— Уверена, что не хочешь снова ко мне вернуться? — чуть позже спрашивает Матвей, обнимая и укладывая меня себе на плечо. — Вопрос с Вовой я беру на себя, улажу.

Вздрагиваю. А ведь было так хорошо… Да и сейчас тоже: приятно, что он хочет, чтобы я переехала. Но эта тема… Она ведь напоминает мою ложь, снова окунает в неё.

От лица Матвея

Яна заметно напрягается от моих слов. Я должен поверить, что не хочет? Да девчонка мне в любви призналась только что, с таким чувством и страстью отдавалась, так доверительно жмётся…

Настолько неловко ей перед Вовой и его другом? Или передо мной, что собираюсь решить этот вопрос в том числе финансово?

А ведь думал всё-таки у неё за спиной это сделать — может, так было бы и правильнее. Яну иногда полезнее перед фактом ставить. Слишком уж сомневающаяся.

— Не хочешь? — снова именно я нарушаю молчание, проводя пальцами по её спине.

— Мы ведь обговаривали, — мне кажется, или в её голосе лёгкое раздражение? — Просто дай мне немного времени.

Вот казалось бы: Яна максимально моя, и телом, и душой. Это её признание осталось без ответа, а не моё ей. Но почему-то чувствую себя чуть ли не отверженным. Удивительно, но отказ даже в такой мелочи задевает, дербанит что-то внутри.

Я слишком избалован её вниманием? Становлюсь ненасытным, аппетиты растут? Теперь мне нужно чуть ли не всё от неё? Или всё-таки тут что-то не так?

— Просто я думал, что после сегодняшнего что-то изменилось, — мягко возражаю, чуть приподняв её так, чтобы устроить на себе сверху и видеть лицо.

Хм, а когда Яна так лежит, её грудь тоже ложится на меня, приятно сминаясь и чуть покалывая сосками. Я уж не говорю о том, что ниже мы тоже соприкасаемся… А она ещё голенькая.

Вот только смотрит словно сквозь, задумчиво так, явно в уме что-то перебирая. Отмазки?

— Марк, прости, я просто… — не слышу, что там дальше.

Застываю, почти оцепенев. Марк?

Сердце ускоряет темп до каких-то безумных значений. Умом понимаю, что эта оговорка вряд ли означает, что такая преданная и любящая Яна там с фотографом зажигает у меня за спиной; но в башке всё равно упорно вертятся воспоминания, каким взглядом он на неё смотрел, никого вокруг не стесняясь. Как флиртовал. Как она ему отвечала… И ведь смущалась немного.

Резким движением приподнимаю Яну, отложив в сторону от себя и встаю с кровати. Тянусь к одежде. Без понятия, почему меня так накрывает от простого звука имени, но нереально успокоиться. И забыть об этом. Привык полагаться на разум, но на адекватные решения сейчас не способен.

Боковым зрением вижу, что Яна тоже движется: правда, обеспокоенно садится на постели, зачем-то прикрывшись одеялом.

— Что такого? — она недовольно поджимает губы.

Только я без понятия, о чём это вообще. После не того имени прослушал её дальнейшие объяснения, если они вообще были. Скорее всего, там дальше шли очередные уверения, что ей хочется побольше побыть самостоятельной и не торопить события между нами. Будь что-то другое, наверняка мой даже воспалённый разум ухватил бы.

А сейчас его хватает только на то, чтобы накалять меня ещё сильнее. Вдруг приходит в голову мысль, что её оговорка в сочетании с нежеланием ко мне переезжать может значить очень многое. Потому что оправдания слишком тухлые. Что значит «не торопить события»? Мы и так быстро движемся. Уже пара, уже был секс и уже, похоже, первая ссора не за горами.

Потому что сил сдерживаться больше нет.

— Что такого? — усмехаюсь горько, застёгивая штаны. — Ну начнём с того, что я не Марк. Я — Матвей.

В расширенных глазах Яны мелькает осознание. А потом — чуть ли не паника, ужас. Странная реакция для той, которая просто бы случайно назвала фотографа и в целом не имела бы что скрывать.

— Боже, прости, пожалуйста, — она качает головой, тянется ко мне, пытается заглянуть в лицо. — Я сама не знаю, как так вышло. Это, конечно, ничего не значит, ты чего? Я же люблю тебя.

