Рэвен как ни в чем не бывало ответил на приветствие и подстроился под шаг Раинера, чтобы в его компании дойти до дежурного. Я стояла, нервно обхватив себя руками, и провожала их взглядом, хотя больше всего на свете мне хотелось от души постучать головой об стену.

Да, мне действительно следовало отвлечься от храмовника. Но, кажется, этим стоило заниматься так, чтобы он об этом был ни сном, ни духом…

Потому что ему самому не помешало бы отвлечься от меня.

Эта мысль отозвалась колкой волной мурашек и легким тянущим ощущением в самом низу живота, и я еще яростнее вцепилась в собственную губу. А потом заставила себя выйти из-за фикуса и прибрать творческий беспорядок на столе.

За эту ночь я перевела больше, чем за два предыдущих дня, вместе взятых. Работа медленно, но верно близилась к завершению. Стыд оказался даже лучшей мотивацией, чем деньги.

Повторить, что ли? Если Рэвен выживет, конечно.

О храмовнике я думала хуже, чем он заслуживал: Рэвен и Раинер вернулись бок о бок, вполне мирно переговариваясь, и спокойно расселись в рекреационной зоне.

- Все нормально? — спросил у меня лейтенант, и я осознала, что снова застыла, как суслик на дозоре.

Раинер сощурился и едва заметно кивнул. Ему не нужно было спрашивать, чтобы узнать ответ на этот вопрос.

- Вполне, — ровным голосом ответила я.

Рэвен выразительно заломил бровь, намекая, что на мое актерское мастерство могли повестись только тангаррцы глубокой ночью, но послушно перевел тему:

- Раинер предложил размяться, — сообщил он. — Тут этажом выше есть тренировочные залы. Мы договорились устроить спарринг через пару часов после завтрака. Хочешь посмотреть?

Я дернулась и беспомощно перевела взгляд на Раинера.

- Это нечестно!..

- Почему? — В отличие от моего актерского мастерства, храмовничье оказалось вполне способно провести и ирейскую знать. — Рэвен обещал не пользоваться магией, а я не стану петь. Обычные тренировочные мечи, один на один. Что тут нечестного?

По отношению ко мне нечестно. Я — не его. И не Рэвена. Он тут вообще ни при чем, просто так получилось…

Но Раинер прекрасно знал, что я ни за что не скажу это вслух. Я помнила этот его взгляд — открытый, честный, способный заставить распоследнюю крысу в канализации срочно отыскать в себе что-то хорошее и выложить все как на духу. Сколько раз я покупалась на его особое выражение лица и дружелюбный тон?..

Рэвен о храмовничьих уловках не знал ничего. И что бы я сейчас ни сказала, это будет выглядеть глупо — наверное, ничуть не менее глупо, чем Раинеров порыв.

Дружеский спарринг. Ничего особенного, кроме того, что Раинер решил воспользоваться случаем почесать кулаки. Он же целый год занимался исключительно тем, что гонял нежить по всему городу! А Рэвену наверняка хватало погон и фамилии, чтобы решить любые проблемы еще до того, как они возникнут…

- Ну, если так, я с удовольствием посмотрю, — отозвалась я, с вызовом глядя Раинеру в глаза.

«Решишься? Решишься избить его прямо передо мной, когда я уже поняла, почему тебе это так нужно?»

А Раинер только улыбнулся — все так же дружелюбно и открыто, что я не выдержала и первой отвела взгляд.

Повлиять на настроения в стане союзников не удалось: посреди завтрака мне доставили сообщение, что следователи МагПро желают видеть меня как можно скорее. Возражать я не рискнула — и в результате застряла у дружелюбного, как сытый крокодил, следователя почти на три часа, на разные лады повторяя ответы на одни и те же вопросы.

Когда я, наконец, сумела вырваться, на нашем этаже уже не было ни Рэвена, ни Раинера. Я стукнулась-таки лбом о косяк комнаты храмовника, обреченно выругалась и помчалась в тренировочный зал.

В коридоре собралась небольшая, но чрезвычайно возбужденная событиями толпа сотрудников МагПро, и меня поначалу даже не хотели пускать. Но на шум из зала выглянул разгоряченный лорд Эйден и мигом расставил все по своим местам.

