Меня вжало в дальнюю от входа стену за спинами тройки Критиков, что сейчас гордо стояли перед вбегающими в комнату новыми противниками. Примерно в эти же мгновения раздались выстрелы ещё неуверенные, даже робкие, но от того не менее смертоносные. В янтарных панелях в зоне моего зрения появились первые выбоины.

Я почувствовал новую волну воодушевления от мисс Спектр, но направлена она была на противников. В теории мисс Спектр могла подчинить себе более тысячи человек. Слабовольных. Глупых. Безынициативных. Но масштаб впечатлял! Вот только в этот раз её способности столкнулись со способностями Кошмара, который не хотел отдавать своих людей во власть моей начальницы.

— Не дайте им уйти! — и тут же из динамиков где-то за пределами комнаты: — Всем боевым группам на уровень манипуляции Веры. Устранить вторженцев.

Не надо меня устранять. Я категорически против. Вот совсем!

Но звук динамика перекрывал хорошо поставленный голос Кошмара:

— Если я не могу отправить вас в кошмар, то я призову кошмар в реальность! — и он воздевал руки к потолку.

А я поймал себя на мысли, что если выживу, то нужно будет записаться в театральный кружок. Пусть эти пафосные речи и жесты руками во время боя выглядят наивно, если вовсе не глупо, но они придают правильное направление тому, во что должен поверить противник. Происходящее приобретает колорит, а значит, позволяет добиться большей отдачи Веры от толпы. А это само по себе усиливает атаку воплощений.

Вот и сейчас, стоило Кошмару закончить свой спич, как вокруг него заклубились тени, а в комнате стало значительно темнее и холоднее. Страх темноты. Видели. Помним. Он стандартен, но для создания антуража самое оно.

Тени за спиной Кошмара превратились в аморфное клубящееся облако, укрывшее почти четверть помещения, а главное, выход из комнаты. И из этого облака, наполненного первородной жутью, то и дело выстреливающего протуберанцами, отдаленно похожими на щупальца, полезли насекомые. Плотный ковёр из мелких тварей, копошащихся, лезущих друг на друга и кажущихся живой волной. От подобного зрелища стало не по себе и желудок невольно подступил к горлу.

Но что самое омерзительное, вслед за мелочью полезли экземпляры ростом по колено… По пояс… В полный рост… Они были темнее самой тьмы, откуда выбрались. Лишь глаза их пылали яростью и жаждой крови. Жаждой, которая невозможна для живых существ. А эти жуки не были живы: в хитине виднелись провалы и дыры, где в гниющей плоти копошились другие насекомые. И при каждом движении эти насекомые выплёскивались на пол, словно кровь.

Даже союзники Кошмара, застрявшие с нами, в ужасе отшатнулись. Некоторые не сдержали мата и крика, наставив оружие на тварей и совсем забыв про нас. Но твари ползли по полу, стенам, потолку и неотвратимо приближались к нам, обходя при этом полдюжины Жнецов стороной, лишь добавляя тем седых волос.

Жвала гигантов щелкали, а слюна с них капала, сжигая путающихся под ногами мелких тварей. И этот треск и шуршание панцирей, казалось, вот-вот перерастёт в хруст твоих собственных костей.

— Сомкнуть ряды! — мисс Спектр единственная, кто не попятилась при виде отвратительного зрелища.

И вместе с её словом страх, да и вообще любая робость отступила. Воодушевление и уверенность в себе наполнили меня, и судя по тому, как выпрямились мои невольные товарищи — их тоже. Система попыталась что-то сказать, но я смахнул сообщение о воздействии не глядя. От цифр сейчас мне никакого толка. Я и так знаю, что тут не мой масштаб сил. А мисс Спектр продолжала командовать:

— Несуществующий, всю Рабочую веру в иммунитет, тот на максимальный радиус и силу — не хватало ещё, чтобы всякая мелочёвка вас смела. Оркестр, держи удар: твоя защита должна выдержать все пули! Крупную мерзость расстреливай на подходах и выжигай огнём. Вы двое идёте по правому флангу. Глагол, мы с тобой обходим слева!

Приказ прозвучал, и я был только рад его выполнить. Пусть я в разы слабее Кошмара и никогда не сравнюсь с ним, но мелкие «таракашки» — лишь рябь его силы, против которой я вполне способен выстоять. Внести свою лепту.