Опять она признаётся мне в любви, но на этот раз так быстро и просто, будто о чём-то обыденном говорит. А у меня против воли в башке другое — воспоминания, как Яна нервничала по пути в офис и как потом просила скрывать наши отношения…

Не страдаю такой хернёй, как требовать что-то у своей девушки или даже шантажировать её. Но так и тянет поставить ультиматум, чтобы завтра же ко мне приехала и чтобы мы вместе позвонили Марку и рассказали о своих отношениях конкретно ему. Вот только ли будет от этого спокойнее? Непонятное поведение Яны и её оговорки так и будут во мне сидеть, пока не разберусь с главным — с причинами этого всего.

Она мне вряд ли что-то путное скажет. Врёт ведь про квартиру, да и, возможно, не только про неё. Примерно так же Яна нервничала, когда на работу якобы опаздывали. Надавлю — скорее в себе закроется. Есть другие способы всё узнать. В конце концов, я ведь уже написал Вове.

— Ладно, бывает, — выдавливаю из себя улыбку, сажусь рядом. — Не всё сразу так не сразу. Просто аппетиты растут, — ухмыляюсь типа в неловкости.

Яна тут же приобнимает меня за плечи, больше нисколько не прикрываясь одеялом и задевая руку голой грудью. В члене простреливает желанием — ну надо же, на эту девчонку у меня и вправду аппетиты те ещё, ведь буквально только что её девственности лишил.

— Вот я примерно то же самое подумала про своё признание в любви, оставленное без ответа, — вроде бы ласково и даже весело, но чуть обиженно заявляет Яна. — Что не всё сразу. У нас и так всё быстро происходит.

Она утыкается кончиком носом в изгиб между моей шеей и плечом. А я слегка напрягаюсь: с одной стороны, радует, что девчонка довольно легко говорит о том, что у неё на душе после признаний. Что-то такое и думал. С другой… Если воспринимать это как толчок к моим ответным признаниям, то едва ли я их сейчас выдам.

Хотя и в последнее время чуть ли не зависим от Яны. И вызывает она во мне бурю всего, чего ни одна другая не могла.

— Не так важен темп, как содержание, — мягко говорю, поглаживая её по берду. — Ты дорога мне, Яна. Всегда была. Просто я… — вздыхаю. Не то чтобы я не признавался в любви раньше: всякое бывало, но едва ли я чувствовал то, что говорил. А с этой девчонкой почему-то не получается так, чтобы просто сказать. — Слишком серьёзно воспринимаю эти слова, наверное.

Немного не по себе от озвученного вывода. Но уже решил быть с Яной максимально прямым и честным — а потому уж как есть. И она как будто понимает меня прекрасно: целует в шею так нежно, что аж сердце пропускает удар.

— И тем ценнее их получить, я не тороплю, — шепчет, ведя пальцами мне по груди всё ниже.

От этих касаний по коже вспыхивает жар. Да и член уже стоит — кажется, зря только штаны надевал. Удивительно, как легко я перестраиваюсь, хотя тему странностей Яны для себя пока не закрывал.

Для неё… Всё же да. Открою, когда будет что предъявить. Если будет…

Отбрасываю сковавшую на мгновение тревогу и сгребаю Яну к себе на колени.

— Я тоже, но почему бы тебе хотя бы сегодня не остаться у меня?

Во-первых, не готов расставаться. А во-вторых, пусть привыкает, если у неё и вправду причина в том, что пока не настроена. Ну и в-третьих… Мне спокойнее, когда она рядом.

Чёрт. Опять дурацкая ревность.

— Сегодня можно, — улыбается Яна и уже тянется к моим губам своими.

Я почти забываюсь, приятно проводя время с Яной. Мы ещё раз занимаемся сексом: в ванной, где я помогаю девчонке расслабиться и помыться после лишения девственности. Крови у неё почти не было, но всё же решаю, что лучше будет принять ванную. Вот только Яна быстро затаскивает и меня туда, ярко продемонстрировав, что не только не пострадала, но и готова к продолжению. В итоге у нас случается нежный и осторожно медленный секс в воде, который, впрочем, по ощущению оказывается не менее острым, чем предыдущий. Потом мы вместе готовим ужин: кромсаем салатики и запекаем мясо. Затем включаем какой-то из первых попавшихся романтичных фильмов, который толком и не смотрим. Сидим в обнимку, кормим друг друга, целуемся, а потом и вырубаться постепенно начинаем. И вот именно сейчас, в момент, когда Яна уже чуть оседает мне на плечо, а я подхватываю её, чтобы удобнее утроить, раздаётся сигнал сообщения на моём телефоне.