Маго ценила лояльность своих слуг больше, чем их знания. Придя к власти, она доверилась командам чиновников своего отца, с которыми поддерживала отношения, скорее личные, чем договорные. Эти узы подчинения подтверждались сразу после вступления в должность графских чиновников, которые затем приносили присягу своей новой госпоже. После этого графиня старалась регулярно перемещать их из одного округа в другой. Так с помощью переводов она следила за тем, чтобы чиновники не приживались на местах и чтобы их связи с ней не ослабевали. Маго также набирала их из семей, которые уже доказали свою преданность династии. Это привело к появлению потомственных офицеров, происходивших из графского домена. Некоторые бальи были родом из Пикардии, например, Фовель де Ваданкур и Жан де Аттанкур; из Эно, например, Ангерран де Мастен, Гийом де Хов и Жан де Руазен; и из Фландрии, например, Жан де Азбрук, Жан де Уплин и Ренье де Леклюз. Отвечая за управление финансами собственным состоянием, они принадлежали к мелкому дворянству или высшему слою буржуазии Арраса или Сен-Омера.

Эта должность оплачивалась весьма скромно и несмотря на определенные льготы, бальи получали жалованье от 15 до 80 ливров в год, в зависимости от размера их округа. Если служба у графини и оставалась привлекательной, то во многом благодаря вознаграждениям, которые Маго раздавала своим самым верным офицерам, позволяя им подняться в социальной иерархии. Поступая так, она просто перенимала практику, распространенную в кругах аристократии XIV века, которая знала, как сделать вознаграждение настоящим инструментом управления[113]. Для Маго преимущество от этого было двойным. Дарение денег или имущества, движимого или недвижимого, позволяло ей, прежде всего, обеспечить верность своих слуг, ведь они становились обязанными ей своим состоянием. Ее врач Жерар де Ати-Орель и карлик Жан Кало, таким образом, много приобрели от ее щедрости[114]. Во-вторых, вознаграждение способствовало повышению эффективности работы офицеров, которые были тем более мотивированы, что щедрость графа могла распространяться на всех их родственников. Маго обеспечивала приданным дочерей своих самых преданных слуг и наделяла их наследникам достаточный доход. Служба графине стала делом почетным, отражавшимся на всей семье, став средством подъема в социальной иерархии.

Поэтому роль бальи была очень важна. Как управляющие земельными владениями, они олицетворяли власть графа в глазах его подданных, которым регулярно приходилось иметь дело с ними или их подчиненными. Рассудительные, методичные, умелые, скрупулезные, внимательные и преданные, они были незаменимыми посредниками графини на местном уровне. Однако не только они помогали Маго в управлении ее обширным наследством. Советники находясь гораздо ближе к госпоже играли активную роль в политической жизни графства.

Управление графствами, конечно, не было единоличным занятием и как и король или любой другой принц, Маго не принимала никаких решений, не посоветовавшись с членами своего Совета, который она созывала через разные промежутки времени, по своему усмотрению и, несомненно, чаще в кризисные моменты. Именно с советниками графиня осуществляла свое сеньоральное правосудие, то есть то, которое она отправляла лично. Бальи, которые решали споры по общему праву, оставались главным звеном артуасской судебной системы, но графиня оставляла за собой рассмотрение вопросов, касающихся ее офицеров, членов ее свиты, вассалов или религиозных учреждений, находящихся под ее опекой. Поэтому роль советников, которым иногда помогали офицеры и вассалы графини, была очень важной. Они вели судебное разбирательство от начала до конца — проводили расследование, заслушивали свидетелей, анализировали доказательства — и только после этого представляли свои заключения Маго, которая председательствовал в суде и выносила приговор.

Как и у королей Франции, графский Совет делился на две группы: одна — сами советники, другая — эксперты, которых время от времени призывали участвовать в заседаниях. Советники считались самостоятельными чиновниками и получали жалованье, но не носили титул советник, которого в Артуа еще не существовало. Всего их было шесть, и вместе с Маго они составляли руководящий орган власти графства.

Среди них Тьерри д'Ирсон, прозванный в XIX веке "Мазарини графини Маго"[115], занимал особое положение. Уже находясь на службе у Роберта II[116], он остался с его дочерью и быстро стал ее официальным представителем, или лейтенантом, которому она вверяла управление графством во время своих отлучек. Хранитель архивов и печати графства, Тьерри следил за составлением и отправкой графских актов и хотя он никогда не носил этого титула, он фактически был канцлером Маго. Его годовое жалованье в 600 ливров свидетельствовало о его значимости. Отношения между Тьерри и графиней были основаны на большом взаимном доверии, он был назначен душеприказчиком Маго, когда она составила свои первые два завещания, в 1307 и 1318 годах, а, в 1328 году, незадолго до смерти, она, доверила ему право урегулировать ее наследство[117]. Роберт II, а затем Маго щедро вознаградили Тьерри за верную службу, одарив его домами, землями, лугами, лесами и правом верховной юстиции, что сделало его богатым человеком. Будучи священнослужителем, он накопил множество канонических пребенд, некоторые из которых были пожалованы ему графиней Артуа после 1303 года. Его церковной карьере, несомненно, способствовала поддержка и даже вмешательство Маго, чьим фаворитом он, можно сказать, был, и что привело его на пост епископа Арраса в 1327 году. Таким образом, служба принцессе обеспечила Тьерри социальный взлет, от которого выиграли и несколько членов его семьи, ставших, в свою очередь, частью окружения графини[118].

У Маго служили люди с солидными юридическими и судебными навыками. В отличие от бальи, советники в большинстве своем были выпускниками университетов и имели степень магистра. Несколько человек представляли Маго в Парижском Парламенте: Рено де Лувр, ее прокурор[119]; Жерар де Монтегю, каноник Лаона и генеральный адвокат Парижского Парламента[120]; Рауль де Прель, генеральный адвокат Парижского Парламента, знаток права, близкий к династии Капетингов[121]. Жерару де Сале было поручено большинство дел, рассматриваемых в Артуа или в королевских судах Амьена и Бокена[122]. Меньше известен, Гийом Гобе, сеньор де Бомон и адвокат Маго в Парижском Парламенте.

За пределами Совета Маго также пользовалась помощью и поддержкой своих родственников, с которыми поддерживала близкие отношения. Со стороны отца она полагалась прежде всего на своего дядю Ги IV де Шатийона, графа де Сен-Поль. Рыцарь королевского двора в 1289 году, виночерпий Франции с 1297 по 1317 год, он общался с величайшими людьми своего времени[123]. Анри де Сюлли, кузен Маго и верный слуга династии Капетингов[124], был вместе со своей женой Жанной де Вандом очень близок к графине Артуа, двор которой он часто посещал. Маго также поддерживала тесную связь с бургундским домом, в который она вошла благодаря браку с Оттоном. Она могла рассчитывать на своего деверя Гуго Бургундского, одного из величайших баронов Франш-Конте[125]. Наконец, графиня могла положиться на двух своих племянников. Первый, Тома Савойский, происходил из очень знатной семьи, он был младшим сыном Тома III, графа Мауриенны и Пьемонта, племянником графа Савойского, а также братом архиепископа Лиона. В 1316 году он поступил на службу к Филиппу V, а после его смерти остался на службе у Маго и ее дочери Жанны[126]. Вторым был Эймар V де Пуатье, сын сестры Оттона, который тоже посвятил свою жизнь службе королю Франции[127] и поддерживал тесные отношения со своей тетей.