Когда же всё закончится и победа будет за ними, Кванг не сомневался, что всю ту грязь, что они вынуждены использовать, немедленно выбросят прочь и мир снова воссияет в своей первозданной красоте!

Слуга по имени Кон отчаянно дрожал и оглядывался в страхе по сторонам. Он не хотел здесь быть, но приказ главы клана был четким и недвусмысленным.

В этой комнате должны были убираться каждый день минимум два раза, ночью и днём. И если днём особых проблем не было, то вот ночью начинались странности.

Раньше никто из слуг не видел проблем в уборке зала с коллекцией черепов, но с тех пор, как в нём появилась та картина, всё пошло куда-то не туда.

Люди, что даже просто проходили мимо, рассказывали о странных видениях, движениях в тенях и пристальных взглядах за спиной.

Но настоящие сложности начинались с посещения проклятой комнаты.

Любой, кто имел несчастье увидеть картину, выходил из комнаты уже немного другим человеком. Это невозможно было объяснить, но от влияния не могли уберечься даже практики.

Очень скоро среди слуг образовалось сильное нежелание посещения проклятой комнаты. Те, кто косячил и ошибался, куда чаще отправляли туда.

И Кон умудрился так сильно огорчить управляющего слугами дворца, что он отправил его сюда ночью!

Слуга медленно вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Глубоко вдохнув, он резко развернулся, ожидая увидеть привычное багровое свечение, но то, что он увидел, заставило его выпустить из рук метелку и совок.

Стены мрачной комнаты, как и черепа, растворились в ласковом свете, что осветил всё пространство. Вокруг Кона стояли улыбающиеся женщины и мужчины, что подбадривающе хлопали его по плечам и рукам.

Внезапно к слуге подошла прекрасная девушка со столь длинными черными волосами, что они почти полностью закрывали не только её лицо, но и все тело. Она поманила его пальчиком за собой.

И Кон с радостью двинулся за ней, погружаясь всё глубже в обступившую его толпу. Где-то на краю сознания слуга чувствовал, что лица окружающих его людей кажутся ему отдаленно знакомыми.

Картинка вокруг него мигнула и Кон чуть споткнулся, но улыбка красавицы перед ним выкинула все посторонние мысли прочь.

Люди радовались вокруг него, от чего и ему самому становилось всё веселее. Десятки рук хлопали его по спине, плечам и груди. Смеясь, Кон отвечал, хлопая и их.

Вновь мир вокруг задрожал и словно бы на него наложилось ещё одно изображение.

Нахмурившись, Кон напряг зрение и с непониманием увидел новый вид. Каким-то образом теперь он смотрел на дверь в комнату с черепами. Но это ведь было невозможно, так как там стояла картина. Тогда бы он должен был стоять прямо на картине…

Подождите. Кон замер, а мир вокруг стал дрожать всё сильнее. Он стоял не на картине. Он был ВНУТРИ картины.

В ту же секунду, как эта мысль пробилась в его затуманенную голову, дрожание дошло до пика, и иллюзия рухнула.

Улыбающиеся люди не исчезли, но как же они выглядели! Израненные, порубленные, разорванные. Они с улыбками удерживали кишки в своих разорванных животах, пока другой рукой отрывали от тела Кона куски плоти!

Его кровь пачкала их обнаженные тела, пока они пытались прикрепить его куски к своим телам, а самое страшно, что и он делал то же самое!

В ту же секунду боль от снимаемой заживо кожи и мускулов добралась до него и, подняв голову к багровым небесам картины он издал нескончаемый, животный вой.

Позади же раздавался беспощадный хохот сидящей на кровавом троне фигуры, вокруг которой обвилась ладная фигурка черноволосой красавицы.

Высший Йонга, лидер клана Гору, а в прошлом один из падших благословенных мастеров вошел внутрь небольшого зала спустя всего пару минут после бесследного исчезновения слуги, от которого остались лишь совок и метелка.

Его взгляд немедленно подметил изменение на картине благодаря идеальной памяти.

