— Ты можешь обсудить это. Я могу стоять здесь и издеваться над тобой, пока ты не поймешь, что тебе нечего мне дать.

— Возможен ли обмен? Я дам тебе место здесь среди нас, дом, деньги. Тебе нужно лишь оставить его здесь. Отдай его мне, и у тебя будет все, что захочешь.

Меня передергивает от мысли оставить Кая в этом месте, ни за что, и у меня болит сердце от того, что она могла заключить подобную сделку раньше, и поэтому пытается сделать это сейчас.

— Вау, ты не умеешь читать людей, да? Я не хочу быть частью вашего общества. Я сомневаюсь, что большинство упомянутого общества хочет быть его частью, особенно, если ты возглавляешь его. Неудивительно, что здесь все так расхерачено.

Она фыркает, поднимая подбородок.

— Я не согласна с этим утверждением; все в полном порядке.

Я сужаю глаза и киваю в сторону Кая.

— Если все в полном порядке, тебе было бы незачем похищать партнеров для секса и накачивать их, да? Ты мне омерзительна. Все подобные тебе отвратительны.

На этот раз она дарит мне холодную и жестокую улыбку.

— Он ― один из нас, девочка, рожденный и воспитанный в нашей морали.

— Ну, с этим он ничего не может поделать, и одним из первых он пытается исправить то, к чему приложил руку. Ты просто наслаждаешься хаосом.

— Хаос оплачивает счета.

Я взмахиваю между нами пистолетом.

— Мы не похожи. Я могу быть рождена в этом конченом мире, но я ничем не похожа на тебя. И горжусь этим.

— А он? Что ты будешь делать, когда он захочет вернуться в Чикаго, присоединиться к сестре и стать частью этой маленькой организации с таким же количеством морально неполноценных людей?

— Меня не ебет его чокнутая сестра.

Председательская сука пожимает плечами, чуть более спокойная сейчас.

— Как и меня. Я слышала, что сезон открыт.

Я могу не понимать, о чем она говорит, но я узнаю угрожающий тон, когда слышу его.

— Думаешь, там у нее нет собственной защиты? Уверена, что она может о себе позаботиться.

— Но она ничего не сделала, чтобы защитить вас, верно? Особенно, когда вы больше всего в этом нуждались. Может, она думает, что ее брат унаследует династию Барон, когда тебя не станет. Хитрый ход, чтобы прибрать к своим жадным рукам деньги твоей семьи.

Я смеюсь.

— У меня нет денег. Если они и были у моей семьи, то я не знаю, где они сейчас.

— Тогда давай я дам тебе денег. Устрою тебя здесь.

— В обмен на Кая, верно? Вот в чем дело. Ты вообще позволила бы мне уйти отсюда после того, как я выстрелила в тебя?

За этим следует еще одна холодная, жестокая улыбка.

— Попытайся, и узнаешь.

Я повторяю ее ухмылку и качаю головой.

— Нет, мне это без надобности. Тебе следует знать, что я никогда не собиралась позволить тебе уйти отсюда живой. Ни на одну секунду, ни за какие деньги в мире.

— Все чего-то хотят.

Я подхожу к кровати и провожу рукой по неподвижной руке Кая.

— Да, все чего-то хотят. И прямо сейчас я хочу, чтобы насильница моего мужа умерла свирепой болезненной смертью.

Она смотрит на меня расширенными глазами за секунду до того, как я нажимаю на курок. Я обхожу кровать и встаю на колени рядом с ней. Кровь льется из раны в ее груди, но она все еще жива. Жива достаточно, чтобы услышать меня.

— Этот мужчина ― мой муж. Он принадлежит мне. Ты больше никогда его не тронешь.

Мне не следует получать удовольствие, видя, как чья-то жизнь покидает их глаза. Черт, исходя из моего опыта, мне следовало бы бежать в другую сторону. И все же, когда председательница умирает, а ее кровь окрашивает мои босые ноги, меня странным образом охватывает спокойствие.

КАЙ

Охранник падает на пол, женщина вслед за ним, и мне становится жаль Роуз, что ей пришлось сделать это, чтобы спасти меня. В последний раз, когда она держала в руке пистолет, она не сумела нажать на курок, но в этот раз она не медлила.

Она обходит кровать все еще в той же одежде, что и раньше, и что-то расслабляется в моей груди, поскольку я боялся, что кто-то мог причинить ей боль, подвергнуть ее тому же, что пережил я.

