— Андрей Николаевич, нам нужно поговорить, так ведь? — Лия спрашивает, не переставая улыбаться, а я, как болванчик, согласно киваю. — Давайте присядем.

Устраиваемся на креслах, стоящих напротив друг друга, в торце кровати. Лия пару секунд молчит, явно ожидая моей инициативы и я, наконец- то, могу хоть что-то произнести.

— Лия, ты можешь не сомневаться в том, что я твой отец. — сразу выдаю главное, для убедительности, непроизвольно наклоняюсь в сторону дочери. — Нам предстоит, конечно, экспертиза, но это лишь для юридических формальностей.

— Почему вы так уверены? — моя девочка недоверчиво хмурит брови.

— Ты копия своей бабушки, такого совпадения быть не может и ты это поймешь, когда увидишь фотографии.

— Фотографии? Значит её нет в живых? — явно огорченно говорит Лия.

— К сожалению, мои родители умерли рано. — я немного расслабляюсь и уже могу спокойно вести беседу со своей дочерью, которую искал так долго. Следующие полчаса мы проводим в разговорах обо мне и моей семье, так как мне почти всё известно о Лие, то свои вопросы я оставил на потом. Пока моя дочь называет меня по имени и отчеству и на «вы», что меня, естественно, расстраивает, но тут нужно время. А желание назвать меня отцом я заслужу, не сомневаюсь.

— Лия, у меня есть к тебе предложение, — начинаю о своей главной цели нашей встречи, — предложение касается твоего места проживания и работы. Хочу предложить тебе работать в моей компании, я знаю, что ты закончила университет, но применить знания было негде. А у меня полно работы, расширяемся, а хорошие кадры на вес золота.

— Работать у вас? — девочка растерянно заморгала, хотя мелькнула явная заинтересованность. — Я… не знаю.

— Лия, я солгу, если скажу, что не мечтаю, чтобы ты жила со мной и работала в моей компании, — пытаюсь быть не очень настойчивым, — но решать тебе. Только тебе.

Моя дочь задумчиво опускает голову смотрит на свои руки. Конечно! Я идиот, совсем забыл про то, что у моего ребёнка больная мать. Мне как-то удобнее думать, что она далеко и никак не влияет на ситуацию, а она не просто влияет, а фактически решает, что будет делать Лия. Совершенно очевидно, что дочь воспитана прекрасным добрым человеком, что и подтверждали отчёты о жизни Лии.

Она просто не сможет оставить больную мать. Хотя я прошёл десять кругов ада в поисках своего дитя, мне стоит быть мягче и терпимее. Но это легко сказать, а трудно сделать. Лия единственный мой родной ребёнок, других не было и не будет, так получилось. С природой уже не поспоришь, чудеса современной медицины бессильны.

Сейчас напротив меня сидит юная девочка, моя дочь, ради которой я готов на всё. Это так естественно получилось, так просто — я почувствовал себя отцом. Огромная волна накрыла меня и сделала просто одержимым желанием заботиться и баловать, я совершенно забыл, что существует весь остальной мир, в котором живут мать Лии, Алёна и другие люди. А мнение этих людей стоит учитывать, чтобы моя дочь чувствовала себя наилучшим образом. Моя дочь, Лия, моя наследница!

Мой мир перевернулся с ног на голову, полностью изменился. Пара часов в доме отца и я стала словно не собой, мне пришлось почувствовать то, что никогда не чувствовала, сказать то, что никогда не говорила.

Лавина ощущений, лавина эмоций. А после трудного и долгого дня мне совсем не хватало сил что-то осознавать.

— Лия, тебе нужно отдохнуть. — Петровский решительно встал. — И поесть. Предлагаю сегодня обойтись без семейного застолья, ты и так едва сидишь. Тебе принесут ужин сюда, а ты отдыхай.

— Спасибо, — я и правда, как в тумане, — мне сейчас не хотелось бы идти куда-то.

Отец вроде собрался уходить, но всё ещё стоит и смотрит на меня. Поднимаю глаза.

— Что-то не так?

Петровский тряхнул головой и криво улыбнулся.

— Нет! Все так, настолько так, что до сих пор не могу поверить в то, что ты здесь…

— Я тоже, — искренне отвечаю.

Я думаю о Петровском, то как об отце, то как о Андрее Петровском, то как о незнакомце. Смотрю сейчас на мужчину напротив и не очень понимаю, кто он. Знаю, что отец, но не знаю, как это принять.

