- Сегодня мы празднуем помолвку моей прекрасной сестры, Дайоны Огастин, и моего советника, хитроумного господина Тегиля Айвенна.

Судя по тону, то ли невеста была не то чтобы прекрасна, то ли советник недостаточно хитроумен — но дыхание у меня перехватило вовсе не из-за этого.

Он вышел из-за графского кресла и застенчиво, совсем по-юношески улыбнулся.

Эта улыбка до того не вязалась с морщинками вокруг глаз и сединой на висках, что казалась нарисованной на лице взрослого мужчины. В первую нашу встречу она поразила меня не меньше — как и его не по-хелльски хрупкое телосложение, и мягкий столичный акцент, и слабые вспышки на кончиках пальцев…

Что ж, плотные кожаные перчатки скрывали силовую пульсацию под ногтями, но улыбался он точно так же — одними губами. Глаза оставались холодны и бесстрастны. Его невеста — вообще-то действительно прекрасная, юная, темноволосая и белокожая — под этим взглядом вздрогнула так же, как и я когда-то.

Как и я когда-то, протянула ему руки, доверчиво вкладывая пальцы в его ладони. И, наверное, даже точно так же уговаривая себя, что все будет хорошо, не может же столь мудрый и амбициозный человек ошибаться в своей грандиозной задумке?..

А профессор Тегиль Айвенна учтиво склонился к ее рукам, легонько касаясь губами тыльной стороны ладоней — сначала одной, затем другой. Неспешно выпрямился — и вдруг нашел меня взглядом, вмиг перестав улыбаться.

Первым его назойливое внимание заметила невеста. Следом за ней повернулся ко мне граф — а потом начали оборачиваться люди на площади.

Когда я попятилась, ощутив досадную слабость в ногах, было уже поздно.

- Держи ее! Хватай ведьму!

Я развернулась и опрометью бросилась в узкий проулок, ведущий от площади в Нищий квартал, а позади нарастал гул толпы, учуявшей новое развлечение.

В центре дома строили по стандартному плану первичных поселений: прямые, будто по линейке вычерченные улицы, пересекающиеся под прямым углом, открытые лотки ливневой канализации, типовые квадратные коробки жилья. Я бы ни за что не сумела оторваться от погони, если бы тангаррцы не привнесли в городок свой национальный колорит.

Уцелевшие типовые домики обросли пристройками и сарайчиками, на месте рухнувших высились более поздние строения с выдвинутым вторым этажом, отбрасывающим густую тень. Ливневку чистили только возле храма, а в жилых кварталах она давно забилась, и под ногами предательски громко чавкала осенняя грязь. Я ныряла в узкие проходы между домами, рискуя не выбраться — но удирать по прямой было однозначно безнадежной затеей: всегда найдутся бегуны быстрее и выносливей меня. Нужно было хоть немного вырваться вперед, чтобы выскользнуть через решетку над городскими стоками и пересечь болото по старой гати. Как бы ни раззадоривали толпу выкриками и посулами, охотников соваться в хижину бокора среди суеверных тангаррцев не прибавится. Уж если храм несколько месяцев не мог найти смельчака, чтобы тот отыскал монетку для нахцерера, что говорить про пьяных гуляк?

Поначалу выбранная тактика себя оправдала: голоса за спиной стали куда тише. Часть погони попросту не рискнула лезть в праздничных нарядах в неблагополучные кварталы. Самые дюжие и откормленные не сумели протиснуться в проход возле чьего-то сарая, откуда резко пахло козами, и пристроенной верандой для летних чаепитий, которую вряд ли теперь использовали по назначению, а кто-то — не иначе, хозяева противолежащих самостроев — принялись громко выяснять отношения между собой. Я рискнула обернуться только три квартала спустя — напрасно.

Позади остались самые отчаянные. Те, кому нечего терять — и для кого я больше не была «своей». И уж кто-кто, а они обычно не ограничивались социально одобренными способами достижения цели.

Кто-то во главе серой толпы притормозил и метко запустил в меня комком грязи, попав под колено. Я споткнулась, едва не упав, и поспешно свернула в ближайшую подворотню, пока остальные труженики Нищего квартала не повторили удачный прием.

