— Твоего! Какого же ещё? — явно недовольный фактом именно этого отцовства, рявкнул тесть.

Руки Бориса, стискивающие Наташу, словно клещи, мгновенно разжались — она сразу глубоко вдохнула — и обняли вновь, но теперь бесконечно осторожно.

— Только ничего не бойся… Не волнуйся…Прости, если напугал… — тихо приговаривал альфа, мягко поглаживая спину жены, чуть подрагивающими от напряжения, ладонями.

Борис пытался принять факт, что после десятилетия бездетности с одной женщиной, другая стала беременной от него второй раз за один год. Луна! И он только что был с ней таким небрежным, непростительно грубым! Грозил своей хрупкой малышке наказанием! А если… Нужно срочно в клинику, к Антону! Если он снова навредил своей беременной самке… Не-е-е-ет! Так. Спокойно. Наташе вредно трястись в машине. Она и так столько в дороге пробыла. Антона — сюда! Срочно! Вертолётом!

Альфа схватился за телефон. Отдав соответствующие распоряжения, он вернул всё внимание жене.

— Не делай больше так, пожалуйста, маленькая моя, не уходи из дому одна, и неизвестно куда, — теперь уже мягко попросил, словно, нежно уговаривал, Борис и продолжил воркующим тоном, — Тебе нужно только сказать мне, чего ты хочешь, Наташа. И я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы ты это получила. А про ребёнка… это точно, правда?

— Ты должен что-то сделать, Боря! Так ведь нельзя! Алёнка — моя подруга с самого раннего детства! Они с Русом уже заявление подали. Знаешь, сколько она за ним бегала? Их семьи к свадьбе готовятся! Твой Марк не может так поступать!

— Родная, он не мой. Он — альфа другой стаи. Прости, маленькая, я для тебя на всё готов, но, в данном конкретном случае, не могу ничего сделать. Они — пара! Марк, пока жив, никогда и ни при каких обстоятельствах, не отпустит твою бывшую соседку от себя. Я не виноват, что твоя подруга оказалась его истинной.

— Но это дикость! Я уже сто раз пожалела, что пригласила её к нам в дом. Хорошо, что Соня заболела и не смогла приехать! Думала, что дам двум своим лучшим подружкам возможность побывать на настоящем балу… И вот, одну потеряла…

— А я тебе говорил, что присутствие человеческих самок на нашем ежегодном празднике ни к чему хорошему не приведёт. Между прочим, это ты настояла пригласить её. Ещё дулась на меня! Говорила, что тоже человек, и не самка, что я тебя этими словами глубоко обидел. Даже, под эту обиду, выпросила разрешение вернуться в университет после Нового года и, таки, написать и защитить дипломную работу. Заметь, я разрешил, хотя по-прежнему не понимаю, зачем тебе это. Ещё раз повторюсь, Наташа, ты никогда не будешь работать, даже не надейся.

— Ну да, ну да… — быстро согласилась Наташа и постаралась перевести разговор на другое направление, а то с Бориса станется и передумать.

В прошлом году, после того, как муж узнал о её беременности, она неожиданно оказалась не в раю, как можно было предположить, а в настоящем аду.

С того вечера, когда она с отцом вернулась в посёлок, ей запрещалось почти всё. Нельзя было самой наклоняться, бегать, держать что-то в руках, поднимать, открывать, выходить, укрываться, раскрываться, купаться. Возле неё постоянно, даже ночью, когда она спала, дежурили четыре служанки. Её купали, укладывали в постель, подавали еду, одевали. На обязательных, предписанных врачом, утренних и вечерних ежедневных прогулках в парке за Наташей шла целая свита прислуги, как в китайских исторических фильмах про императоров.

Что удивило, Ташу — на всё время беременности секс и даже простые поцелуи оказались под полным запретом, в связи с возможной угрозой выкидыша. Борис лишь позволял себе каждый день нежно гладить медленно растущий живот и долго мять в своих огромных ладонях узкие Наташины ступни.

