Возможно, и хочет ко мне вот так сразу. Но не решается пока.

— Он поймёт, — уверенно говорю, ведь уже давно и хорошо знаю Вову. Да и вообще, мы с ним вдвоём договориться обо всём можем, не вплетая Яну. — А с деньгами я могу подсобить, — всё-таки предлагаю именно ей, потому что вспоминаю её реакцию на то, как за нас обоих решил, что мы в гости едем.

Девчонка воспринимает подобное как опеку над ней, так ребёнком себя чувствует. А ведь не хочет.

Да и какой она ребёнок… Достаточно ведь просто посмотреть в её сторону, чтобы очень даже взрослые желания заполняли голову. И поцелуй тот помню. Ещё хочу. Очень.

— Не надо, — почти испуганно говорит Яна.

Отвечает на мои слова, конечно. По поводу денег и решения вопроса с Вовой. Но забавно получается, что как будто на мысли.

Ладно… В вопросе с Вовой я, возможно, и смогу уступить. Пусть Яна побудет немного самостоятельной и независимой — потом всё равно ко мне захочет. Но в вопросе с поцелуем…

Ну уж нет, тут я ждать не буду. Не могу просто, ведь Яна совсем рядом со мной сидит такая соблазнительная.

Эти невинные и робкие глаза, заметно подрагивающее соблазнительное тело, чуть приоткрытый рот…

Возможно, и вправду будет рано. Но я этого не чувствую. Переполняет другое: я просто не могу сопротивляться накрывающему искушению снова прикоснуться к этим нежным губам, таким зовущим, раскрытым, впускавшим только меня. Да и не только не могу, но и не хочу — и так весь вечер это делал.

Пальцы сами тянутся вперёд, чтобы взять лицо Яны в руки. Почему-то хочется коснуться её именно так, осторожно двинувшись своими губами к её и вроде бы оставляя ей возможность меня стопорнуть. Зачем, и сам не представляю, ведь останавливаться точно не собираюсь. Тем более что Яна явно не против. Теряется ощутимо, смущённо взглядом бегает, но не предпринимает попыток оттолкнуть. А когда я совсем приближаюсь лицом к лицу, ещё и глаза закрывает… Сдаётся. Позволяет. Себе, мне — нам.

Успокаивающе поглаживаю нежную кожу на щеках Яны, скольжу ладонью ей на шею, одновременно касаясь губ своими. Пока осторожно, нежно, будто впервые пробую.

Сминаю губы своими, слегка оттягиваю то верхнюю, то нижнюю, вожу по ним губами… Есть что-то особенно кайфовое в таких трепетных действиях. Стреляет от них острым предвкушением, да и всё воспринимается ярче. Я даже дыхание Яны чувствую и сердцебиение тоже. Впитываю её эмоции. Окутываю себя ими.

Шевелю губами снова, и ещё несколько раз, внимая тому, что Яна дышит всё тяжелее. Будто уже и не выдерживает этой тягучей нежности, совсем плывёт и боится этого — отстраниться пытается. Не позволяю, целуя на этот раз по-настоящему.

Ловлю её рваный вдох, смешиваю со своим, языком заталкивая ей в рот. Жарко, развязно, напористо. Хотя при этом и продолжаю гладить по щеке, как будто остановиться не могу. Хочется расслабить Яну. Я думал о нашем первом поцелуе гораздо больше, чем должен был для незаинтересованного просто брата подруги. И вот оно, снова: целую её, отклик чувствую. Пробирает враз.

Мы больше не соседи и не просто знакомые, уж тем более не обычные друзья. Ещё не любовники, но нас гораздо правильнее будет назвать именно так, чем как-либо ещё.

Такое ощущение, что я за первый только раз успел выучить вкус Яны, её запах, что сейчас это таким родным кажется, нужным. Жадно насыщаюсь им, ловя себя на том, что ни в какую не хочу отпускать её. Хоть и должен. Сегодня только поцелуй…

Потому и продлеваю его насколько возможно, чтобы надолго потом хватило. Хотя отстранившись от Яны понимаю, что ошибся: не хватает даже на минуту. Жажда только обостряется.

Когда я успел так залипнуть?

— Тебе придётся привыкнуть, что ты теперь не одна. Я тебя не тороплю, — подытоживаю хрипло. — Спокойной ночи.

Яна ничего не отвечает. Неспешно открывает дверь, выходит из машины.