А он всё смотрит на меня, словно боится, что если отведет взгляд, я исчезну. И я, не подумав, задаю вопрос, который меня тревожил с момента, как я узнала, что меня ищет отец.

— У вас есть ещё дети? — жду ответа, затаив дыхание.

Отец выпрямляется, как-то собирается весь, но смотрит прямо, без виляний глазами.

— И да и нет, Лия.

— Что это значит? — ответ меня обескуражил.

Петровский снова присел.

— Это значит, что есть человек, который носит мою фамилию и отчество, но он не мой ребёнок, то есть не мой биологически, а юридически был мой, — отец смотрит мимо меня. — Нам нужно немало проговорить с тобой, чтобы ты смогла понять мою жизнь, а я твою. Мне пятьдесят семь лет и я уже, как сама понимаешь, не наивный мальчик и в чудеса давно не верю. Доверие и привязанность фактом родства не обретешь, поэтому давай дадим время друг другу, хорошо?

— Пятьдесят семь⁈ — я удивленно воскликнула и тут же смутилась своего порыва. — Просто вы выглядите очень молодо и я не ожидала…

— Спасибо за комплимент, — Петровский тепло заулыбался, — очень надеюсь смогу, как можно дольше, наслаждаться общением с дочерью. Ведь она у меня совсем взрослая.

Отец снова встал и теперь уже решительно пошёл к двери.

— Всё, Лия, ешь и отдыхай. Все разговоры завтра, на свежую голову. — Петровский открыл дверь и снова замер у порога. — Спокойной ночи, дочь! — проговорил и быстро закрыл за собой дверь.

Мне пришлось приложить усилие, что бы отмереть и начать что-то делать Первым делом побежала в ванную. Пока я была в душе, мне принесли ужин, он стоял на маленьком деревянном столике у окна и источал невероятно вкусные ароматы.

Я с аппетитом ела и вспоминала разговор с отцом, а потом всплыло, как меня встретила его жена. От эмоций я и забыла про эту Алену, которая смотрела на меня практически с ненавистью, когда я вошла в дом. Мне даже есть расхотелось от этих воспоминаний и на моё, почти радужное настроение, набежали тучки.

В это момент завибрировал телефон. Мама.

— Привет мамуль! — я постаралась говорить бодро, радостно.

— Лия, ты уже у отца? — мама взволнованно вопрошала в трубке. — Ты звонила из аэропорта и уже должна быть на месте.

— На месте я, мама, всё хорошо. Как ты? — а мне, неожиданно, вдруг захотелось плакать. Я ощутила резкую тоску по дому, а вся эта шикарная обстановка перестала радовать глаз.

— Лия, у меня всё нормально, не переживай. Давление в норме и я уже немного гуляла сегодня по дому. — мама и правда говорила довольно бодро. — Ты не голодная там? — узнаю свою мамулю.

— Я как раз ужинаю чем-то очень вкусным, мам, — я скосила глаза на кучу еды передо мной и хихикнула. — И этого вкусного тут на пятерых.

— Лия, а ты…ты видела… — я поняла, что мама хочет узнать виделись ли мы с отцом.

— Мы встретились, ма, и очень коротко поговорили, так что мне и сказать тебе особо нечего. Все разговоры завтра, — я аккуратно сглотнула слезы, чтобы мама ничего не заметила. — Спокойной ночи, мамуль! Я тоже уже почти сплю.

Мы быстро попрощались и я смогла вволю всплакнуть. Сама не знаю, отчего мне захотелось плакать, но нервы мои не выдержали и я основательно так поревела, после чего сладко уснула прямо со светом.

Новый день наступил быстро, проснулась я рано и у меня было время подготовиться к встрече с отцом, его женой и кем там ещё, я пока не знаю. Слёзы были вчера, а сегодня я готова узнать, что ждёт меня в этом доме, если я всё же останусь тут жить. Даже если и временно, но мне придётся общаться с людьми из семьи и круга отца. Судя по всему, Андрей Петровский не для того искал дочь, чтобы прятать её дома. Даже речь о работе завёл сразу. Ну что ж, поживём — увидим!

В дверь постучали. Нетрудно догадаться, кто это. И я права — за дверью отец, стоит и тепло улыбается мне, выглядит немного взъерошенным.