— До него ещё дойти надо, — тихо возражает. — И я не знаю, где он.

Это она вряд ли врёт. Мы с ней тут действительно совсем недавно работаем, и я бы даже не знал о самом факте врача в штате (в прошлой компании его не было), если бы один из тесно работающих со мной коллег на днях не мучился с мигренью.

— Я тоже пока точно не знаю, — всё ещё отчуждённо заявляю. — Ладно, жди здесь, — добавляю со вздохом.

И вправду иду спрашивать первого же попавшегося коллегу о том, где врач. А потом планирую взять Яну на руки и понести туда. Как безнадёжный болван. И да, в целом это вполне оправданная помощь и не более — но ведь нет.

Не чувствую этого в своих действиях. А потому резко направляюсь к лифту, чтобы поехать на тот самый этаж, куда сегодня порывался чуть ли не весь день. На тот, где работает сейчас Яна. И не одна она, разумеется.

Марка я застаю, как раз когда он запирает свою студию. Такой весь расслабленный, уверенный. Бесит одним своим видом. И этой расстёгнутой рубашкой, под которой белая майка, тоже.

Что за идиотский стиль вообще? Тем более на работе.

Забавно, а ведь до приезда Яны я заочно к нему скорее уважительно относился. Знал, что у конкурентов крутой фотограф и, поскольку увлекаюсь фотографией сам, думал даже пообщаться. Тошно вспоминать.

Но вот Марк разворачивается и замечает меня.

— Тут девушке помощь нужна, — сразу заговариваю, а то ведь и сорваться, как идиот, могу. Или вовсе уйти самому вокруг Яны плясать. — Модели новой, Яне. Ногу подвернула. Помоги до врача нашего дойти.

Не знаю, кому что этим доказываю — себе, или девчонке своенравной, но пусть и вправду ждёт меня, а дождётся фотографа своего любимого, которого упорно оставлять не хотела. Даже меня было проще вчера кинуть.

— Хорошо, а ты торопишься? — Марк смотрит прищуренным взглядом.

— Нет, — как ни стараюсь, а говорю жёстко.

Причём вообще непонятно, почему именно это. Мог бы сказать, что да. Так без лишних вопросов бы было, а то явно у Марка они теперь есть. Смотрит с любопытством. Вроде бы вполне миролюбивым, но это раздражает ещё сильнее.

— Тогда почему не сам? — конечно, спрашивает.

— Ну она ведь тебе нравится, и между вами что-то явно есть, — неожиданно для себя бросаю. — Так что вперёд.

А сам напрягаюсь, как идиот: Марк будет возражать, что между ними что-то есть? Удивится такому предположению? Спросит, есть ли что-то между ней и мной?

— Хм, ну ладно, — увы, только и пожимает плечами он.

Блять. Марк не стал отрицать.

Впрочем, «что-то есть» можно сказать и об обычном флирте, и даже о простой его заинтересованности ею.

Кривлюсь собственным мыслям. Я настолько жалок?..

Видимо, настолько, потому что непонятно зачем продолжаю продавливать тему:

— Тем более тебе и отвезти её домой будет легче, учитывая, что это твоя квартира.

Марк хмурится и ухмыляется одновременно.

— Оу, а ты, я смотрю, в курсе, — говорит вроде бы так же дружелюбно, но уже с куда более явным нажимом. — С чего бы?

— У неё спроси, — только и отрезаю: и без того идиотом уже чувствую этими непонятными разборками.

И не узнал ничего, и не отпустило, и даже на показное безразличие не способен.

— Окей, — в отличие от меня, куда более легко соглашается Марк.

А потом уходит: к Яне.

От лица Яны

Я и вправду подвернула ногу. Но не так чтобы сильно. Не думаю, что нужен врач.

Нужен Матвей… И я жалко цепляюсь за повод хотя бы как-то к нему обратиться. Просто не знаю, как ещё. Как ни в чём не бывало подойти и начать разговор о вчерашнем?

Слишком уж много было высказано обоими. А недосказанного — ещё больше. И всё это визит тяжёлым грузом, мешает действовать свободно. Я ведь толком и привыкнуть не успела, что мы с Матвеем вместе были, что могла обнять и поцеловать в любой момент… Мне и без этой ссоры нужно было бы время, чтобы перестроиться и окончательно свыкнуться, что он мой.

А теперь, возможно, и не придётся. И от этой мысли внутри дерёт.

