— Что я могу поделать, если они идиоты? А так я само обаяние! — я изобразил самую ослепительную улыбку, но хватило одного неодобрительного взгляда мисс Спектр, чтобы голова помимо воли вжалась в плечи. — Спросите девочек из бухгалтерии, я правда хороший! Просто очень самостоятельный…

— Ты самостоятельный. Пренебрегаешь правилами и субординацией, — насмешливо, даже смакуя, перечислила мои «достоинства» начальница. — В идеале я должна тебя уволить, — я лишь фыркнул на это заявление, благоразумно глядя в сторону. А мисс Спектр продолжала тянуть из меня жилы надежды. — Однако у тебя есть альтернативы. Целых четыре… я не люблю разбрасываться кадрами. И не могу не признать, что ты талантливый следователь с перспективным воплощением Веры. По тому, первая альтернатива: ты извиняешься перед кем-то из своих прежних напарников или находишь новых в отделе. Если с тобой хоть кто-то согласится работать — продолжаешь стажировку. Если до конца испытательного срока на тебя не поступает жалоб, то молодец! В ином случае — на выход!

— Можно тогда листок и ручку? Я сразу напишу бумажку, чтобы время не тратить… — самокритично попытался я возбухнуть, но тёплая, по-родительски снисходительная улыбка несколько поубавила мой пыл.

— Второй и третий варианты похожи: ты переводишься, чтобы держать тебя всё время на коротком поводке. Либо в отдел силовой поддержки…

Я прикинул себя в форме спецназовца, лезущего в самое пекло, причём, вероятнее всего, в роли щита, благодаря моей способности, и меня передёрнуло. Да этих же дуболомов только для драки выпускают, головой двери вышибать! Я же там деградирую, да и там меня буквально в бараний рог согнут за любую мою шутку. Не. Спасибо, не надо! Но моя начальница ещё не закончила:

— Либо направишься в научный отдел. Ты по образованию физик, так что вполне сможешь стать каким-нибудь лаборантом.

Отлично, а тут я сдохну со скуки! Нет, я уважаю науку и навсегда благодарен институту, что даровал мне высшее образование: корочки очень греют моё самомнение, а воспоминание, как я писал свой самый амбициозный фантастический роман под названием «Диплом», заставляет верить в себя. Но там же не будет никакой возможности побегать и кулаками помахать. Я ж зачахну.

Высказывать свои мысли я не решился, но зато максимально выразительно стал поглядывать на дверь, думая, как лучше заполнять обходной лист, и примет ли меня Шеф обратно?

— Но есть и четвёртый вариант…

Вроде как с безразличием, словно говоря о чём-то совершенно пустяковом и не заслуживающем особого внимания, она перевела взгляд на песочные часы в углу стола. Старинные, в искусно сделанной медной оправе, большие, минут на десять. Она неспешно перевернула их, и песок ровной струйкой посыпался вниз, гипнотизируя. И с каждой песчинкой ощущение подставы лишь усиливалось, словно вместе с песком утекало выделенное на нерадивого подчинённого время. Голос моей начальницы размеренно обволакивал и впитывался напрямую в кровь, как яд или сильный наркотик:

— Ты докажешь, что способен работать в одиночку. Выполнишь задание, и тогда я признаю, что тебе не нужен напарник, — она покосилась на меня, и, я готов поклясться, в её взгляде не было ничего, кроме Веры. Веры если и не в меня, то в то, что я не разочарую её. — Ну а провалишь…

Холодный, размеренный, чёткий звук ударов ногтей о дерево стола чем-то напоминал звук гильотины и намекнул на неизбежность наказания, попутно подсказав, каким оно будет. Подвох просто обязан присутствовать, иначе я не могу объяснить, почему всё так удачно складывается и начальство, вопреки правилам, следует моей прихоти. Единственное, что мне приходило в голову: мне хотят подсунуть какое-то невыполнимое задание, чтобы ткнуть меня носом в мою некомпетентность и заткнуть рот. Вот только каким образом? Если меня не угробить, я вылезу из любой жо… тёмной клоаки, что сегодня уже продемонстрировал.

— Я в деле, — решился, понимая, что веду себя в высшей степени самонадеянно. Более того, несмотря на страх, я хотел оправдать ожидания мисс Спектр.

