От него пахло вином, Лиз чувствовала. Но, вместе с тем, его дыхание на ее плече, когда он наклонялся что-нибудь на ушко шепнуть… Нет, тут сложно, она с уверенностью не могла бы сказать… А еще от него едва уловимо пахло дубовой корой и мандаринами… не сладкими, скорее терпкими…

Его ладонь уверенно лежала на ее спине, чуть ниже лопаток. Спокойно, не дергаясь. Он отлично чувствовал музыку, чувствовал ритм… Но это не главное. Лиз пыталась понять, что же настораживает ее, все дергает несоответствием? Он ведь пьян и тут так жарко. Но не потел, его дыхание не сбивалось. Даже в самом быстром танце – лишь чуть-чуть. Так, словно привык к большему и теперь…

Впрочем, кто знает?

– Вы хорошо танцуете, капитан.

– Мне всегда говорили, что уроки фехтования пригодятся, – улыбнулся он. – Не на войне, так с женщинами.

– Фехтования?

– Отец считал, что дворянину без этого не обойтись, – сказал он. – И равновесие, и выносливость, да и в целом полезно быть в форме.

Выносливость, мать твою! С женщинами. Особенно притом, как он сейчас на нее смотрит. Глаза поблескивают в предвкушении.

Или он слишком пьян, не стоило и начинать? Завтра все равно не вспомнит…

Так она поможет запомнить. Лиз решила, что раз уж начала, то упускать его будет неправильно.

Близкий контакт, прикосновение к открытой коже – он держит ее за руку, дает отличную возможность заглянуть в него. Она осторожно, только одним глазком. Менталист из нее так себе, но с обычными людьми, один на один, всегда получилось.

Он сейчас слишком занят танцем, чтобы обратить внимание.

Лиз чуть прикрыла глаза.

Музыка и его руки – несли сами, можно было нырнуть в работу.

Его мысли… о ней. Он разглядывает ее грудь, думает о том, что неплохо бы все эти кружавчики снять… ну, кто бы сомневался? О том, что Лиз вкусно пахнет и…

Еще у него голова болит. Не сильно, но Лиз это чувствовала отчетливо. И левая нога. Возможно травма… ноет. Но танец ему все равно дается легко. Он улыбается.

Чуть-чуть глубже… Воспоминания, как он одевается, готовясь к сегодняшнему вечеру, как надевает награды, чуть выпячивая перед зеркалом грудь. Вчерашние – как он веселится и пьет с офицерами, смеются женщины, льется вино… Похмельное утро…

Все это шелуха, лежит на поверхности. Но дальше, чуть глубже Лиз пробиться никак не могла. Не пускало. Она вязла в недавних воспоминаниях о кабаках, женщинах, ничего не значащих встречах и… все. Там даже не щит стоял, просто вязла. Они кружатся, сменяя одно другое.

И от усилий чуть кружится голова.

Так не должно быть.

Не пускает.

Лиз поднимает на него глаза… В какой-то момент ей кажется, его глаза абсолютно трезвые, он ходил тут с бокалом, но совсем не пил… Внимательные. Он разглядывает ее так же, как она его. Изучает. Холодно. Синий лед… И чуть подгибаются ноги.

И раз… они танцуют снова, он кружит ее, наклоняясь ближе, шепча на ухо какую-то чушь о том, какие у Лиз красивые глаза… и волосы – чистый огонь… от выпитого у него язык слегка заплетается.

Лиз моргает, пытаясь сосредоточиться.

Что-то действительно было или ей показалось? Показалось… Он улыбается так расслабленно.

– Скоро начнутся фейерверки, – говорит тихо. – Может быть, нам стоит пойти, занять хорошие места? Мне говорили, что стоит смотреть от пруда, с мостиков.

Да, фейерверки…

Тут душно просто, жарко, Лиз устала. Все нормально.

Его рука на ее спине, и это отчего-то успокаивает.

И музыка затихает…

– Баронесса! – голос его высочества принца Штефана заставляет вздрогнуть и разом прийти в себя. – Я думал, вы в трауре, не танцуете.

Он стоял совсем рядом.

Капитан уже отпустил ее, сделал шаг назад.

О нет, только не это!

– Ваше высочество, – Лиз склонила голову, чуть присев в книксене. – После двух лет брака два года траура вполне достаточно.

Принц широко ухмыльнулся, удовлетворенно.

– Тогда подарите мне следующий танец? Вы же не успели еще никому обещать?