Успокаиваю себя только тем, что Матвей ведь всё-таки пошёл выяснять, где там врач, а потом проводит меня туда. Возможно, даже на руках донесёт… И разве при этом мы будем оставаться равнодушными незнакомцами?

К чему-то это да приведёт. И я постараюсь, чтобы если не к примирению, то хотя бы не усугублению. Ведь я и вправду готова на уступки. Например, переехать к нему, несмотря на неловкость перед Марком.

Если честно, я ведь и перестать работать с фотографом готова, если бы не было так страшно совсем потерять себя, раствориться исключительно в желании быть с Матвеем. Всё-таки позволять указывать, что мне делать — не лучшее решение.

Вздрагиваю, когда вдруг натыкаюсь взглядом на Марка. Причём уверенно идущего ко мне. Тоже смотрит, ещё и улыбается слегка, ускоряет шаг.

Сглатываю разом образовавшийся в горле ком. А если Матвей придёт как раз в этот момент? Увидит нас с Марком…

Который уже приседает передо мной, заглядывая в лицо:

— Ну и как ты умудрилась ногу подвернуть? — мягко спрашивает, опуская взгляд к моим ногам и явно пытаясь определить, какую. Кстати, безошибочно это делает: видимо, вспоминает сложный момент фотосессии. А я и не думала, что Марк так внимателен. — Почему ничего не сказала?

У меня сердце пропускает удар, когда вдруг сознаю, что теперь-то фотограф откуда-то знает. И не от меня.

— А где Матвей? — голос чуть дрожит.

— Попросил меня, — непринуждённо, как о пустяке, отвечает Марк. — Так что там?

Для него, может, и пустяк такой жест от Матвея, но для меня… Это ведь демонстративное пренебрежение. Своеобразный сигнал «ну-и-катись-ты-к-Марку».

— Ничего, — резко бросаю я, но тут же вздыхаю: срывать недовольство на пришедшем мне помочь Марке точно не стоит. Добавляю уже спокойнее, даже тише: — Не так уж болит, нормально всё.

Он скептически ухмыляется. Не верит? Смотрит чуть прищурено, внимательно. И вдруг спрашивает:

— Что у вас с Матвеем?

Облизываю разом пересохшие губы, отвожу взгляд. Я так скрывала перед Марком всё, что происходит у нас с Матвеем, что слышать такой вопрос совсем не по себе. Умом понимаю, что нет уже смысла продолжать обманывать. Но как же я устала от сплошных разоблачений — то одному объяснять, то второму…

К тому же, мне даже думать о Матвее после этой его демонстративной выходки с передачей меня Марку как будто больно. А уж говорить…

— С чего ты взял? — наконец выдавливаю.

Марк вздыхает и поднимается, чтобы сесть рядом.

— Яна, я не идиот. Сначала он мне чуть ли не сцены ревности устраивает, теперь ты по сторонам смотришь в поисках его. Может, у тебя и не так уж болит нога?

Ой… А я и не замечала, что верчу головой периодически. Хотя после слов Марка как раз ловлю себя на, судя по всему, очередном таком разе.

Ну и ладно. Сцены ревности?..

Матвей что-то высказал Марку?

С одной стороны — неловко перед фотографом, с другой… По телу разливается приятное тепло. Может, меня и бросили на попечение Марку, но явно на эмоциях. Матвею слишком не всё равно.

А значит, если чуть остынет и успокоится…

Поднимаюсь с места, тут же морщусь. М-да, неприятные ощущения. Но терпимые. Скоро само пройдёт наверняка.

— Не так уж… — соглашаюсь я с Марком, и даже наплевать, что он думает, будто я использую это как повод сблизиться с Матвеем. Тем более это почти правда. — Нормально уже.

Марк хмыкает, тоже поднимаясь с места. Не верит, не уходит. Наоборот, достигаю прямо противоположного эффекта: он без всякого предупреждения берёт меня на руки. Только и успеваю, что удивлённо взвизгнуть и автоматически вцепиться в него.

А Марк спокойно поясняет, уже двигаясь вместе со мной по направлению к лифту:

— Давай врач всё-таки посмотрит, у него ещё час рабочий день будет. Заодно расскажешь мне всё.

Я не успеваю ни согласиться с этим, ни оспорить — двери лифта открываются сразу… Вот только в кабинке не пусто. Оттуда выходит Матвей — прямо навстречу к нам, видя, как Марк уверенно держит меня на руках, а я всё ещё вцепляюсь ему в плечи одной рукой, второй обвивая шею.