Далее, на севере, Маго пришлось столкнуться с амбициями графа Фландрского. Предметом спора стали реки, объект всех вожделений. В то время как арбитражное решение от 13 апреля 1265 года постановило, что река Лис принадлежит графу Фландрии, в 1282 году последний подтвердил привилегию, данную его предшественниками жителям Сент-Омера, свободно пользоваться рекой Аа от слияния с Нейфоссе до Гравелина. В силу этого жители Сент-Омера вносили свой вклад в очистку русла реки Аа и пользовались правом косить траву на ее берега[186]. Однако споры об использовании водного пути не прекращались[187], и Маго регулярно приходилось сталкиваться с офицерами графа Фландрского — бургомистром Ваттена, бальи Бурбурга и бальи Касселя — для защиты прав горожан. Хотя между двумя принцами было несколько споров по юрисдикции[188], они никогда не достигали такого масштаба, как в Камбрези.

Эти несколько случаев иллюстрируют, как много угроз существовало для целостности графских владений, тем более что Маго также приходилось бороться с аппетитами артуасских баронов в пределах своего графства. Хотя большинство мирян уже не были достаточно влиятельны, чтобы противостоять графской власти, этого нельзя было сказать о церковных властях, чьи судебные учреждения остро конкурировали с графской системой правосудия. Хорошо организованные церковные суды, или officialités, извлекли пользу из развития юридической науки в XII веке и постоянно расширяли свою юрисдикцию[189]. Они также привлекали тяжущихся, которые все чаще пытались выдать себя за клириков, чтобы избежать суда бальи. Церковные суды, которые не могли приговаривать людей к смерти, были в этом отношении более мягкими. Борьба Маго с церковными судами привела к нескольким столкновениям с епископом Арраса, но прежде всего она легла в основу отношений между Маго и аббатством Сен-Васт. Именно у подножия этого бенедиктинского монастыря, основанного в VII веке на месте оратория, куда Святой Васт (или Ведаст), первый епископ Арраса (ум. 540), иногда приходил на богослужения, развивался город Аррас. Аббатство имело обширные владения в окрестностях и владело целым районом города, в котором находилась готическая церковь построенная во второй половине XIII века. Благодаря мощам святого, аббатство было важным центром паломничества. Процветающие и влиятельные монахи, которые делили юрисдикцию над городом с графиней, епископом и муниципалитетом[190], без колебаний выступили против Маго.

Однако не эти многочисленные судебные процессы волновали Маго больше всего. Больше беспокоило то, что она столкнулась с Маргаритой д'Авен-Эно, своей мачехой и вдовой Роберта II. Когда, в 1298 году, граф Артуа женился на своей третьей и последней жене, он выделил ей в качестве вдовьего удела некоторые земли в графстве[191]. После смерти графа Маргарита поспешила потребовать причитающееся ей, а молодая графиня отвергла это требование, утверждая, что она является единственной наследницей Роберта II. Чтобы обойти артуасское право, согласно которому только первая жена могла претендовать на вдовий удел в землях своего мужа[192], Маргарита выдвинула брачный договор, подписанный до ее свадьбы. Окончательное решение по этому делу принял только Парижский Парламент. После расследования Парламент вынес по делу Соломоново решение: хотя Маго было предписано выплачивать Маргарите пожизненную ренту, сумма была вдвое меньше той, что была предусмотрена Робертом II. С другой стороны, вдова должна была получать недоимки по своему содержанию со дня смерти графа. Графиня Артуа должна была уступить своей мачехе целый бальяж Турнехем, а также часть доходов с бальяжа Ланс. Поскольку ни одна из сторон не была удовлетворена приговором, обе женщины продолжали конфликтовать и до 1313 года боролись за самые маленькие замки, леса, земли и юрисдикционные права, которые могли быть присоединены к одному из бальяжей. Смерть Маргариты в 1319 году положила окончательный конец этим спорам и Маго, как наследница Роберта II, полностью восстановила свои права на бальяжи Ланс и Турнехем. Короче говоря, в Артуа, как и в других местах, "первые годы XIV века были одним долгим испытанием"[193].