Она невольно, почти беспомощно глянула на капитана. Тот стоял, наблюдая с интересом, не вмешиваясь. Да и как бы он вмешался? Не спорить же с принцем. Да и два танца подряд с одним – неприлично.

– Простите, ваше высочество, – попыталась Лиз, – у меня голова так закружилась, не танцевала давно. Если позволите, следующий танец я пропущу. Немного подышу воздухом.

– Выйдем на балкон? – предложил принц. Он от своего не отступит.

Принцам не отказывают. Тем более так явно, без весомого повода. Лиз не хотелось идти с ним, вот так. Но выхода нет.

Балкон тот же самый, где она только что стояла с капитаном.

Упустила теперь?

Лиз оглянулась, поймала его взгляд. Капитан ослепительно улыбнулся ей. «Фейерверки» – шевельнулись его губы почти беззвучно, но она поняла.

Очень надеясь, что удастся улизнуть.

Пальцы принца скользнули по спине, поглаживая. Лиз едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть.

– Вы прекрасны баронесса, – шепнул он, наклоняясь к ее уху. – Я хочу, чтобы вы чаще появлялись при дворе.

Сам принц недавно вернулся из Нитошвара, после подписания мирных соглашений. Его несколько месяцев не было к Керно, и он действительно был занят войной и делами, нельзя не признать. А теперь желал развлечься. Он достаточно молод, ему чуть больше тридцати, достаточно красив. Горяч. Его жена визгливая чопорная курица, Лиз встречалась с ней. От такой жены даже святой начнет бегать.

Но было одно…

Такое, что не забыть и не простить.

Двенадцать лет назад, но вставало перед глазами, словно вчера было. Их дом в огне. Стрельба и крики. Люди короля. Лиз тогда была совсем девочка, так вышло, что успела выскочить и спрятаться, старый камердинер отца спас – просто чудо. Никаких обвинений официально, ни тогда, ни потом, просто несчастный случай – начался пожал и вся семья князя Валецки погибла в огне, такая потеря… Да, официально и Лиз тоже погибла… Они пряталась за конюшней, Лиз видела только издалека: ее отец стоит на коленях во дворе, склонив голову. И Штефан, тогда еще почти мальчишка, но уже вошедший в силу маг, что-то говорит ему, слишком далеко, Лиз не слышит слов. Потом Штефан поднимает руки… и обрушивает на отца потоки огня. Лиз кричит, но камердинер крепко зажимает ей ладонью рот, тащит прочь. Все в огне. Кровь, пепел и слезы.

Этого не забыть.

Не простить.

Лиз изменилась с тех пор, да, и добрые люди помогли. Теперь ее бы не узнала и родная мать. Помогли выжить, научили, как свои родовые способности развить, хотя Лиз никогда не была сильна. Нашли удобного мужа, который через два года брака оставил ее вдовой. Зато теперь был титул… хотя свободы все равно не было.

И была цель.

Сердце жгло.

Рано или поздно она найдет способ отомстить.

Пальцы Штефана поглаживали ее спину.

– Вы очень напряжены, баронесса.

Его дыхание на ее коже.

– А разве может быть иначе, ваше высочество?

– Вас не должно смущать, что я принц, баронесса. Я такой же мужчина, как и прочие. Капитана вы же не боялись.

Нет сил даже посмотреть ему в глаза, все немеет, и подгибаются ноги.

Огонь в его глазах. Тот самый огонь. Стоит принцу захотеть, он одним движением сожжет и ее тоже.

– И все же, ваше высочество, я не могу забыть о том, кто вы.

– И кто же я? – его губы касаются ее шеи.

– Мой принц…

– И вы не желаете понравиться мне, баронесса? Я умею быть щедрым.

Это действительно так. Принц любит женщин, и всегда готов любовницам платить.

Сердце отчаянно колотится.

– Я наблюдал за вами, баронесса, – шепотом сказал он, опускаясь губами по шее ниже, ладонью прижимая Лиз ближе к себе. – Вы весь вечер старательно прятались от меня. А потом вдруг – раз, и танцуете с капитаном. Как это вышло? Или вы давние любовники? Что вас связывает?

– Нет, – шепнула Лиз. – Я вижу его впервые. Я вышла покурить, и он… Это случайно.

– Вам не кажется, это несправедливо, баронесса?

Она попалась. Его руки не желали отпускать, тискали ее, мяли.