Окно. Оно почти во всю стену и звук от удара просто убийственный, я словно глохну на мгновение, в ушах жуткий звон только. Стекла сыпятся и сыпятся. Зачем она разбила окно?

Я с усилием разлепляю глаза и вижу потолок в жутких разводах. Охренеть, это был сон!! Да, красотка, скачущая на мне была сном, но не звук, который едва не оглушил меня и не дал кончить.

Перевожу взгляд с потолка на причину моего пробуждения.

— Пугало?

А рядом моя матушка.

— Петя, прости, разбудила, — мама виновато и ласково смотрит на меня, — поскользнулась и минералку твою любимую разбила.

В голове ещё угар от, хотя и воображаемого, но очень горячего траха с нежной и горячей девчонкой. Но тело воспринимает иллюзию очень реалистично — под одеялом у меня твердый не только гипс.

Давненько я так не плоховал, прямо при матери угораздило эротические сны просматривать. Но этого мало! В следующий момент после этих мыслей в палату заходит Леснов. И за ним горе-руководитель этого заведения собственной персоной.

А я краем глаза, и ещё сонного сознания, ловлю момент, когда эта странная пигалица ловко выскальзывает из палаты. Пугало и есть, хотя и молоденькая совсем. Одни глазищи в пол лица что-то стоят, а в остальном просто мрак, а не молодая девка.

— Петр, ты как себя чувствуешь? Тебя завтра везти нужно. — Леснов стоит у кровати и сверлит взглядом мои ноги.

— Состояние удовлетворительное, — встревает в разговор заведующий.

— Я в состоянии ответить о своем состоянии! — гаркаю я, злясь от того, что не могу быть полностью дееспособным. И всякое попечение надо мной меня приводит в ярость. Да ещё грёбаный сон вывел из равновесия. А заведующий понятливый — сразу свалил из кабинета.

— Петя, ты чего? Семён волнуется, вертолет заказан и врачи ждут в Москве. — мама как всегда снимает всякое напряжение парой слов.

— Мам, прости, меня так задолбало это место, что уже сил нет. — примирительно улыбаюсь моей родительнице. Мне под сорок, а она до сих пор считает, что её сын мальчик-ромашка, не знающий, что такое злость и матюки.

А я и не убеждаю её в обратном, не нужно её волновать и разочаровывать. Пусть Петр-сын будет милым добрым мальчиком, а Петр Андреевич Петровский жёсткой безжалостной сволочью, как меня не раз называли и в глаза и за глаза.

Маме не нужно знать, как мне приходится «ломать кости» и «сдирать шкуру» с подчинённых и конкурентов, это часть меня не для матери. Она исключение. А остальные знают, что мне все равно, как добиться того, что мне нужно. И это делает проще всякое общение, люди уже знают правила и не нужно тратить лишнее время.

— Петр, завтра в девять тебя увозят, а уже в одиннадцать ты пройдешь полное обследование в клинике Гришина. Он уже готов сам лично оперировать, если будут показания. — Леснов стоит у кровати и хмурится, глядя как я пытаюсь приподняться.

— Я все понял! Постараюсь никуда не отлучаться завтра с утра, — пытаюсь шутить, хотя злость переполняет и я едва сдерживают, чтобы не разбить что-нибудь из посуды на тумбочке. Только до неё я и могу дотянуться. С удовольствием бы шваркнул тарелкой об пол! Полегчало бы может.

— Сонечку сегодня забрали родители, она так похудела бедняжка! Но у неё нет сильных повреждений, Слава Богу! — мама, как обычно, печется обо всех.

— Соня всегда была живучая, ей даже змеиный укус не повредил, — Леснов ухмыльнулся, — тогда в пустыне, помнишь?

— Прекрати Леснов! — ого, по фамилии? Мама тоже может злиться и тогда только по фамилии. Очень удобно, всегда знаешь, когда накосячил и пора менять поведение.

— Не забывай, кто был за рулём. — а Леснов рискует. Мама обожает Соню и готова ей простить всё. Даже возможную вину за мои травмы, хотя в первую нашу встречу после операции очень испугалась и готова была переосмыслить свое обожание Сони.