Отношения графини и ее противников, которые боролись за каждый спорный пункт в суде, показывают, насколько сильно средневековое общество любило закон и справедливость, гарантов общественного порядка. Это также объясняет все более растущее значение легистов, к которым обращались король, принцы, епископы, аббатства и города для защиты своих интересов. Маго здесь не была исключением и имела прокурора и советника, Рено де Лувра, в Парижском Парламенте, для отстаивания своих интересов. Ему помогали лучшие юристы и практики того времени, одни из самых известных в Парламенте, такие как Пьер де Мокре[194], Эд де Санс[195] и Жан Ганьер[196]. Это были так называемые адвокаты-пенсионеры, поскольку они получали жалованье, или пенсию, от своих клиентов, включая короля, и назначались графиней для ведения всех текущих дел[197].

Многочисленные судебные баталии Маго демонстрируют, какое значение она придавала территориальной основе своей власти, от которой зависели ее доходы и права. Она также неустанно защищала эту материальную власть, которая лежала в основе ее политической власти, от амбиций своего племянника Роберта.

Роберт родился в 1287 году. С самого рождения ему была предназначена самая завидная судьба, поскольку однажды он должен был унаследовать графство Артуа. Как ранее и Маго, он вырос при французском дворе. Вместе с сыновьями короля Филиппа IV, Людовиком, Филиппом и Карлом, Роберт получил образование, подобающее будущему графу. Потеряв отца в возрасте одиннадцати лет, он не смог помешать своей тетке захватить графство Артуа, после смерти своего деда Роберта II в 1302 году, тем самым лишившую его престижного будущего, которое ему было обещано.

Хотя эта передача графства Маго соответствовала артуасскому праву, она подлежала королевскому одобрению, поскольку Артуа было апанажем. Несколько факторов объясняют, почему в 1302 году король принял решение в пользу Оттона и Маго. Во-первых, молодость Роберта и хотя он был близок к династии Капетингов, его тетка, две дочери которой должны были выйти замуж за сыновей короля, была еще более близка; кроме того, Роберт еще не имел возможности проявить себя на службе у государя. Во-вторых, важное место Маго на политической шахматной доске, ведь благодаря своему замужеством она служила королевским амбициям в Бургундии. И наконец, непоколебимая верность самого Оттона королевской власти, который будучи главным сторонником династии Капетингов в пфальцграфстве, часто сражался в битвах под французскими знаменами. Предоставление апанажа Артуа графу и графине Бургундским казалось почти справедливой наградой для этой пары.

Роберт не предпринимал никаких официальных шагов до 1307 года, когда он впервые выдвинул претензии к Маго, при поддержке своей матери Бланки Бретонской. Дело было передано в Парижский Парламент. Чтобы узаконить свои притязания, Роберт пытался доказать, что артуасская система наследования признает приоритет мужчин над женщинами. Несмотря на важность того, что было поставлено на карту, Маго, несомненно, сохраняла спокойствие, ведь как мог тот же король, не дискредитируя себя, принять решение, противоположное тому, которое он принял пятью годами ранее? Претензии Роберта д'Артуа были отклонены 9 октября 1309 года, а права его тетки на графство Артуа были подтверждены. Тем не менее, он получил солидную финансовую и земельную компенсацию. Уже будучи сеньором де Конш и де Меэн-сюр-Евр после смерти своего отца, Роберт получил от короля земли Донфрона. Таким образом, он вернул себе часть наследства своего деда, так как эта нормандская сеньория была подарена Роберту II Людовиком IX в 1259 году, а после смерти второго графа Артуа отошла к короне. Маго также обязалась выплатить своему племяннику 24.000 ливров в качестве компенсации и предоставить ему земли за пределами графства Артуа, которые будут приносить 5.000 ливров дохода в год. В этом последнем вопросе она предпочла отступить перед Филиппом IV. Для этого она уступила королю земли, завещанные ее отцом — Шарни, Шаторенар и Вилларжи — и часть своих бургундских владений[198], доход от которых был эквивалентен требуемым 5.000 ливром, при условии, что он будет выплачивать Роберту причитающуюся ему ренту. Так племянник Маго получил графство Бомон-ле-Роже в Нормандии, специально созданное для него Филиппом IV. Даже не вернув себе Артуа, Роберт теперь носил тот же титул, что и его тетя, и имел владения, которые обеспечивало ему приличный доход.