Иногда где-нибудь срабатывала техника «капкан» — схлопывание на ноге противника земли, что обездвиживало его. Ей было сложно попасть, так как не каждый мог правильно оценить расстояние до противника. Поэтому она больше пугала, чем кого-то действительно калечила.

Четверо человек из группы людей картеля погибли в самом начале, насаженные на колья. Двое были ими серьёзно ранены. Один из них позже истёк кровью. Всего одна стычка с боевиками, первые минуты, и уже пятеро погибших из группы. Такова была встреча с импульсником, причём не самым сильным.

Могло погибнуть и больше, но к тому моменту снайпер, всё это время сидевший тихо и не привлекая к себе внимания, нашёл Центуриона, который спокойно выглядывал под градом пуль, выискивал цель и создавал колья из земли, насаживая жертву на неё. Казалось бы, чего сложного, но попробуй найти человека, использовавшего импульс, когда он ничем не отличается от других. Особенно во время боя, где все подряд выглядывают из укрытий и прячутся — в этом Центурион не сильно отличался от других. Он даже автомат в руках держал и стрелял.

Но громкий хлопок крупного калибра, и утяжелённая усиленная пуля, специально созданная против импульсников, стоившая, по меркам обычных людей, баснословных денег, врезается в цели. На какое-то мгновение она словно вспыхивает из-за повышенного трения, проходя через воздушный барьер, и в то же мгновение, пробив, врезается в бок импульснику. Практически сразу отрывает руку, которая отлетает как тряпичная игрушка, врезается в бок и едва не разрывает его пополам. Обезображенный труп валится на землю с такими повреждениями, будто у него взорвалась граната под боком.

Улица за несколько минут погрузилась в хаос. Где-то вдалеке уже визжали сирены. Но полиция нескоро приблизиться к месту боя. Никто не полезет под пули, да и не положено. Они будут на безопасном расстоянии дожидаться полицейский спецназ. А это ещё несколько минут. И всё же время шло.

— Надо уходить! Снайпер, прикрой нас!

— Да и так уже… — пробормотал он. Из-за своей стрельбы он сконцентрировал часть огня на себе.

Люди картеля начали отходить. И пусть им пока это непонятно, боевики тоже отходили, так как понесли серьёзные потери. В первую очередь, от снайпера, который убил едва ли не сильнейшего из них в первые же минуты, а потом и ещё несколько человек. Но тем не менее, они продолжали поливать друг друга свинцом. Вот кто-то вскрикнул и повалился на землю. Кто-то охнул и спрятался, потирая раненную часть тела. Вот ещё один мужчина упал. И ещё один сполз по машине, оставляя кровавый след.

Люди картеля не знали, скольких они убили, но у себя потеряли аж семь человек, и ещё одного ранили. Иначе говоря, из десяти человек выжило всего три.

— Прикрывай нас! Нам надо трупы забрать!

— А что я, блять, делаю?! — рявкнул в ответ наёмник, уже не особо целясь. Ему и не надо было. Каждый хлопок винтовки заставлял их вздрагивать и прижиматься ближе к земле. Оказавшись под перекрёстным огнём, — сверху снайпер, рядом противник, — им не оставалось ничего, кроме как отходить. Особенно не радовало их попадание пули — даже если такая дура ранит, попадёт, к примеру, в ногу, она оторвёт её к чёртовой матери, и человек просто погибнет от массированной кровопотери. Такое попадание не оставляло шансов.

Так, под дружным огнём друг друга, растеряв всякое желание воевать, они отступали к своим машинам. Мастерская уже горела вовсю, дым поднимался выше, заставляя жителей дома покидать свои квартиры. Сюда мчались уже не только полицейские, но и пожарные.

Через десять минут здесь не осталось никого, кроме трупов со стороны боевиков клана, да гильз с изуродованными машинами вдоль дороги. Все успели скрыться задолго до приезда спецназа, без которого полиция не рискнула приблизиться к месту, где шёл такой отчаянный бой, что добавило ещё времени.

Этот вечер жители близлежащих домов запомнят надолго.

