Раинер отвернулся, пряча торжествующую улыбку.

- Контур замкнут на епископе, — сообщил он темнеющему небу. Возле тонкой белой линии месяца проявилась первая звезда — неяркая, холодная, то и дело прячущаяся за набегающими облаками.

- Прекрасно, — проворчала я, обхватив себя руками. — И что теперь? Открывать охоту на епископа, который сидит в напичканном боевыми дружинниками храме, или в кратчайшие сроки найти какую-нибудь невероятную красавицу, чтобы он нарушил обет?

Раинер подавился смешком.

- Вообще-то достаточно, чтобы он просто пожелал, чтобы контур утратил силу. Но есть еще один вариант. — Храмовник всего-то перестал улыбаться и на мгновение сжал губы, а я уже поняла, что этот вариант вряд ли понравится Рэвену, на ком бы он там ни собирался жениться. — Если кто-то более сильный, чем епископ, споет новую защитную литанию над тем же местом, она сформирует новый контур, который перекроет и вытеснит первый.

- А ты сейчас… — неуверенно начала я и запнулась, услышав, как странно и тонко звучит мой голос.

Но Раинер понял и так.

- Не знаю, — вздохнул он, потерев шею. — Не знаю, сильнее ли я сейчас. Скорее всего, да, Арман никогда не связывался с излишними искушениями и не доводил себя до грани. Но он — епископ, и скоро двадцать лет, как он блюдет обеты. Это тоже имеет немалое значение. Но попробовать можно.

- Тогда почему такой пораженческий настрой? — несколько приободрилась я.

- Во-первых, единственный телепортист застрял в графском замке, а туда еще надо как-то попасть, — напомнил Раинер и отвел взгляд. — Во-вторых, ты будешь нужна мне рядом на случай, если я все-таки слишком самонадеян и не смогу пересилить молитву епископа, а это вряд ли воодушевит Рэвена.

Не успела я поочередно залиться краской, похвалить себя за прозорливость и задуматься, так ли сильно будет переживать Рэвен, как храмовник меня окончательно добил:

- А в-третьих, я не знаю эту литанию. В дружине она как-то не в ходу. Мне нужно будет время, чтобы выучить ее.

- Блеск, — только и сказала я. — И как много времени?

Раинер растерянно пожал плечами.

- Я никогда не слышал защитную литанию полностью, не знаю, насколько она длинная и сложная, — сознался он. — А… тебя не смущает, что придется лезть со мной в южную башню графского замка, причем, возможно, без помощи мага?

- Думаю, помощь мага Рэвен нам обеспечит, когда узнает о твоем плане, — предположила я. — А в остальном… не смутила же меня необходимость тащиться по болоту в хижину колдуна. Чем графский замок страшнее?

Раинер промолчал, склонив голову к плечу. Взгляд у него был до неприятного проницательным.

Конечно, он знал, чем для меня страшнее графский замок. Бокор был мертв, когда я пришла в его хижину. А зомби всего-навсего таскал в дом еду, бездумно выполняя приказ почившего хозяина, пока не упокоился сам.

Тегиль Айвенна же был удручающе жив и почему-то имел ко мне счеты, да и графская стража, увы, несколько посообразительней и агрессивней того зомби. А уж лезть в башню, зная, что Рэвен в любой момент может сорваться и из ревности начистить Раинеру физиономию, потому как тоже не железный и прекрасно понимает, из-за чего храмовник становится сильнее…

Кажется, моя минутная слабость той ночью усложнила жизнь сразу всей Ирейе. А то и не только ей: принцессу ведь собирались обменять… на целителя…

Стоп.

- Блокираторы! — Я даже на месте подскочила, немало удивив Раинера. — Когда леди Эмори предполагала, что ее захотят похитить иринейцы, она говорила, что из Музея Магии похитили блокираторы! Это такие специальные устройства, временно перекрывающие магические каналы и не позволяющие колдовать, — пояснила я, видя храмовничье недоумение. — Раньше, пока на Ирейе было запрещено обучать магов, блокираторы надевали одаренным детям, пока те не начинали более-менее соображать, что творят… а сейчас они только в музеях и есть. Но если здесь, на Тангарре, можно просто запереть принцессу с ее магией в защитном контуре, то зачем красть блокираторы?