Она так красива, забрызганная кровью председательницы. Так сильна, и у меня щемит сердце от одного взгляда на нее.

— Подойди, подойди сюда, чтобы я мог коснуться тебя.

Она разражается смехом.

— Вы, сэр, под действием наркотиков. Расслабься, и позволь мне вытащить тебя из этого. — Она впивается пальцами в узлы, но не может их ослабить. — Какого черта? Эта женщина служила во флоте или что-то вроде того? Дерьмо.

Это неважно. Я больше не могу ждать.

— Забирайся сюда, пожалуйста. Ты мне нужна.

Роуз замирает, смотрит на меня, затем опускает взгляд на длину моего тела, где мой твердый член подпрыгивает на моем прессе при каждом движении.

— О, ты имеешь в виду?..

— Теперь забирайся сюда и обкатай мой член.

Я думаю, что она собирается возразить, и Роуз продолжает бурчать, забираясь на кровать, пропитанную кровью той женщины. Она в пятнах, но я весь в крови, так как был позади нее, когда Роуз нажала на курок.

Роуз приходится выпутаться из штанов, и она хмурится, глядя, как они покрываются красным.

— Что ты?.. Ты уверен в этом? Тебя накачали. Тебе, возможно, не очень хочется, чтобы я прикасалась к тебе прямо сейчас.

Я дергаю за веревки, пытаясь добраться до нее.

— Пожалуйста, Роуз, не заставляй меня страдать. Подойди сюда и оседлай меня. Мне нужно почувствовать тебя на себе.

Она с трудом сглатывает, а затем проползает по моему телу, скользя по крови, пока не оказывается почти такой же измазанной, как я.

— Сделай это, — настаиваю я, когда она скользит своим центром по моей длине. — Сделай. Сделай. Сделай. Пожалуйста, не заставляй меня умолять.

— Я не заставлю тебя умолять. Успокойся, черт побери. Я просто не знаю, что чувствовать насчет секса, когда ты покрыт чьей-то кровью.

— Тогда подойди ближе, и я позабочусь о том, чтобы ты была полностью готова для меня.

Вновь сильно нахмурившись, она располагает себя над моим членом и затем поднимает его. Я вздрагиваю от прикосновения ее мягких пальцев, от ощущения покрывающей меня крови, от тепла ее тела, не похожего ни на что другое.

— Это так негигиенично, — стонет Роуз. Но она закрывает глаза, когда осторожно скользит по моей длине.

В глубине души я понимаю, что в наркотический коктейль этой женщины должно было быть подмешано какое-то количество виагры, но мне все равно. Я могу думать лишь об оседлавшей меня Роуз. О получающей удовольствие Роуз. О ничего не оставляющей после себя Роуз.

— Какие ощущения? — Я фиксирую свой взгляд на ней. — Тебе нравится, как широко тебя растягивает мой член, как ты идеально подходишь мне?

Она с трудом сглатывает и кивает.

— Да, это приятно.

— Быстрее, — командую я. — Быстрее. Я хочу слышать, как наши тела ударяются друг о друга. Я хочу, чтобы ты подалась вперед, чтобы мой член терся о твой клитор.

Еще один вздох, но Роуз делает так, как я говорю, кладет руки на мой живот для поддержки, пока раскачивается на мне. Блядь, она так хороша, такая тугая и теплая. Я долго не протяну, и даже в этом случае я уже знаю, что этого будет недостаточно. Мне уже нужно больше ее, а мы еще даже не кончили.

— Мне нужны руки, Роуз. Мне нужно коснуться тебя. Освободи меня.

Она резко останавливается, ее тяжелое дыхание становится прерывистым.

— Твои руки. — Она оглядывает кровать, пол и затем замечает что-то по другую сторону. Она нагибается, почти причиняя мне боль, но вновь возвращается с крепко зажатым в руке ножом. — Это сработает.

Она быстро перерезает путы, и как только я освобождаюсь, я сажусь и обвиваю ее руками.

— Вот и все. Вот как все должно быть. Мне было предназначено прикоснуться к тебе, почувствовать твой вкус, благодаря всему этому.

— Эм… Я думаю, ты все еще под действием наркотиков.

Я наклоняю голову и смыкаю губы на ее соске через ее рубашку и лифчик.