Однажды Таша чихнула три раза подряд, и доктор Антон был немедленно доставлен в особняк вертолётом. Простуды, к счастью, не обнаружилось, но, злющий на прислугу, Борис заставил трижды сверху до низу выдраить весь особняк, чтобы не было ни пылинки. Он лично проверял на наличие пыли белым платком все труднодоступные места. С того дня, кстати, у прислуги начинался нервный тик, едва Наташе случалось чихнуть.

При таком отношении Бориса к беременности пары, ни о каком написании, а, тем более, волнительной защите диплома даже речи не могло идти.

О! Поначалу Таша пыталась бунтовать! Но после первого же, слишком активного сопротивления, с возмущёнными воплями, разбрасыванием вещей и быстрым передвижением вниз по лестнице, её в наказание насильно уложили в постель на неделю, позволяя вставать только в туалет. Даже при попытке просто сесть в кровати, четыре волчицы-тюремщицы, которых Наташа немедленно возненавидела, мягко, но уверенно возвращали её в лежачее положение.

Наташа пыталась нормально поговорить с мужем. Но оборотень, казалось, сошёл с ума. Ему никаких принимаемых мер было недостаточно для сохранения жизни и здоровья беременой пары, которая однажды, не прошло и года, уже потеряла ребёнка.

На третий день постельного ареста, вечером, когда Борис вернулся с работы, Наташа не выдержала и горько расплакалась перед ним. Но даже это не помогло. Муж жалел, обнимал, гладил, успокаивал, но вставать запретил. Только, через назначенную неделю, после клятвенного обещания полного и абсолютного послушания, Ташу выпустили с кровати.

Это стало ей хорошим уроком: её любят и берегут, но могут быть непреклонными и найдут способ наказать и заставить слушаться.

Месяцы, с того момента, когда альфа узнал о беременности пары и до последнего времени, жизнь Таши проходила строго в соответствии с предписаниями врача. А тот, к Ташиному возмущению, явно перестраховывался. Борис сказал, что вырвет ему горло, если с ней что-то случится по врачебному недосмотру.

Рожала Наташа в клинике. Схватки длились долгих пятнадцать часов, и Бориса вынужденно удалили на всё это время далеко в лес вместе с обоими бетами Романом и Виктором. Они, единственные, были достаточно сильны, чтобы выдержать, всплесками рвущуюся из Бориса, в инстинктивной попытке защитить страдающую пару, альфа силу. Но даже на таком расстоянии оборотни в клинике иногда чувствовали, как их пригибает к низу.

Когда ребёнок с первым криком выскользнул на белый свет из материнского чрева, и об этом немедленно сообщили альфе, невероятное облегчение и счастье ощутила не только измученная роженица, но и вся стая.

К счастью, после родов, Наташа, наконец, получила гораздо больше свободы.

Однако, Борис слишком привык во всём чрезмерно опекать её, и изменить такое отношение оказалось непросто. Но Таша не сдавалась. Он постоянно искала и находила рычаги, с помощью которых, пусть не сразу, но поворачивала семейный корабль в нужное русло. У неё была основа, на которой строились все её старания — она единственная и безумно желанная женщина для этого мужчины.

Самую большую победу, на даный момент, как она сама считала, Наташа одержала, когда получила разрешение окончить университет. А там… жизнь покажет. Превращаться в комнатное растение, содержащееся в закрытой теплице, она не желала. Даже, если не работать по специальности, разве мало, где в жизни можно применить себя?

При последнем медицинском осмотре, как раз, накануне, перед балом, Антон доложил альфе, что его пара полностью восстановилась после родов и может вести обычную жизнь.

Таша потихоньку научилась жить в сложившихся обстоятельствах, тем более, после рождения ребёнка-оборотня, у неё не было другого выбора. Но, то, что случилось с подругой, выбило её из коллеи. На ежегодном балу в особняке в честь дня рождения холдинга, в этот раз, кстати, Борис сам танцевал с женой все танцы, Алёну похитил Марк.

На этом мероприятии Борис впервые с невероятной гордостью представил всем своего наследника. Малыш уже держал головку и смело смотрел на окружающих. На Наташу оборотни смотрели теперь без насмешки, с восхищением. Она родила альфу.

После всех поздравлений и вручения многочисленных подарков начались танцы.