Раинер резко выпрямился и застыл.

- Хочешь сказать, леди Эмори все-таки похитили по заказу иринейцев, а Тангарру использовали как перевалочный пункт, чтобы никто не смог сюда сунуться с официальным расследованием, разыскивая ее?

- А профессор Айвенна выступал связным! На планетах Альянса он вне закона. Тангарра — его спасение, но ровно до тех пор, пока с ней не заключены договоры об экстрадиции и поиске пропавших, над которыми работали лорд Эйден и леди Эмори! А если ее еще и обменять на иринейского целителя, необходимого графу, можно добиться привилегий, которые профессору на родной планете и не снились… только вот тут он в пролете, — злорадно заметила я. — Если Маркель Огастин болен именно тем, чем я думаю, ему не поможет никакая магия.

- А профессор об этом знает? — задумчиво поинтересовался Раинер, заставив замереть уже меня.

- Он обманул графа нарочно, — растерянно протянула я.

- И заключил помолвку с его сестрой, — удовлетворенно закончил храмовник и криво усмехнулся. — Хорошо бы только для начала найти подтверждение твоим словам, потому как доказательств… ты даже принцессу не видела. Вдруг речь шла о другой женщине?

И тут он был удручающе, нестерпимо прав.

Искать подтверждения без помощи Рэвена мы не рискнули, и Раинер, посомневавшись, отправился обратно в Храм заучивать защитную литанию. Я осталась сидеть на крыльце, вдумчиво прислушиваясь к недовольному бурчанию в желудке: соваться в город было слишком опасно, и оставалось только благодарить чертову Тангарру за двухгодичный курс выживания в условиях хронического недоедания. На мгновение мелькнула малодушная мысль о подносах на мансарде, но запах из хижины заставил меня сразу же расстаться с этой идеей.

На мое счастье, Рэвен догадался захватить узелок из трактира возле главных ворот — и самому ему кусок в горло не лез.

- Оберон не отвечает на вызовы, — сходу сообщил лейтенант, сунув мне еще теплый хлеб и крынку с молоком. — Мы договорились, если что, связываться напрямую, заклинанием. Но его словно распыляет на подходах, и я ничего не могу поделать!

Пришлось отложить вожделенный узелок и честно пересказать, до чего додумались мы с Раинером. А будущий граф Гейб, выслушав, протянул руку и коварно выхлебал половину крынки — причем чувствовалось, что он пожалел о том, что попросил наполнить ее всего-навсего молоком.

- Кажется, тут мы наткнулись на что-то крупное, — хрипло пробормотал он, вернув мне ополовиненную посудину. Я поспешила переставить ее подальше от него, а Рэвен, кажется, и вовсе не обратил внимания, пристально глядя куда-то поверх моей макушки. — Эмори не у Маркеля.

- Что? — опешила я. — Но зачем тогда епископ Арман…

- Вот это меня и волнует, — пробурчал Рэвен и прикрыл глаза. — Защита от поисковых заклинаний, которой прикрыта Мелкая, сплетена на основе типичных хелльских схем. А в южной башне спета тангаррская литания, и в обмен на запертого в ней пленника Тегилю пообещали целителя. А Эмори, на минутку, до сих пор не заткнула за пояс половину иринейских врачевателей только потому, что ей по статусу не положено.

- Тогда кто сидит в южной башне? — сообразила я и поморщилась. — Ну, помимо Оберона, очевидно… ты можешь связаться с Ирейей и передать новости?

- Попробую, — не очень уверенно ответил Рэвен и, недолго думая, устроил голову у меня на коленях, опасно свесив ноги с крыльца.

Я вздрогнула, раскрошив краюшку над его волосами, виновато ойкнула и отвела руку. Будущий граф нехорошо прищурился, обещая мне долгий и тяжелый разговор в ближайшем будущем, но пока предпочел молча закрыть глаза, выплетая заклинание связи.

Я отложила недоеденный хлеб на крынку и обреченно потерла ладонями лицо.

Потом. Вся эта сердечная ерунда — потом. Пока и без нее все слишком сложно.

Словно в подтверждение моих слов, Рэвен выругался сквозь зубы и рывком сел, а в ответ на мой вопросительный взгляд только раздраженно отмахнулся: