улыбкой и внимательным-внимательным взглядом, за который мне немедленно захотелось ему вломить.

Но Юнити на моей памяти оказалась первой, кто не купился на эту уловку. Вместо того, чтобы немедленно проникнуться ответной симпатией, сестрица нахмурилась и выпрямила плечи. В ее позе чувствовалась скрытая агрессия и твердое намерение навалять по первое число любому, кто сунется слишком близко, — будто у волчицы, защищающей детенышей.

Кажется, Юнити уже назначила виновного в моей несчастной физиономии, и его нужно было срочно спасать.

- Моя физиономия, что хочу, то и делаю, — проворчала я, отвлекая сестер от храмовника. — Ты же помнишь брата Раинера?

Брат Раинер словно и не заметил напряжения, с которым его рассматривали мои сестры. Если бы я не знала, в каких обстоятельствах он обычно выдавал это выражение лица, при виде которого все окружающие тут же начинали из шкуры вон лезть, чтобы выставить напоказ свои лучшие черты, то даже и не заподозрила бы, что ему не по себе. Он не понимал, о чем мы говорили, но общий настрой уловил — и повел себя ни дать ни взять жених перед потенциальной тещей.

Эта мысль меня развеселила, и Юнити даже немного смягчилась — а может, просто вспомнила, сколь многим я была обязана Раинеру.

- Это моя старшая сестра, Юнити, — церемонно сообщила я ему по-тангаррски.

- Это многое объясняет, — светски-вежливым тоном откликнулся Раинер, не меняя выражения лица, но дезертировать не попытался. — Передай, что я рад знакомству.

Я честно перевела последнюю фразу, давя неуместную улыбку. Юнити еще раз окинула Раинера оценивающим взглядом, сочла его крайне подозрительным, но смолчала и оккупировала тумбочку между койками, заставив ее контейнерами с домашней едой.

В животе у меня громко забурчало, но из всех возможных вкусностей мне выделили только бульон.

- Он не собирается учить ирейский? — подозрительно уточнила Юнити, подавив назревающий бунт в корне.

Я замерла с занесенной над контейнером ложкой, немедленно приковав к себе все взгляды.

- Мы не разговаривали на эту тему.

Я боялась расспрашивать его о далеко идущих планах. Для работы на МагПро ирейский Раинеру не требовался. Знание языка понадобилось бы, если бы он решил остаться здесь насовсем, но что, в сущности, я знала о его решениях? Вдруг Раинер рассчитывал отработать положенный срок в ведомстве Противодействия и вернуться на Тангарру с внушительным слитком золота в кармане, а я тут размечталась невесть о чем после первого и единственного поцелуя? А Юнити сейчас еще и непременно спросит, почему я не поднимала столь важную тему…

- Почему? — вместо Юнити спросила Ясмайн.

К горлу подкатило, и я отставила контейнер. Раинер проводил его недоуменным взглядом и устало потер переносицу.

- Бланш… о чем вы говорите?

Я не могла определиться, что хуже: столь внимательные к моей мимике сестры — или храмовник, за последние дни привыкший судить о реакции окружающих отнюдь не по их словам. Замечталась на мгновение: вот бы они действительно говорили на одном языке! Тогда можно было бы оставить их наедине, а уже через полчаса узнать от Юнити все детали и отвязать Раинера от дыбы…

Увы, все, что я могла, — это перевести вопрос и выжидательно замереть, чувствуя, как в животе сворачивается ледяной клубочек страха и предвкушения.

Наверное, подспудно я уже знала, что Раинер ответит.

- Отдельные слова я уже запомнил, — нарочито беззаботным тоном признался он. — Но если найдется учитель, дело пойдет куда быстрее.

И, не успела я осознать сказанное и растечься по подушке сладкой лужицей, как он усмехнулся, хитро сощурившись, и добавил:

- А если ее волнует, где мы будем жить, то, думаю, этот вопрос придется решать после выступления лорда Эйдена и леди Эмори на совете. Вряд ли меня выпустят из МагПро раньше… и прекрати думать о тюрьме. Этого не будет.

Я неуверенно улыбнулась, равно огорошенная обеими новостями. Ладно, совместное проживание — вопрос обсуждаемый, но кто вообще способен гарантировать, что участие в похищении принцессы — пусть и неосознанное и косвенное — останется безнаказанным?