Но все обошлось вроде и Соня вновь любима. Мама имеет слабость к этой стерве и, наверное, это отголоски давней потери. Не знаю, но в ближайшее время, как только смогу распоряжаться своим телом, Соню нужно отправлять в отставку. Слишком часто стала подниматься тема свадеб и детей. А даже гипотетически Соня и брак в моём плане жизни никогда рядом не стояли. Тем более дети от этой сколопендры в юбке! Недаром змея с ней не справилась. Тут Леснов прав.

Но в постели была хороша, этого не отнять. Но она такая не одна, так что с Соней завязываю.

Илья Евгеньевич не отрывает от меня взгляда, а я смотрю на маму. Потом поднимаю глаза на мужчину.

— Вы работаете на моего отца? — мне понятно, что юрист не мой родитель, значит он гонец.

Илья Евгеньевич просто кивнул, потом сел на стул у кровати.

— Лидия Петровна, нужно вызвать скорую помощь! — обратился он к маме

Мама приподнялась и я подложила подушку ей под спину.

— Не нужно скорой. Мы с Лией научились сами справляться. Врачи дадут тоже самое, ничего другого они просто сделать не могут. — мама взяла меня за руку и серьезно на меня посмотрела. — Лия, твой отец искал нас много лет, понимаешь?

— Мам, что значит искал? Мы же вроде не терялись. — похоже я чего-то не знала.

Илья Евгеньевич как-то горько усмехнулся.

— Доченька, так получилось, что мы очень неожиданно расстались с твоим отцом, — мама взволнованно и, как-то смущённо, продолжила, — хотя я считала, что он просто забыл обо мне, о нас. Адреса нашего у него не было, а мы встретились далеко от нашего города.

— Далеко от города? Ничего не понимаю, — меня начала тяготить эта запутанность ситуации. Выходит, мама не совсем была искренна со мной? Есть что-то, чего мне не говорила, вероятно, пытаясь не сделать больно и не разочаровать? Столько вопросов в голове.

Илья Евгеньевич встал со стула и ушел в комнату, где они с мамой пили чай, когда я пришла. Оттуда он вернулся с портфелем в руках.

— Лия, ваш отец потратил не одно десятилетие на ваши поиски. Но теперь моя работа практически закончена. — мужчина протягивает мне несколько листов бумаги. — Здесь почти все, что может дать ответы на ваши вопросы. Пока только на бумаге. Но, я вас уверяю, что уже скоро вы увидитесь с отцом. И тогда он лично сможет все рассказать.

Илья Евгеньевич достает визитку и тоже вкладывает мне в руку.

— Это мои контакты, на случай если вам самой понадобится связаться со мной. А как связаться с вами, я уже знаю. — мужчина очень по-доброму мне улыбнулся. — Ну а сейчас мне пора. До свидания, Лидия Петровна! Лия! Надеюсь, очень надеюсь, что мы с вами ещё увидимся.

— До свидания, Илья Евгеньевич. — мама тоже негромко попрощалась с гостем.

Мужчина ушел, тихо захлопнув дверь квартиры. А я поворачиваюсь к маме и пытаюсь осознать, что сейчас произошло. Мама лежит, прикрыв глаза, после приступа она всегда обессилена, хотя она и попыталась поговорить сейчас. Я не позволила, ей нужно несколько часов, чтобы вновь набраться сил, да и мне нужно осмыслить произошедшее.

Последние дни моя жизнь словно вышла на новый виток, исчезли тишина и покой, моё тихое уютное болотце явно превращается в полноводную реку. События, одно другого ярче, происходят со мной независимо от моего желания.

И всё как-то после появления в нашей больнице необычного пациента. Словно он протянул за собой что-то новое. Но может я и просто придумываю. Сначала сватовство Алексея, теперь внезапное появление отца. Интересно, а как его имя?

Я посмотрела на документы у меня в руках. Мне нужно их прочитать, пока мама задремала. Чувствую, что сегодняшний день поменяет мою жизнь. Пока не знаю как, но изменит.

Юрист сказал, что отец искал меня не один десяток лет, а это значит, что теперь в покое меня не оставят. Хочу ли я встретиться с отцом? Не знаю, я правда не знаю! До сегодняшнего дня я и не думала, что увижу его когда-нибудь, поэтому и не ждала никаких встреч.

Сажусь у окна на кухне и раскладываю бумаги на столе. На первом же листе сразу бросается в глаза фамилия «Петровский». Петровский⁈ Это совпадение? Читаю дальше — Андрей Николаевич. Андрей?