А я не уезжаю. Смотрю, как девчонка заходит в подъезд, даже не оборачиваясь на меня. Хотя совершенно по-идиотски ждал, что бросит хотя бы взгляд. Чуть ли не внимал каждому движению.

Но даже без этого тепло по телу. И предвкушением скорейшего воссоединения переполняет. Давненько у меня такого не было…

От лица Яны

Даже представить себе не могла, что буду врать напропалую, но получается всё именно так. Я обманываю Марка, говоря ему, что у меня нет парня. Тупо потому, что боюсь остаться без квартиры. Умом понимаю, что глупо думать, будто он сразу меня выселит, как узнает, что я с Матвеем. Но всё равно не могу — уже вошла в какой-то замкнутый круг вранья. Ведь изначально представила всё перед фотографом так, словно меня из прошлой съёмной квартиры выселили.

Хотя бы один месяц я дотянуть у него хочу, заплатить за него, а там уже посмотрим… Резко вернуться к Матвею слишком уж хочется, а потому пока не стоит. И без того сильно ныряю я в эти чувства, без остатка. Немного свободы мне не помешает…

Я потому и на остановке Матвея ждала — не хотелось, чтобы Марк видел нас вместе выходящих из офиса. По-дурацки неловко было перед фотографом, с которым флиртовала не так давно и ни слова про свою влюблённость не говорила.

Соврала ему, что у меня встреча с подругой, а потому я своим ходом поеду. Знала, что Марк на машине, а потому не проедет мимо остановки, не увидит меня. Она за поворотом от офиса, неудобно довольно-таки, надо крюк делать, чтобы там ехать.

Ну и ко всему прочему, я не была уверена, что то моё сообщение про свидание Матвей так уж всерьёз воспринял. Некоторое время ещё размышляла, стоило ли ему напомнить, или просто сделать вид, будто ничего не было. В итоге выбрала последнее. Но Матвей не позволил…

Вспоминать наш совместный вечер — и удовольствие, и пытка одновременно. Всё, что он говорил, как смотрел, как целовал… А я наверняка краснела, как идиотка, лишнее слово выдавить не могла, ещё и соврала ему про Вову. Теперь уж придётся хотя бы с Ликой обсудить…

Но Матвей — он такой понимающий и чуткий, не только не относился со снисходительным пренебрежением к тому, как я мялась и терялась, а ещё и всё в свои руки взял… И ведь действительно убедил, что ему не всё равно. Поцелуй на прощание до сих пор горит у меня на губах, а ведь уже утро, во время которого я на работу собираюсь.

И увижу там его… Да, мы работаем в разных отделах, но наверняка будем пересекаться. А после работы, возможно, опять на свидание.

И сейчас, кода я собираюсь на выход, вываливая сразу несколько вариантов одежды; меня не особенно беспокоит, что нас может увидеть Марк. Или что какая-либо моя ложь может вскрыться… До всего этого просто перестаёт быть дело. Предвкушение скорой встречи с Матвеем затмевает всё.

Но, увы, ненадолго. Потому что когда я уже выбираю вариант чёрного вполне повседневного, но хорошо сидящего по фигуре платья и выхожу из дома; мысль о самой разной моей лжи всё-таки приходит в голову. Причём мгновенно.

Передо мной машина Матвея. Он приехал без предупреждения — и понятно, что за мной!

Но если эта ситуация ещё решаема, то сообщение от Марка: «Сейчас заеду, заберу тебя» вот уж точно совсем не к месту. Они что, сговорились?..

Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! Что делать?..

Суечусь возле подъезда, не решаясь на какие-то действия. Не хочу, чтобы Матвей понял, что я снимаю квартиру у Марка… И тем более, что скрыла этот факт. Интерес фотографа ко мне слишком заметен. И если у меня отношения с Матвеем — конечно, ему как моему мужчине не понравится, что я снимаю квартиру у заинтересованного другого.

Если бы я сказала об этом вчера, наверняка бы получила именно это недовольство в ответ. А может, даже ультиматум — ну или хотя бы просьбу — съехать. Или Матвей вообще сам решил бы поговорить с Марком…

В общем, говорить как есть точно был не вариант. И уж тем более это не вариант сейчас, когда версия про Вову уже обрела вес.

Чуть не спотыкаюсь, когда вижу, как дверь машины Матвея открывается… Ну вот. Видимо, меня уже заметили.