— Ты ведь понимаешь, что твой показатель Рабочей Веры мизерный, и даже если сейчас справишься, то в дальнейшем задания тебе будут даваться лишь простейшие?

— Уж лучше так, чем спасать этих «героев» и в результате оставаться виноватым. Душевное спокойствие мне дорого, как память о бесцельно прожитых годах.

По чести, неприятно, что мне указывают на слабость. Хотя это и объективно — по сравнению с другими Критиками я ничтожен. Вот только забраться по лестнице Веры можно очень быстро со всеми средствами современного мира. И я собирался взойти по этому пути.

При этом я не забывал, что, чем быстрее и выше взбираешься, тем более шаткая опора у тебя под ногами. Уже неоднократно доказано, что внезапно получившие признание люди и становятся одержимыми намного чаще. Вера подтачивает всех. Даже самая светлая.

Хотя, чисто теоретически, нет предела тому, сколько Веры может использовать человек. Хоть всю Веру человечества… но это в теории. Такой человек не должен обладать никакими эмоциями, чувствами, а желательно и стремлениями, мыслями. Либо обойти правила, как настоятель Последней Книги, что стал Богом… на 10 минут. У реального человека в какой-то момент наступает Одержимость. У кого-то раньше. У кого-то позже. Всё зависит от Веры в себя… или, как иногда ещё называют, силы духа или лидерских качеств.

Для примера возьмём меня. После дела с изгнанием бога моя вера в себя поднялась до 112%. С учётом того, что 100% — показатель, означающий, что человек полностью самодостаточен и отвечает за свои действия, то у меня немного завышенное самомнение. На своём уровне я смог бы выдержать 112ИВ, без одержимости. Опять же, в идеале. По факту, никто не набирает больше ⅔ или ¾ от своего максимального предела. Я же о таком могу только мечтать… лимит обычного Критика — не более 100РВ.

Но есть те, у кого Вера в себя имеет 1000% или 10 000%, встречается и больше. И если в первом случае это очень уверенные люди, знающие себе цену, властные и умеющие вести за собой других — соответственно, способные выдержать 1000 ИВ. То во втором и последующих случаях, пусть человек и способен выдержать огромные напряжения Веры, но он заведомо обладает либо нарциссизмом, либо самовлюблённостью, либо другим психологическим отклонением, зацикливающим его на себе. И в таком случае невозможность доверять такому человеку Веру встаёт в полный рост.

— Отлично, тогда информацию по делу я перешлю тебе на наруч, у тебя час на изучение и подготовку. Информаторий, научный отдел и прочие подразделения о твоём самостоятельном задании я предупрежу, — мисс Спектр властно махнула рукой, словно не выгоняла меня, а метала нож. — Не опозорь репутацию своего наставника-Шефа. Вернись живым.

Уважаемый читатель, надеюсь, закончившаяся встреча оказалась достаточно показательной, чтобы ответить хотя бы на часть вопросов? Увы, всё за раз рассказать невозможно. Моё прошлое приключение, когда я был ещё Редактором Веры, с трудом поместилось в книгу. Можете, кстати, её почитать, мне не помешает пара единиц Веры, ну а если нет… попытаюсь разъяснить всё по ходу дела. Люблю рисковых читателей!

Я спешил по коридорам без окон. Интересная деталь: я не имел ни малейшего представления, где находится база Критиков. Здание абсолютно монолитно: без окон, дверей и каких-либо люков. Но при этом с коммуникациями, возможно, даже замкнутыми. Геолокация системы тоже ничего не выдавала, лишь стандартное: «Данные заблокированы», так что мы в равной степени могли пребывать и в Сибири, и у центра Земли, и на поверхности Луны… хотя последнее маловероятно — мы попадали в комплекс через картины, а эффект Веры не распространялся на космос. Насколько известно, он даже на орбите слабо действует.

Но я всё же остановлюсь на моменте с картинами, уважаемый читатель. Пейзажи как давно умерших классиков, так и современников, поглотив достаточно Веры, гостеприимно приглашали на свои просторы всех желающих, готовых потратить несколько единиц Бытовой Веры на вход. И неважно, оригинал то или копия. На этом строился мой любимый бар воображаемых друзей.