Лепта Оркестра была более заметна. Сложно не заметить работающий огнемёт и игольник, что бил без остановки, чуть ли не разрывая напирающих тварей. И тяжёлые шали. Пусть медленные, но зато неумолимые и уверенные.

Опомнившиеся рядовые Жнецы тоже открыли огонь: пули и иглы отлетали от доспеха Оркестра с искрами. По нему оказалось сложно промазать, так же как невозможно было пробить. Плюс то и дело мне казалось, словно со стороны противника искрят какие-то воплощения… но о броню Глагола ударялся лишь какой-то мусор, не пробивающий мой иммунитет. Миниатюрные артефакты?

Ответить ни Жнецам, ни Кошмару не удавалась — сколько ни стреляй, под пули и иглы лезли порождения кошмара. Сами же рядовые Жнецы переть вперёд не спешили, благоразумно маяча позади — недалеко от Кошмара, но при этом стараясь не попадать в зону сил своего начальства.

И если мы с Оркестром двигались словно ледокол — медленно, но ровно, то мисс Спектр и Глагол рванули вперёд, подобно ножам, вспарывающим тёмную плоть. Глагола я уже видел в его «боевой» форме, но теперь смог восхититься в полной мере: металлизированное пальто словно слилось с его фигурой, и тело ускорилось в несколько раз, получив техно поддержку. Имелся даже небольшой щит на левой руке, и из наруча на правой вышел не просто стилет, но полноценный клинок. Резкие рывки из стороны в сторону, за которыми едва мог уследить взгляд. Хитин ломался, а пули рикошетили не в состоянии пробиться к Глаголу через нежно обнявшую его техно-плоть Брауни. Взмах руки, усиленной клинком, каждый раз находили цель, рассекая то огромного таракана-зомби, то обезглавливая скелета-сороконожку в человеческий рост, то жутко обезображенного и распадающегося на лету шершня, чьё жало так и не смогло пробить щит Глагола. И ведь в кошмаре он даже и не думал ими сражаться с Брауни!

А та, как и в прошлый раз, слилась с позвоночником своего хозяина, при этом пола пальто жила отдельной жизнью, словно широкий хвост, что прикрывал Глагола со спины. Обычно одного взмаха хватало, чтобы разметать всю ползущую по полу шушеру, освобождая место для следующего стремительного и уверенного рывка Глагола. А стоило зомби-арахниду плюнуть в спину Глагола чем-то белёсым и одновременно шипящим, как пола плаща кинула навстречу снаряду монстра среднего размера.

Мисс Спектр двигалась за Глаголом стремительно, но плавно. Казалось, словно она плывёт. При этом море Кошмара, рассечённое Глаголом, не захлёстывало её, но напротив раздавалось шире, а существа, пытавшиеся подобраться к ней, просто разворачивались и нападали на собратьев, бросались на летевшие в неё пули или же просто падали на спинку и умирали. Она была неудержима. Она была в ярости. И она шла к Кошмару, чтобы наказать его.

— Эта мерзость лезет по стене и потолку! — орал я, стреляя из револьвера одной рукой, а второй пытаясь найти дополнительные патроны.

Револьвер вообще не создан для затяжных перестрелок. С ним либо ты быстро убиваешь врага, либо быстро убивают тебя. А тут мы отвоевывали каждый шаг и пытались сделать всё, чтобы нас не захлестнуло тьмой и всякой ползающей дрянью. Феникс тоже не спешил мне на помощь, прошлый кошмар его так напугал, что он теперь спрятался в глубине моей души. И пусть Веры для его способностей не имелось, но в качестве моральной поддержки он бы мне пригодился.

Чем ближе Глагол и мисс Спектр приближались к Кошмару, тем сильнее был напор тварей. А Кошмар лишь улыбался. Хотя нет, это неправильный термин. Он скалился, словно мертвец, который на последнем вздохе вырвал сердце у своего злейшего врага. Безумно. С болью. Счастливо. Я даже не представляю, сколько Веры он тратил, но противник находился на грани, чтобы его самого не поглотила тьма, плещущаяся за его спиной.

А Критики всё шли. Что-то уж больно долго идём. Там же было меньше десяти метров? Хотя… Мы на базе Кошмара — сами стены придают ему сил, а нас делают слабее. И это не фигура речи, а факт, что играет против нас.