Среди сотен корчащихся трупов на самом краю, в уголке рамки появилось ещё одно, новое лицо. Израненный, оскопленный и истерзанный Кон слепо тянулся руками к Йонге, но десятки других рук удерживали его на месте.

Высший ласково погладил картину, и та чуть ярче засветилась кровавым светом.

— Проголодалась, да? — скупо улыбнулся он, что, если бы его увидел кто-то из родственников, ввело бы их в шок. Никто не видел, чтобы он так сильно проявлял эмоции. — Не беспокойся, я пришлю сюда ещё больше людей. Такой красавице как ты, лучше хорошо питаться, чтобы она была самой красивой, да?

Картина сияла в такт слов, подсвечивая его лицо багровыми бликами.

Смотря на свой портрет, Йонга впервые за долгое время вновь чувствовал себя живым. Неудачи в достижении полубожественного статуса отошли на дальний край и Йонга был уверен, что эта картина станет идеальным помощником в его дальнейшем совершенствовании.

Тень Йонги пульсировала багровым, отражаясь на оскаленных зубах черепов его врагов и предательски убитых друзей.

Кто-то, кто обладал бы большим воображением, сказал бы, что они насмешливо ухмылялись.

— Бэмби, фу! Фу, я сказал, зараза! Твою мать, откуда у тебя вообще слюни, если ты рисунок⁈ — лежа на спине, я что есть сил отбивался от пытающегося меня всего обслюнивать олененка-ксеноморфа, что от избытка чувств выпустил все свои смертоносные шипы и конечности.

За моей возней в пыли, посмеиваясь, наблюдал Тошики, и с недоумением спасенная рабыня. Видимо, вид того же человека, что смел возражать главе клана, а теперь смеялся с каким-то странным зверем, был для неё слишком странным.

Моё озарение и понимание истинной природы своей силы, как оказалось, повлияло сильнее, чем я думал, от чего после того, как мы вышли из города, и дошли до места где нас ждал Бэмби, последний решил выразить мне всю свою внезапно взявшуюся признательность.

Наконец оттолкнув прыгающую на месте шинковальную машину смерти и встав, я столкнулся с пристальным, немигающим взглядом Баала.

— Если и ты кинешься меня облизывать, то я за себя не отвечаю! — сразу предупредил его я, делая храбрый шаг назад.

— Выкинь свои тупые мысли, пока я не проломил тебе голову, — закатил глаза «бог». — Я чувствую в тебе изменения. Неужели ты наконец понял, что я хотел тебе всё это время сказать? Познал и принял свою суть убийцы…

— К черту это дерьмо, — оборвал его я, скривившись, словно съел парочку лимонов. — Слушать эту живодерскую философию ещё и от тебя, будет слишком много за один раз. Хватило и от того древнего психопата.

Рядом раздался пораженный писк, когда расширившая в ужасе глаза ящеролюдка испуганно бросала взгляды во все стороны. К счастью, мы ушли уже достаточно далеко от Сувона.

— Я так понимаю, твоя работа в этот раз пришлась им прям по душе? — Тошики посмотрел на привлекшую его внимание рептилию. — Не знал, что ты предпочитаешь рабынь, тем более из зверолюдей. Или тебе её просто подарили?

Я внимательно посмотрел на Тошики, выискивая у него на лице какие-нибудь негативные эмоции, но к своему облегчению так ничего и не нашел. Скорее всего, Кома было плевать на то, к какой расе относится это существо.

На Баала я и так не стал смотреть. Он презирал все расы и виды с одинаковой стойкостью, от чего у него не было «любимчиков».

— Нет, с этой… девушкой, — я внезапно понял, что так и не знаю её имени. Всё время, пока мастера артефактов переписывал её ошейник на меня, и пока мы выходили из города, то не обмолвились и парой слов. — Куда более запутанная история.

Я рассказал внимательно меня слушавшим товарищам об «обеде» и том, как я отказался есть плоть разумного существа. На моменте с рисованием обновленной картины, поймал брошенный украдкой заинтересованный взгляд ящеролюдки.

Осознав, что её заметили, она испуганно потупила взгляд, но я на это лишь мысленно улыбнулся. Если она способна на такие действия, то это значит, что её ещё не сломали.