- Ты как раз вовремя, Эйвери, — сдержанно сообщил он и буквально втащил меня внутрь. При виде такого напора я заподозрила худшее и начала судорожно подбирать слова — но, как и обычно, когда пыталась строить прогнозы касательно Раинера, промахнулась.

Они только-только начали, и никакого кровопролития не творилось. Противники кружили по залу, оценивая друг друга, знакомясь. И, к моему удивлению, в напружиненной позе Рэвена сквозила та же хищная готовность, какую я привыкла видеть в исполнении Раинера.

Эта метаморфоза — из огромного, теплого плюшевого мишки, которого так уютно обнимать и тискать, в сосредоточенного на своей потенциальной добыче тигра — сразила меня до такой степени, что я застыла, неблаговоспитанно уронив челюсть и напрочь позабыв о внезапной фамильярности маркиза. Все мои знания о фехтовании ограничивались тем, что я примерно представляла, за какой конец меча нужно держаться, но даже при всем моем вопиющем невежестве было очевидно, что Рэвена я здорово недооценила.

На меня оба обратили не больше внимания, чем на голую стену за спиной, полностью сосредоточившись на сопернике.

- Садись, — Эйден деликатно коснулся моей руки, привлекая внимание, и указал на место рядом с собой — на узкой спортивной скамье. — Думаю, одним разом они не ограничатся.

Я тоже так думала, но меня эта перспектива вдохновляла куда меньше.

- Вы тоже хотите попробовать? — осторожно спросила я, надеясь хотя бы отвлечь Раинера на другого противника.

- Само собой, — охотно кивнул маркиз. — Тангарра была изолирована много сотен лет. У брата Раинера уникальный стиль, с которым не сталкивался никто из нас. Тебе, наверное, не очень понятен наш энтузиазм, но фехтование — что-то вроде семейного хобби. Все мужчины Ариэни учатся держать меч. Но противников в наш век бластеров и огненных шаров найти сложно, а друг друга мы изучили уже вдоль и поперек… готов поспорить, что Рэвен сейчас не выдержит и нападет первым. Ага!..

Отвлекшись на разговорившегося маркиза, я пропустила первый выпад, а когда обернулась на звук, уже было непонятно, прав оказался Эйден или нет: храмовник и лейтенант снова кружили, примериваясь.

- Хорош, — удовлетворенно сказал лорд Эйден — непонятно в чей адрес.

Лично я считала, что хорош уже, но была вынуждена вежливо согласиться. Только с нервной дрожью в коленках ничего поделать не могла — хоть уже и убедилась, что избиения, которого я боялась, не будет.

Что это оказалось сюрпризом и для Раинера тоже, стало понятно, когда храмовник попытался провернуть какой-то хитрый финт и отчетливо скрипнул зубами, стоило Рэвену играючи ускользнуть. Лейтенант мог выглядеть массивным и неповоротливым, но двигался с легкостью, доступной только хорошо тренированным людям. С преимуществом скорости Раинер мог распрощаться сразу — а стиль фехтования противника был незнаком для обоих.

Рэвен действовал методично и чисто, словно отрабатывал связку — или просто танцевал с мечом. Что до храмовника, то скоро стало очевидно, что о классической технике он и слыхом не слыхивал.

Тангаррская нежить не знала, что такое фехтование. Древние искусства ее волновали мало. Она просто нападала — и вся сложность заключалась в том, чтобы вытянуть боевую литанию до того, как очередной неупокойник вцепится тебе в глотку. А уж если нежить подобралась-таки достаточно близко и отвлекает от молитв…

Храмовник подстраивался, обучаясь на ходу. Там, где Рэвен брал техничностью, Раинера спасала невероятная реакция. Стоило ему разгадать намерения противника, как он уходил в защиту — а потом следовал короткий, расчетливый выпад.

Первые три Рэвен сумел отбить, странно вывернув руку на последнем, и стало очевидно, что вот он, тот самый момент. Лейтенант не успел бы вернуть меч в защитную позицию.

Раинер понял это, как обычно, на мгновение раньше меня.

Я уже видела это движение — неуловимое, обманчивое. Точно таким же он снес голову нахцереру в подземельях Собора. Одним взмахом.