К тому моменту, как люди картеля уезжали от мастерской, другая группа вполне себе успешно вскрыла гараж и, обнаружив там оружие, подожгла его. Единственное, что они захватили с собой, были два РПГ с четырьмя снарядами, две мины и одна большая снайперская винтовка. Никто не знал, как она называется, однако выглядела внушительно. Мало ли где пригодится, верно? Они ушли с территории гаражного кооператива через забор, так как стоящий на стрёме предупредил, что к территории подъехало несколько автомобилей.

Что касается ещё двух групп, то они вполне успешно подожгли в нескольких местах рынок, предав огню то место, где когда-то гулял сам широко известный в узких кругах Мясник, даже не подозревая этого. Забавным во всей ситуации было то, что отвлекающим манёвром послужили люди, напавшие на мастерскую, тем самым дав время остальным спокойно сделать своё дело, хотя всё должно было быть несколько иначе.

Эта ночь выдалась не только для жителей близлежащих домов к мастерской бессонной. Глава клана, Ричард Эстрада, известный как просто Эстрада, отнюдь немаленького по меркам Маньчжурии и не такого уж слабого, наблюдал, как его, словно какого-то мальчишку, пинает со всех сторон картель.

Мясник, на которого он навёл справки, широко известный в своих кругах жестокостью что к своим людям, что к чужим, за какие-то несколько месяцев смог сколотить вокруг себя едва ли не маленькую армию, которая его боялась и уважала. И теперь он здесь, пришёл вытрясывать из них свои деньги. Вытрясывать теми способами, которыми привык действовать у себя — двенадцать отрубленных голов, поджоги, убийство сразу двух его капо. И это у них просто не прошли удачно переговоры.

А потом, после ругани по телефону, когда Эстрада пошёл на принцип, надеясь, что Мясник съедет первым, всё пошло по нарастающей. Запугать не получилось — их теперь самих давили и запугивали. И люди клана действительно боялись его. Про головы весть разлетелась быстро, как и про то, что он творил с людьми в Сильверсайде. На их месте никто не хотел оказаться. Наведи он справки пораньше, и такого бы не произошло, но теперь было поздно рвать волосы на голове из-за собственной глупости.

И вот, уже горит его рынок, склад с оружием, мастерская, перебили ради забавы охрану у букмекерской конторы — иначе не объяснить, почему саму контору не тронули. Скоро, глядишь, они будут просто сафари по городу устраивать и расстреливать всех причастных к клану. Они начнут душить их, а он и сделать ничего не может — они находятся не на его территории, а сунься туда, и сразу война от тех же Приозёрных. Стоили ли те деньги, которые он сэкономил на наркотиках, всего этого? Потерянной репутации, денег, мест, людей. Центуриона потерял! А сколько смогли достать у них, неизвестно! Может он сюда вообще всю армию привёз свою. Там же около пятисот-шестисот голов, по слухам, было раньше.

Клан такой бойни не выдержит. А если и выдержит, его сожрут Приозёрные, которые уже аплодируют картелю и точат ножи. Они не знают, где противник, они не знают, сколько его и какие у него силы, зато сами как на ладони. Если эта бойня не остановится…

Эстрада взял в руки запачканный кровью телефон, что вытащили изо рта его правой руки Правого, отличного мужика, павшего незавидной смертью, и набрал единственный телефон в записной книжке.

После второго же гудка подняли трубку, и раздался уже знакомый ему хриплый низкий голос.

— Слушаю.

— Я думаю, нам пора отложить в сторону оружие и поговорить как цивилизованные люди, — морщась от унижения, словно сам приполз лично просить прощения, Эстрада всё же не дал этому проникнуть в голос. — Незачем обескровливать друг друга.

— Вы заставили потратить нас наше время. Я не жадный человек и против насилия, так как оно мешает бизнесу, однако с учётом происходящего вы должны выплатить штраф в пятнадцать процентов, мистер Эстрада.

— Я предлагаю встретиться…

— Никаких встреч. Просто привезите деньги в десять утра на остановку на Шелькенской. Без фокусов, маячков или бомб, иначе мы продолжим вас терроризировать дальше. Ваш человек их привезёт, мой человек их пересчитает и заберёт. Он доедет до дома, и мы покинем ваш город.