Под коленкой пульсировало, в груди жгло, но останавливаться я не рискнула — зато обнаружила, что кто-то опрометчиво оставил открытой кухонную дверь, и тут же ворвалась в чужой дом, оставив грязные следы на свежей соломе. Засов валялся на столе, на другом конце кухни, и я схватила было его — но возвращаться назад не стала, мстительно швырнув его через плечо.

Судя по сдавленному вскрику и ругани — попала.

- Стоять!

Я невежливо проигнорировала чье-то истошное требование и вылетела в коридор.

- Заходи с другой стороны!

Вот это требование мне чем-то даже понравилось. В передней и так кто-то громыхал сапогами, поэтому я выскочила в окно первого этажа, прорвав ветхую промасленную ткань, натянутую вместо стекла.

Увы, этот фокус сыграл со мной злую шутку. Нищим погоня тоже далась тяжеловато, и непривычные к долгому бегу попрошайки постарше пытались отдышаться, не суясь в дом. Мне они обрадовались, как родной, и тут же подняли ор — а я припустила дальше по улице, стараясь не обращать внимание на колотье в правом боку.

Мне не хватало воздуха, а все выигранное время пошло прахом. Перед глазами темнело от напряжения — поэтому, когда я влетела ногой в скользкую лужу и проехала прямиком в чьи-то горячие объятия, то не нашла в себе силы даже на то, чтобы выругаться.

Хотя, видит Равновесие, — мне очень хотелось.

- Попалась! — так злорадно и насмешливо сообщил знакомый голос, что я даже не сразу его узнала.

Подсказку дал разве что запах. Табак, чай и выхлопные газы. На Тангарре такого набора запахов не было ни у кого.

- Рэвен?! — сдавленно прохрипела я и замолкла, пытаясь отдышаться.

Его лицо расплывалось перед глазами, на периферии зрения мелькали золотистые мушки — но ошибиться я точно не могла!

- Молчи, — одними губами приказал он — а я, разглядев за его спиной целый отряд графских гвардейцев, бессильно обмякла в его руках. Ирейца это ничуть не смутило. — Я же говорил, что знаю, куда она побежит!

Добежавшие до отряда нищие злобно щурились и шумно отдыхивались. Они тоже отлично знали, куда я побегу, но пререкаться с человеком, за чьей спиной стояли вооруженные солдаты, и делить добычу не рисковали.

- Руки! — рыкнул кто-то из гвардейцев.

Я не чуяла ни их, ни ног, но это не помешало сомкнуть на моих запястьях тяжелые колодки. Грубый металл со следами лопнувших пузырьков на поверхности выглядел до того чуждо и неуместно на фоне светлой нежной кожи, что я сморгнула, отказываясь верить своим глазам. Но смолчала — не столько из-за того, что Рэвен приказал, сколько из-за банального шока.

- Пошла, — скомандовал кто-то. — А вы чего уставились?!

Нищие так проворно порскнули в стороны, будто не гонялись битый час за мной по городу. Миг — и нет их, только чей-то истрепавшийся подол выглядывает из подворотни.

- Пошла, я сказал!

На этот раз терпение гвардейца подвело, и я, получив ощутимый тычок в спину, не удержалась на ногах. Под животом противно чавкнула грязь, платье пропиталось ею и прилипло к коже — я всхлипнула, подтягивая саднящие колени к груди, но встать не смогла. Гвардеец замахнулся ножнами, чтобы прибавить мне прыти, и я снова рухнула в лужу.

- Ну, по удару на каждые полшага, и к вечеру мы будем в замке, — проворчал Рэвен.

Гвардеец скрипнул зубами и обложил чудака в три этажа. Красноречие его пропало зря: Рэвен понимал в лучшем случае одно слово из пяти, а потому совершенно не расстроился и вместо достойного отпора попросту нагнулся и вздернул меня на ноги.

- Лучше пусть сама идет, чем потом тащить избитую, — примирительно сказал лейтенант. — Граф так или иначе пожелает взглянуть на ведьму, проклявшую его советника.

Советника я, положим, с удовольствием прокляла бы. Если бы умела. Но у меня не было возможности даже банально запустить по нему огненным шаром — и уж кто-кто, а Рэвен об этом прекрасно знал.

- Да что ты несешь?! — все-таки возмутилась я. — И где…